Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

– Так точно.

– Зовите остальных, – приказал Иванов. – Все обсудим, подготовимся к завтрашнему дню.

Все они – основатели, директора, инженеры, сценаристы, трудяги из отдела зауми – пытались понять, чем в будущем аукнется ЦП – цветопередел. Понятно, что пока эта война приносит прибыль, однако всех страшно напрягал вопрос, надолго ли это. Деньги зарабатывались и до нее, когда события в Т’Эрре развивались по осмысленному сюжету. Теперь же игра потеряла цельность и связность, для поддержания которой Корпорация нанимала скелеторов и дэ-квадратов.

С тех пор как начался ЦП, разговоры на совещаниях топтались на одном месте, и смысла в них стало еще меньше, чем обычно. В основном все сводилось к догадкам на тему: «Что происходит в голове у Девина Скрелина?» Уж не на его ли совести ЦП? Если да и войну устроил он, следует ли обвинить его в нарушении контракта? Или рассчитывать на него и дальше – авось выкрутится? В таком случае выходило, что Скелетор ловко подкинул себе еще работы. Или тектонические историко-культурные подвижки оказались ему не по зубам? Тогда не уволить ли его и не нанять ли кого-нибудь из тысяч молодых писателей – честолюбивых, энергичных, образованных, которые ждут не дождутся его места?

Те собрания, как правило, начинались с бодрых презентаций в «Пауэрпойнте» и постепенно уходили в полуфилософский обмен менеджерскими афоризмами, заседатели все чаще посматривали на Ричарда, и в их глазах читалось «спасите-помогите!». Дело в том, что, по сути, Корпорация-9592 ничего не производила, как, например, сталеплавильный завод. И не продавала, как «Амазон». Она лишь обращала в деньги желание игроков владеть виртуальными товарами, а товары поднимали статус вымышленных персонажей, игравших более или менее важную роль в событиях Т’Эрры. При этом в Корпорации все догадывались, хотя и не могли доказать, что для их бизнеса хороший игровой сюжет – как доменная печь для сталеплавильного завода. Правда, если у вас завод, то инвестора, нахлобучив на него каску, можно отвести в цех и показать ему печь. А фэнтезийный мир – это фэнтезийный мир. Что, впрочем, не мешало инвесторам вкладывать в Корпорацию-9592 капиталы, которых хватило бы на несколько заводов, и платить специально нанятым директорам, чтобы те присматривали, как идут дела. В обычные времена прибыль шла и все радовались жизни, не переживая по поводу рисков, связанных с фэнтезийной стороной бизнеса, однако теперь призадумались; и чем крепче думали, тем больше серьезнели. Похоже, развитие Корпорации-9592 двинулось в обратном направлении и она опять стала больше похожа на стартап. А Ричард был единственным, кто знал ее на начальном этапе и кто умел мыслить и действовать в тех условиях. Он был бешеным псом, которого почти никогда не выпускают из подвала. Почти.

И вот теперь он летел в самолете над Монтаной. Плутон сидел с другой стороны прохода лицом к нему и разглядывал восточные склоны Скалистых гор, как водопроводчик разглядывает сплетение труб. Не то чтобы от Плутона много пользы в смысле придумывания сюжета, но присутствие одного из богов-олимпийцев Ричарда успокаивало. Оно напоминало, что существуют более базовые принципы, чем те, за которые отвечает Девин Скрелин. Плутон воспринимал сюжетную динамику как доброкачественную опухоль, возникшую на его трудах, – нечто вроде микробов на марсианских метеоритах. Ричард догадывался: в случае чего Плутон сумеет сначала вызвать планетарную катастрофу, которая уничтожит все живое на поверхности Т’Эрры, а затем начать ее историю с нуля. Впрочем, через совет директоров такую идею вряд ли протолкнешь.

Хватит мечтать о пустом. Ричард заставил себя вчитаться в книгу Скрелина, которая лежала у него на коленях.

Подъемный мост, обглоданный жадными языками пламени, опасно содрогался под тяжкой поступью крупного Кар’дока. Когти чудища впивались в рассыпающиеся обугленные доски словно нож в масло. Оно глянуло вниз сквозь клубы дыма, раскрашенного пестрыми сполохами зловещего огня в жаркие оттенки ал’казьянского шелка, разверзло тонкогубую серебристую пасть и заклацало ядоносными зубами. С трудом удерживаясь на ногах в волнах жара, опалявших плоть подобно горнилу, лорд Кандадор отдал приказ отступать, понимая, что его верные гвардейцы обоего пола страдают от еще больших мук, чем он сам, однако безропотно и не выказав ни малейшего страха сложат свои головы. Как только слова вырвались из пересохшего горла Кандадора, юный герольд Галтиморн поднял к кровоточащим растрескавшимся губам сияющий Горн Ифтара и протрубил отступление. Первые ноты скорбной мелодии вознеслись над бранным полем и тут же оборвались. Кандадор обернулся и увидел, как Галтиморн рухнул на дымящиеся доски моста будто марионетка, которой перерезали нити. Из груди его торчала толстая железная стрела. Расслышала ли рать сигнал к отступлению? Прокатившаяся по войску волна, которая скорее ощущалась, нежели была видна глазу, говорила, что войско услышало. Переложив двуручный гламнир в правую руку, лорд Кандадор потянулся вперед, могучим рывком взвалил раненого герольда себе на спину и вскричал:

– В цитадель!

Краем глаза он заметил внезапно возникшего рядом призрака и, казалось бы, небрежным взмахом кровожадного меча снес твари голову.

Этот текст (Том одиннадцатый истории Т’Эрры: «Хроники раскола. Забытое колдовство») и многие ему подобные были детальным изложением т’эрранской мифологии, набросанной на салфетке доном Дональдом после пятичасового ужина с возлияниями в компании Ричарда и Плутона. То время Ричард теперь втайне вспоминал как старые добрые деньки.

Предполагалось, что для начала он лишь познакомится с Дэ-Квадратом, а все серьезные разговоры отложит на потом, однако спустя две пинты Дэ-Квадрат разогнался так, что мало не показалось. Это следовало предвидеть, но в то время Ричард не представлял, как работают люди вроде дона Дональда и Девина Скрелина. Он считал их кем-то вроде инженеров, с которыми нужно постоянно проводить совещания, излагать им задание в виде презентаций в «Пауэрпойнте», устраивать обзорные встречи, долго и нудно обсуждать контракт, прежде чем они всерьез возьмутся за дело.

Из аэропорта Сиэтл-Такома Ричард повез дона Дональда в отель, полагая, что гость захочет денек отдохнуть и привыкнуть к разнице во времени, однако с гостиничной стоянки они отправились перекусить, в баре Дэ-Квадрат приметил краники с пивом и разохотился на пинту, за которой Ричард и изложил ему идею игры. За второй порцией дон Дональд, не обнаруживая ни малейших признаков опьянения или усталости от перелета, вцепился в самое, на его взгляд, интересное – в программу, которая генерирует ландшафт, – и стал расспрашивать о таких тонкостях, что Ричарду пришлось сначала названивать Плутону, а потом отправлять за ним такси. Третью пинту посвятили знакомству (правда, Плутон пил газировку). После небольшой паузы («С вашего дозволения я отлучусь в ватерклозет») дон Дональд под четвертую и пятую пинты обрушил на Ричарда с Плутоном целую космогонию, да так, словно давно ее придумал и с тех пор носил в кармане, на случай если кому-нибудь пригодится.