Элизабет Джордж - Всего одно злое дело

Лоренцо заговорил первым, спросив:

– Что вы здесь делаете?

Барбара подождала секунду, прежде чем ответить. Он выглядит так же плохо, как и Ажар, подумала она. Бессонные ночи, слишком много физической работы днем, неправильное питание, усилия, которые он прикладывал, чтобы проживать день за днем, горе… Это прикончит любого. Но ведь кишечная палочка делает то же самое, пришло ей в голову. Он выглядел ослабевшим, и лицо его было мучнисто-белого цвета. Родимое пятно на его щеке стало темно-багровым.

– Вы болели, мистер Мура? – спросила сержант.

– Моя женщина и наш ребенок в кладбище пять дней, – ответил он. – Как мне выглядеть?

– Мне очень жаль, – сказала она. – Мне очень жаль, что это случилось.

– Это не надо жалеть, – ответил итальянец. – Что надо здесь?

– Я приехала за Хадией, – объяснила Барбара. – Ее отец хочет, чтобы…

Лоренцо сделал рубящее движение рукой, которое остановило ее.

– Нет. Есть вещи, которые мы не знать. И один из них отец Хадии. Анжелина говорить Ажар, но мне она говорить мог быть другой. – И посмотрев, как Барбара воспримет эту новость, он добавил: – Вы не знали. Это значит, много вещей вы не знали. Таймулла Ажар не…

– Я знаю, что Анжелина прыгала из кровати в кровать, как дешевая потаскушка, но мне кажется, что вы не это хотите обсуждать. Прошлое определяет будущее, если вы понимаете, о чем я, мистер Мура.

Он сильно побледнел.

– Так что это обоюдоострый нож, не так ли? – продолжила Барбара. – Вы связались с женщиной, у которой было неоднозначное прошлое, и, насколько мы знаем, до того как она умерла, у нее было не менее неоднозначное настоящее. Я полагаю, что вы хотели бы, чтобы Ажар засомневался в том, что Хадия его дочь. Того же самого хотела и Анжелина, потому что в этом случае девочка была бы только ее. Но мы оба знаем, каким будет результат анализа ДНК. И поверьте мне, я в состоянии организовать его еще быстрее, чем вы дозвонитесь до своего адвоката и попытаетесь меня остановить. Это понятно?

– Он хочет Хадию, он приезжает сам. Когда он может, certo . Пока…

– А пока у вас в доме находится подданная Соединенного Королевства, и я приехала забрать ее.

– Я звонил ее бабушке и дедушке приехать за ней.

– И что они собираются сделать? Прилететь, обнять и увезти ее домой, в спальню, которую заново отделали специально для нее? Очень маловероятно. Поверьте мне, Лоренцо, они никогда раньше не видели Хадию. Ни разу до того момента, когда умерла Анжелина. Они приезжали на похороны? Да? Наверное, для того, чтобы поплясать на могиле Анжелины, потому что она стала для них ничем, после того как сошлась с Ажаром. Для них эта смерть – именно то наказание, которое, наконец, настигло ее за то, что она посмела забеременеть от мусульманина из Пакистана. А теперь я хотела бы увидеть Хадию.

Пока Барбара говорила, лицо Муры стало почти таким же темным, как его родимое пятно. Но казалось, он больше не хочет спорить. В конце концов, ему надо было ремонтировать разваливающуюся виллу, а его нежелание отдать Хадию было лишь способом еще больнее уязвить Таймуллу Ажара. Именно поэтому он хотел передать ее родителям Анжелины.

– Итак, – обратилась к нему Барбара, – надеюсь, мы поняли друг друга, мистер Мура?

Выражение лица Лоренцо говорило, что он с удовольствием плюнул бы на Барбару, однако вместо этого итальянец повернулся и направился к вилле. Он не стал подниматься по извилистым ступенькам на террасу, а вместо этого прошел в старую дверь на нижнем этаже, почти полностью скрытую жимолостью. Барбара была удивлена, когда увидела, в каком состоянии находился дом, принимая во внимание то, что Анжелина жила здесь какое-то время. Вилла была почти развалившимся осколком далекого прошлого, а когда Хейверс увидела руины кухни – она была так плохо освещена, что вполне могла сойти за темницу, – то вспомнила, как Анжелина, вернувшись к Ажару в первый раз, сразу же занялась переделкой их квартиры в соответствии со своими стандартами. Здесь она этого не сделала. Ее, по-видимому, не хватило даже на то, чтобы отмыть дом от вековой грязи. Пыль, жир, паутина и плесень покрывали, казалось, все вокруг.

Барбара прошла вслед за Лоренцо по нескольким комнатам, которые мало чем отличались от кухни. Затем они взобрались по ступеням и оказались в помещении, похожем на приемную колоссальных размеров, с громадными стеклянными дверями, выходящими на веранду. В отличие от кухни внизу, эта комната была хорошо освещена. Ее стены и потолок были сплошь покрыты фресками, но их было трудно рассмотреть под слоями сажи от свечей, скопившейся за сотни лет.

В этой комнате Лоренцо позвал Хадию.

– Эй, детка, посмотри, кто приехал! – крикнула Барбара.

В ответ она услышала, как топочут по коридору детские ножки. Они мчались в направлении Барбары; наконец маленькое тело влетело в комнату и врезалось в нее.

Хадия сразу же перешла к делу:

– Где мой папа? Барбара, я хочу к папе!

Хейверс бросила на Лоренцо взгляд, который говорил: «И вы смеете утверждать, что он не ее отец?», и ответила Хадие:

– И папа хочет к тебе. Сейчас его здесь нет. Он не в Лукке, но он прислал меня. Хочешь поехать со мной, или тебе лучше будет с Лоренцо? Он говорит, что скоро за тобой приедут твои бабушка с дедушкой. Ты можешь подождать их здесь, если хочешь.

– Я хочу быть с папой. Я хочу поехать домой. Я хочу быть с тобой.

– Хорошо. Да. Мы можем это сделать. Сейчас твоему папе надо решить пару вопросов, а ты можешь побыть со мной, пока он этим занимается. Пойдем собираться. Хочешь, чтобы я помогла тебе?

– Да, – ответила девочка. – Да. Помоги мне. Хочу.

Она вцепилась в руку Барбары и потащила ее в том направлении, откуда прибежала. Хейверс пошла за ней, бросив взгляд на Муру. Тот следил за ними с ничего не выражающим лицом. Еще до того, как Барбара и Хадия вышли из комнаты, он развернулся на каблуках и исчез.

Наверху Барбара увидела, что спальня Хадии была чистой и вполне современной. В ней даже стоял маленький цветной телевизор, на экране которого Анжелина Упман и Таймулла Ажар говорили в камеру. На изображение был наложен итальянский текст, но Барбара узнала место съемки: они сидели под соцветиями глицинии перед винокурней, в компании самого уродливого мужчины, которого Барбара когда-нибудь видела в своей жизни. Все его лицо было покрыто бородавками, как будто ведьмы наслали на него порчу.

«Мамочку», – ответила Хадия на вопрос, что она смотрит по телевизору. Это единственное слово, произнесенное тихим голосом, хорошо показало всю ту боль и замешательство, которые девочка, без сомнения, переживала. Она подошла к телевизору, сделала что-то с плейером, стоящим под ним, достала из него диск и сказала: