Тэми Хоуг - Девушка Лаки

– Нет, – задыхаясь, произнесла она. Это короткое слово прозвучало скорее как вопрос, а не как ответ. – Нет, – более решительно повторила она.

Лаки сжал ей большим и указательным пальцами сосок и легонько потянул. А затем чуть приподнял голову и посмотрел на нее с высоты своего роста потемневшими от страсти глазами.

– Да, cherie , – прошептал он.

Взгляд Серены скользнул по его губам. Глядя на них, она представила, как они будут целовать сосок, как его руки будут ласкать ее грудь.

– Нет, – еле слышно прошептала она. – Я вас почти не знаю.

– Ты знаешь, что я мужчина. Я знаю, что ты женщина. Что еще нам нужно знать?

– Но мы даже не нравимся друг другу.

– Сейчас ты мне нравишься, cherie , – прошептал он с хрипотцой в голосе и поцеловал в уголок рта. – J’aime te faire l’amour avec toi , – прошептал он по-французски. – Bien ma chère casse pas mon сoeur .

Он вполне мог сказать все, что угодно. Мог назвать ее уродиной, жабой, змеей, но слова, произнесенные на иностранном языке, слова, окрашенные жаркой страстью, сделали свое дело. Серена с ужасом чувствовала, как ее хваленый здравый смысл стремительно выхолащивается физическим желанием. Руки и ноги неожиданно обмякли. Она прижалась к Лаки. Ее обоняние тотчас уловило его запах – терпкий, жаркий и… типично мужской.

Он снова поцеловал ее в губы. Затем убрал руку с ее груди и легонько коснулся губами ее щеки, пощекотал мочку уха.

– Это все для тебя, мой ангел, – шепнул он ей на ухо. – Прошу тебя, не отталкивай меня.

От этих его слов ее снова накрыло жаркой волной. О боже, как же она хочет его! Хочет мужчину, которого практически не знает; с которым только что познакомилась и который останется для нее загадкой. Более того – мужчину, на клеточном уровне вселявшего в нее ужас.

Серена немного отстранилась, чтобы сделать глубокий вдох. Ее взгляд наткнулся на рукоятку полуавтоматического пистолета, торчащую из наплечной кобуры. Ее пульс мгновенно участился, став вдвое быстрее прежнего, стоило ей обратить внимание на его мощные бицепсы. На одном из них она заметила длинную ссадину длиной не менее пяти сантиметров, по краям которой запеклась кровь.

Боже, что она делает! Это ведь опасный человек. Преступник. Головорез, не знающий угрызений совести.

Терзаемая противоречивыми чувствами, Серена резко отстранилась.

– В чем дело?

– Ваша рука. Вот здесь, рядом с пистолетом, – сказала она. – Там у вас кровь. Вы поранились.

– Пустяки, – отмахнулся Лаки и снова потянулся к ней.

Серена отступила назад и сложила на груди руки, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Для кого как. Для меня – нет, не пустяки.

Он протянул руку и, дотронувшись до ее волос, потер между пальцами золотистый локон.

– Если я наложу себе повязку, вы ляжете со мной в постель?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я не занимаюсь сексом с мужчинами, которых едва знаю, – ответила Серена, пытаясь принять невозмутимый вид, и высокомерно вздернула подбородок.

Это не ускользнуло от взгляда Лаки. Его до глубины души задела та легкость, с какой она отвергла все еще клокотавшее в нем желание.

– Вы хотите сказать, что будете трахаться лишь в том случае, если вам на палец наденут обручальное кольцо? – резко спросил он.

– Я этого не говорила.

– Допустим. Но вы так думаете.

– Ничего я не думаю! – возразила Серена. – Просто я не верю в случайный секс. Я не ложусь в постель с мужчиной, который не желает даже установить с женщиной эмоциональную связь, понравиться ей, а хочет лишь воспользоваться подвернувшимся случаем. Вот что я имела в виду, – бросила она ему в лицо. – Вы же не станете утверждать, что любите меня?

– Даже не стану пытаться, – усмехнулся Лаки.

Теперь настала ее очередь обижаться. Его слова задели ее за живое, и она машинально стиснула зубы. Конечно же, он не собирался этого говорить – ни сейчас, ни вообще когда-нибудь. Ей тоже не хотелось, чтобы он их сказал.

– Тогда нет смысла дальше продолжать разговор.

– Не стоит лишь сейчас, в эту ночь, – сказал он и, пальцем приподняв ей подбородок, наклонился и с усмешкой поцеловал ее. – Спокойной вам ночи, chérie . Спите сладко, моя красавица.

С этими словами он подошел к входной двери и шагнул за порог. Серена не имела ни малейшего представления о том, куда он отправился, и попыталась внушить себе, что не желает этого знать. В любом случае она слишком устала, чтобы проявлять какой-то интерес. Она только что пережила эмоциональную бурю, и теперь каждая клеточка ее тела буквально молила о покое.

Стараясь даже не смотреть на кровать, Серена свернулась калачиком в углу дивана и попробовала не думать о Лаки Дюсе, о его желании, его страсти… о том, как он обнимал ее, когда она призналась ему в своих страхах…

Серена сидела в лодке, прикрывая ладонью глаза от жгучего утреннего солнца, чей огненный шар буквально выжег еще недавно висевшие над водой клочья тумана. До полудня было еще далеко, но жара уже невыносимо давила, как шуба в июльский день. На Серене была белая блузка-безрукавка и шорты цвета хаки. Но даже этот легкий летний наряд казался ей ненужным излишеством. Одежда неприятно липла к телу и навевала мысли о более уместном в этот час купальнике-бикини и безмятежном отдыхе на пляже.

Ее дискомфорт усугублялся также осознанием того, что рядом с ней стоял Лаки Дюсе. Серена ощущала на себе его тяжелый, неприязненный взгляд. Она даже выпрямила спину, давая ему понять, что его скверное настроение ей абсолютно безразлично.

Серена отправилась на его поиски в половине восьмого утра, желая поскорее вернуться к Гиффорду, отчасти потому, что не вполне доверяла самой себе, если им вдруг снова случится остаться наедине. После того, как он оставил ее, она проспала целых два часа. И эти два часа были полны эротических сновидений, в которых фигурировал Сами-Догадайтесь-Кто. Одного лишь воспоминания о них было достаточно, чтобы покраснеть до корней волос. Ей же очень не хотелось заниматься анализом того, что это могло значить.

Лаки Дюсе был ходячим олицетворением всех мыслимых пороков. Он преступник и наглец. Тот факт, что у него тело, способное посрамить античного красавца Адониса, даже не подлежал обсуждению. Она не имеет права вступать с ним в любовную связь. Серена мысленно повторяла это раз за разом, как мантру, и каждый раз ей казалось, что она наконец убедила себя. Увы, ее сознание выталкивало на поверхность воспоминание о том, с какой нежностью и заботой он обнял ее, когда она рассказала ему о том, как когда-то осталась одна на болоте и заблудилась. Боже, каким заботливым он был в те мгновения, каким нежным и сострадательным…

Утром же от того Лаки не осталось и следа. Обойдя галерею из одного конца в другой, она обнаружила там лишь троицу малышей-енотов, игравших на ступеньках лестницы. После чего решила заглянуть на чердак.