Феликс Фрэнсис - Азартная игра

– Может, лучше завтра?

– Ну, конечно, – ответил он. – В восемь утра пойдет?

– В восемь утра будет в самый раз, – ответил я. – Я подъеду.

– Так высылать за вами машину?

«Почему бы и нет», – подумал я.

– Да, это было бы замечательно.

Придется мне похромать для виду.

Билли Серл был не в настроении объяснять, почему ему так срочно понадобились деньги.

– Просто положите эту чертову наличку на мой счет! – рявкнул он.

Все дружно повернули головы в нашу сторону. Мы стояли на террасе перед весовой, скоро должен был начаться первый забег.

– Ради бога, Билли, успокойся, – тихим, но твердым голосом произнес я.

Не помогло.

– И вообще, какого черта ты здесь делаешь? – заорал он. – Ты должен быть в конторе, собирать мои гребаные бабки!

В нашу сторону повернулись еще несколько голов.

Инструкции Патрика соблюдать конфиденциальность не прошли.

– Послушай, Билли, я всего лишь хочу помочь.

– Не нужна мне твоя чертова помощь! – Он скривил губы и выплевывал каждое слово, брызгая слюной.

Журналисты, прибывшие освещать скачки, подошли поближе.

Я наклонился к самому его уху и, понизив голос, проговорил:

– А теперь послушай меня ты, слизняк! Тебе нужна помощь, это ясно, и я на твоей стороне. – Я на секунду умолк. – Так что позвони мне, когда успокоишься. Деньги будут в банке на твоем счету в пятницу.

– Я же сказал, мне нужна сотня кусков сегодня вечером, – выкрикнул Билли. Он почти плакал. – Мне нужны мои деньги сегодня!

Теперь мы были в центре внимания уже доброй половины зрителей.

– Извини, – тихо сказал я, изо всех сил стараясь сохранять чувство собственного достоинства. – Это невозможно. Деньги будут в пятницу, ну, может, в четверг, если очень повезет.

– Четверг – это слишком поздно! – крикнул он. – К четвергу я уже сдохну, ясно тебе?

Не было никакого смысла стоять вот так и спорить, пока весь мир скачек прислушивается к каждому твоему слову, и я просто отошел в сторону, видя, как наемные писаки слетаются к нам со всех сторон, точно стервятники, яростно что-то строча в своих блокнотах. Слава богу, хоть Мартина Гиффорда, этого пятизвездочного сплетника, нигде не было видно, но, без сомненья, к концу дня ему будет известно все до мелочей.

– Ты что, убить меня хочешь?! – заорал мне вслед Билли.

Я проигнорировал этот выпад и продолжил свой путь к парадному кругу, где народу сейчас было немного и откуда я рассчитывал позвонить в контору и узнать, как там продвигаются дела с ликвидацией ценных бумаг Билли.

К телефону подошла миссис Макдауд. Патрик и Грегори предпочитали не отвечать на звонки из телефонов-автоматов и безликие голосовые сообщения. «Наши клиенты предпочитают иметь дело с живыми реальными людьми», – говорили они. А потому и наняли миссис Макдауд и миссис Джонсон – отвечать на телефонные звонки.

– Что вы сказали этому полицейскому? – первым делом спросил ее я. – Он был так любезен со мной, даже странно.

– Сказала, что вам удаляют вросший ноготь.

– Но почему?

– Да потому, что он был чертовски груб со мной! – раздраженно ответила она. – Говорил со мной, точно я какая-то уборщица в офисе, вот я и сказала ему, что вы недоступны. Ну, тут он и прицепился, почему это, дескать, недоступен. И пришлось сказать ему, что вы были без сознания после операции. Тогда мне показалось это неплохой идеей, но этот чертов тип оказался таким настырным. Потребовал объяснить, с чего это ты вдруг без сознания, ну и тогда я сказала, что вам делали операцию по удалению вросшего ногтя на большом пальце ноги. Просто не могла придумать ничего более серьезного, ляпнула первое, что пришло в голову. Что еще могло случиться с таким парнем, как вы?

– Знаете, миссис Макдауд, если мне когда-нибудь понадобится алиби, обещаю, позвоню только вам, – сказал я. В тот момент мне и в голову не могло прийти, что алиби действительно понадобится мне, причем очень скоро. – А теперь нельзя ли мне поговорить с мисс Дианой?

Она соединила меня.

Продажа ценных бумаг Билли Серла продвигалась гладко, хоть и со значительными потерями в цене – особенно по недавно приобретенным мною для него облигациям. Но какое мне было до того дело? Да, наверное, никакого, потому как Билли сам это заслужил. Впрочем, я тут же укорил себя за эти неподобающие НФК мысли. Поблагодарил Диану и повесил трубку.

– Привет, любовничек, – раздался голос у меня за спиной. – Небось звонишь моей сопернице?

– Прекрати сейчас же! – с деланым возмущением воскликнул я. – Пойдут сплетни, пересуды.

Джен Сеттер привалилась к моей спине.

– Ну и пусть себе болтают, – проворковала она, затем крепко обняла меня и прижалась уже всем телом. – Хочу тебя!.. – страстно шепнула она мне на ухо.

Уже второй раз за последние два дня она заигрывала со мной на людях, причем вполне откровенно, не в шутку, а на полном серьезе. Возможно, она и не шутила, и это могло превратиться в проблему. Мне всегда импонировал дружеский флирт с Джен, но лишь потому, что я знал: за этим не стоит ничего серьезного, все это лишь болтовня без перспективы физической близости. Однако теперь, похоже, ставки поднялись на несколько пунктов.

Я снял ее руки с моей талии, повернулся лицом к ней.

– Веди себя прилично, Джен, – строго сказал я.

– Это с какой такой стати? – спросила она.

– Да потому, что так надо. – Она скривила губы, точно ребенок, который вот-вот заплачет. – Для начала, я слишком для тебя молод.

– О, спасибо за комплимент, – сердито сказала она и отступила на шаг. – Ты определенно знаешь, как заставить женщину почувствовать себя желанной.

Насмешки в ее голосе не было, она обиделась по-настоящему.

– Послушай, – начал я, – ты уж извини, но лично я никогда не собирался выпускать эту ситуацию из-под контроля.

– А ничего и не вышло из-под контроля, – сказала она. – Все остается так, как было. Ничего не изменилось.

Но мы оба понимали, что изменилось и возврата к прежним отношениям уже нет.

– Вот и замечательно, – сказал я.

Она злобно улыбнулась.

– Но только дай знать, если передумаешь.

– Обязательно. – Я улыбнулся в ответ. – Кто из твоих сегодня бежит?

– Никого, – ответила она. – Почти все мои уже отбегались, до лета, по крайней мере. – Помолчав, она добавила: – Я и пришла-то сегодня только потому, что рассчитывала увидеть тебя здесь.

Я стоял и молча смотрел на нее.

– Мне очень жаль, – выдавил я наконец.

– Да, – вздохнула она. – И мне тоже.

Почетный полковник Джолион Вестроп Робертс, орденоносец и младший сын графа Бэлскота, ждал меня на трибунах, на том же самом месте, где мы встретились с ним вчера.

– А, Николас, – воскликнул он, когда я поднялся по ступенькам посмотреть первый забег. – Очень надеялся увидеть вас здесь сегодня.