Ли Чайлд - Джек Ричер, или Я уйду завтра

– Министерство национальной безопасности рано или поздно их найдет. Они организуют операцию, в которой будут принимать участие полиция Нью-Йорка, ФБР, команды спецназа, сотни парней и самое разное оборудование.

– Грандиозная операция с множеством несопоставимых частей.

– Но тщательно спланированная.

– Ты участвовал прежде в таких операциях?

– Пару раз.

– И какие были результаты?

Сэнсом не ответил.

– В одиночку всегда лучше, – сказал я.

– Может быть, и нет, – вмешался Спрингфилд. – Мы проверили компьютеры Министерства национальной безопасности. Хосы привезли с собой большой отряд.

– Сколько?

– Девятнадцать человек.

Я закончил свой завтрак. Кофейник опустел. Тогда я допил бутылку воды за восемь долларов и бросил ее в корзину для мусора. Она ударилась о край с пустым пластиковым стуком и покатилась по паркету. Плохой знак для суеверного человека. Но я никогда таковым не был.

– Значит, девятнадцать человек, – сказал я. – Четверо уже покинули США, у двоих сломаны челюсти и локти. В строю осталось всего тринадцать.

– Сломанные челюсти и локти? Как это произошло? – спросил Сэнсом.

– Они меня искали. Возможно, в горах с гранатометами они и были крутыми, но драки на улицах не входят в число их главных достоинств.

– Ты что-то написал у них на лбу?

– У одного. А что?

– В ФБР позвонили из больницы в Белвью. На улице обнаружили двух иностранцев без документов, сильно избитых. У одного была надпись на лбу.

– Наказание, – сказал я. – Должно быть, Хосам не понравилась их работа. Поэтому они их сдали, чтобы подстегнуть остальных.

– Безжалостные люди.

– Где сейчас эти парни?

– В больнице под усиленной охраной. Дело в том, что один из них уже побывал там раньше. С ним что-то случилось на Пенн-Стейшн. Он молчит. ФБР изо всех сил пытается выяснить, кто он такой.

– Я не понимаю, в чем проблема. Я написал у него на лбу: «Лиля, позвони мне». Как ты думаешь, сколькими людьми по имени Лиля сейчас интересуется ФБР?

Сэнсом покачал головой.

– Ну, нельзя же считать их полными идиотами. Ту часть, где было написано имя, кто-то срезал ножом.

Я подошел, взял вторую бутылку с водой за восемь долларов и сделал глоток. Хорошая вода. Но не лучше, чем за два доллара или бесплатная из-под крана.

– Тринадцать человек, – сказал я.

– И еще сами Хосы, – добавил Спрингфилд.

– Хорошо, пятнадцать.

– Самоубийственная миссия.

– Все мы умрем, – сказал я. – Вопрос только, как и когда.

– Но мы не сумеем тебе помочь, – сказал Сэнсом. – Ты ведь понимаешь? Все это закончится убийствами на улицах Нью-Йорка – минимум одним, максимум пятнадцатью. Мы не имеем права допустить, чтобы нас с ними связали. Нам даже нельзя находиться к жертвам ближе чем на миллион миль.

– Из-за политики?

– По многим причинам.

– Я не прошу о помощи.

– Ты маньяк.

– Они подумают так же.

– Ты уже решил, в какой последовательности будешь действовать?

– Я начну в самое ближайшее время, ждать нет никакого смысла.

– Естественно, одно убийство – это твоя смерть. И тогда я не буду знать, где искать мою фотографию.

– Ну, так молись за меня.

– Ты бы поступил более ответственно, если бы рассказал мне сейчас, где флешка.

– Нет, я должен сделать свою работу – так, как делает ее водитель школьного автобуса.

– Могу я на тебя рассчитывать?

– Что я выживу?

– Что сдержишь свое слово.

– Чему ты научился в офицерской школе?

– Что собратьям-офицерам нужно доверять. В особенности тем из них, у кого такое же звание, как у тебя.

– Ну, вот ты и получил ответ.

– Но мы не были истинными братьями. Мы даже служили в разных частях.

– Тут ты прав. Я напряженно работал, пока ты летал через моря и целовал задницу террористам. У тебя даже нет «Пурпурного сердца».

Сэнсом промолчал.

– Шучу, – сказал я. – Однако тебе лучше надеяться, что я не стану тем единственным трупом; в противном случае такие шутки ты будешь слышать каждый день.

– Так расскажи мне сейчас, где флешка.

– Я хочу, чтобы ты прикрыл мне спину.

– Я читал твое досье, – сказал Сэнсом.

– Ты уже говорил.

– Ты получил свое «Пурпурное сердце» после взрыва бомбы в Бейруте, когда на воздух взлетели казармы морской пехоты.

– Я хорошо это помню.

– У тебя остался уродливый шрам.

– Хочешь взглянуть?

– Нет. Но тебе необходимо помнить, что ту бомбу взорвали не Хосы.

– Ты решил стать моим психотерапевтом?

– Нет. Тем не менее я прав.

– Я не знаю, кто взорвал бомбу в Бейруте. Более того, никто не знает. Но в любом случае для Хосов они были братьями-офицерами.

– Ты хочешь мести. И чувствуешь себя виноватым из-за Сьюзан Марк.

– И что с того?

– Это помешает тебе действовать с максимальной эффективностью.

– Ты за меня беспокоишься.

– Главным образом за себя. Я хочу получить назад фотографию.

– Ты ее получишь.

– Хотя бы дай подсказку, где ее искать.

– Тебе известно все, что знаю я. Я сумел догадаться. Значит, и ты сможешь.

– Ты был полицейским. У тебя другие навыки.

– Значит, ты потратишь больше времени. Но для решения задачи не требуется особых способностей.

– А что требуется?

– Подумай как обычный человек, – хотя бы один раз. Не как солдат и не как политик.

Он попытался, но у него ничего не вышло.

– Тогда хотя бы объясни, почему я не должен уничтожить фотографию.

– Тебе известно все, что известно мне.

– Я не понимаю.

– Впрочем, возможно, и нет. Ты слишком закрытый человек. Я же лишь один из многих.

– И что?

– Я уверен, что ты отличный парень, Сэнсом, и из тебя получится превосходный сенатор. Но в конечном счете, любой сенатор – лишь один из сотни. Все они взаимозаменяемы. Ты можешь назвать мне какое-нибудь имя сенатора, который что-то действительно изменил?

Сэнсом не ответил.

– Можешь рассказать, как ты лично уничтожишь «Аль-Каиду»?

Сэнсом начал говорить о Постоянном комитете Сената, который ведает вопросами, связанными с Вооруженными силами, международными отношениями, разведкой, бюджетами и о возможных упущениях. Получилось нечто вроде речи для избирателей, как будто он выступал перед публикой.

– Если тебя там не будет, другие справятся с теми же задачами? – спросил я.

Он не ответил.

– Представь себе пещеру на северо-западе Пакистана. Представь руководство «Аль-Каиды», сидящее там прямо сейчас. Неужели они рвут на себе волосы и говорят: «Боже, мы не можем допустить Джона Сэнсома в Сенат США»? Ты считаешь себя их главной целью?

– Скорее всего, нет, – ответил Сэнсом.

– Так зачем им нужна фотография?

– Маленькие победы лучше, чем ничего, – ответил он.

– Очень много работы для такой маленькой победы, тебе не кажется? Два агента, команда из девятнадцати человек и три месяца.