Элизабет Джордж - Всего одно злое дело

Сальваторе не стал выяснять, почему Линли сам не может позвонить Барбаре и все ей рассказать, и вместо этого переспросил:

– И он выглядит как ковбой?

– Да, он носит ковбойский костюм. Не знаю, почему.

Сальваторе еще раз кашлянул.

– Я все передам Барбаре, когда увижусь с ней сегодня. Но сам я не видел никого, кто подходил бы под ваше описание. Ковбой в Лукке? Я бы обязательно запомнил.

Барбара старалась не вести себя так, будто в сумке у нее тикает часовая бомба. Наоборот, она старалась, чтобы все было как обычно, по-деловому. А главным делом на сегодня было отправить Даниэле Бруно на встречу с включенным микрофоном. Но когда они с Сальваторе отправились в questura , Хейверс могла думать только о стрелках часов, неумолимо двигавшихся к цифре 12, после чего Митчелл Корсико нажмет клавишу «отправить».

Барбара не смогла отказаться, когда Сальваторе предложил ей прогуляться до quеstura ; при других обстоятельствах такая прогулка могла бы ей даже понравиться. Погода стояла прекрасная, над городом все еще висел звон колоколов, магазины только открывались, в воздухе витал аромат выпечки, а в кафе готовился утренний эспрессо для тех, кто только начинал свой день. Студенты и рабочие ехали на велосипедах, и треньканье их звонков служило своеобразным звуковым обрамлением приветствиям, которыми они обменивались. Казалось, что полицейские находятся в самом центре съемочной площадки итальянского кино, подумала Барбара. Она ожидала с минуты на минуту услышать крик: «Снято!»

Настроение Сальваторе изменилось. Его утренняя беззаботность исчезла без следа, и сейчас он был воплощением серьезности. Так как ему звонил Линли, Барбара решила, что такая перемена связана с тем, что ему сообщил лондонский полицейский. Но с ограниченным английским Сальваторе и ее собственным несуществующим итальянским выяснить, что же все-таки сообщил Линли, было совершенно невозможно. Поэтому во время этой прогулки Хейверс периодически бросала на Сальваторе тревожные взгляды.

Когда они подошли к участку, она с облегчением увидела, что перед входом припаркован белый фургон. То, что он был брошен в этом месте без присмотра и почти полностью блокировал проезд транспорта в сторону железнодорожной станции, говорило о том, что это был не просто фургон для доставки каких-то грузов, как было написано на его боках. Барбара догадалась, что в нем расположилась та аппаратура, на которую будет записываться все, что будет передавать микрофон Даниэле Бруно, а когда Сальваторе похлопал рукой по кузову фургона, она поняла, что угадала.

Дверь открыл офицер в форме и с наушниками на голове. Он и Сальваторе обменялись несколькими словами, старший инспектор произнес: « Va bene », – и вошел в questura .

Даниэле Бруно и его адвокат уже ждали их. Последовала еще одна порция возбужденной и непонятной итальянской речи, и Рокко Гарибальди любезно перевел Барбаре основные моменты: его клиент хочет знать, что он должен говорить, чтобы вызвать Муру на откровенность.

Барбаре показалось, что вопрос выходит за рамки простого желания Бруно узнать, что ему порекомендует Сальваторе Ло Бьянко. Мужчина истекал потом – достаточно, чтобы заставить Барбару испугаться за возможное короткое замыкание, – и он выглядел полностью раздавленным десятком страхов, которые отнюдь не ограничивались его боязнью не выполнить распоряжения Сальваторе.

– А что еще? – спросила она синьора Гарибальди.

– Есть еще одна проблема, связанная с семьей, – ответил адвокат.

Он долго говорил что-то Сальваторе Ло Бьянко, а Бруно внимательно слушал. Казалось, Сальваторе заинтересовался и так же долго отвечал Гарибальди. У Барбары было желание столкнуть их головами. Время шло, пора было начинать, и ей надо было понять, что же все-таки происходит. Оказалось, по рассказу Гарибальди, больше всего Бруно волновала семья, а не то, что он мог оказаться в тюремной камере. Как раз это он принял бы с большей радостью, чем тот факт, что братья узнают о том, что он натворил. Потому что братья расскажут об этом отцу. А папа обязательно скажет маме. А мама сразу же объявит о наказании для Бруно, которое будет заключаться в том, что Даниэле, его жене и их детям запретят появляться на воскресных обедах, где они могли встречаться с тетками, дядьями, кузенами, кузинами, племянниками, племянницами и бог знает с какими еще родственниками, общим числом более сотни. Немедленно потребовались определенные гарантии конфиденциальности, но Сальваторе то ли не хотел, то ли не мог их дать. Отказ старшего инспектора успокоить страхи Бруно должен был быть обсужден со всех точек зрения. Прошло еще полчаса, прежде чем они смогли сдвинуться с мертвой точки.

После этого Даниэле стал настаивать на том, что Сальваторе обязан понять, что произошло между ним и Мурой. Лоренцо сказал ему, что E. coli необходима для каких-то тестов, связанных с его виноградниками; Бруно поверил, когда тот сказал, что нигде больше не может раздобыть бактерию. Лоренцо сказал, что это было связано с вином, объяснил Бруно. Ну конечно, подумала Барбара; например, как быстро Ажар должен опрокинуть свой стакан вина, чтобы бактерия все еще была жива?

Наконец все вопросы были решены. Они отправились в одну из комнат для допросов, где Бруно снял рубашку, обнажив впечатляющие грудные мышцы. К ним присоединился техник, и последовало еще одно бесконечное обсуждение. Гарибальди объяснил Барбаре, что его клиенту втолковывают, как будет работать микрофон.

Хейверс почувствовала, что ее все меньше и меньше интересуют подробности дискуссии, а все больше и больше – то время, которое она продолжается. Ее интересовало, где сейчас находится Корсико и каким образом она может остановить отправку новой статьи об Ажаре, если к полудню не сможет назвать ему имена и место действия. Она может позвонить ему и наврать с три короба, но Митчелл наверняка взбесится, когда станут известны реальные факты.

Дверь в комнату открылась в ту минуту, когда техник заканчивал прикреплять микрофон к Даниэле Бруно. Женщина, которую Барбара помнила как Оттавию Шварц, вошла и что-то сказала Сальваторе. Барбара расслышала фамилию Упман. Она закричала: «Что происходит?» – но ей никто не ответил, а Сальваторе быстро вышел из комнаты.

Рокко Гарибальди рассказал ей, что произошло. Родители Анжелины Упман появились на проходной и требуют встречи со старшим инспектором Сальваторе Ло Бьянко. Они настаивают на том, что что-то должно быть предпринято в связи с исчезновением их внучки с фаттории ди Санта Зита. Очевидно, она уехала в компании англичанки, сказал Гарибальди. Упманы прибыли, чтобы официально заявить о ее пропаже.