Эйвери Бишоп - Школа безумия

– Готова? – спрашивает он.

Когда мы въезжали в «Хайленд-Эстейтс», по крыше машины уже стучал легкий дождик. Я проехала сквозь жилой комплекс к корпусу E и притормозила у входа.

Кортни уже рылась в сумочке. Сначала я подумала, что она ищет ключи, но потом она вытащила мятую десятидолларовую купюру.

– Надеюсь, этого хватит за бензин. Это все, что у меня есть прямо сейчас.

– Не надо.

Опустив глаза, она протянула мне смятую купюру. После моей вспышки она умолкла и с тех пор не разговаривала, просто поерзала на своем сиденье и уставилась в окно. Я тоже не потрудилась нарушить молчание.

– Возьми, Эмили.

– Оставь себе.

Она уронила деньги на консоль и повернулась, чтобы отстегнуть ремень безопасности.

Я подняла купюру, пару мгновений смотрела на нее и нахмурилась.

– Если это все, что у тебя есть в данный момент, то чем ты собираешься заплатить няне?

Кортни замерла и, прежде чем открыть дверь, посмотрела на свои колени.

– Я заплатила няне перед тем как уехать, – сказала она, не глядя на меня, и поставила ноги на тротуар. Ее голос был одновременно близок и далек. – Еще раз спасибо, что подвезла.

– Погоди.

Я вложила в это слово больше силы, чем хотела. Мой тон шокировал даже меня. Но это сработало. Сидя ко мне спиной, Кортни застыла как статуя.

– Нет никакой няни.

Я не стала задавать ей вопрос, так что, наверное, именно поэтому она не видела смысла отвечать на него.

– До свидания, Эмили.

Она хотела вылезти из машины, хотела выпрямиться, но я протянула руку и схватила ее за локоть.

– Кортни, только не говори мне, что все это время ты оставляла свою одиннадцатилетнюю дочь одну.

Кортни не ответила, только сердито взглянула на меня.

– Знаешь, кем я работаю?

– Ты психотерапевт, – хрипло сказала она и облизнула губы.

– Верно. А знаешь кто еще? Уполномоченный по проблемам детей. Что означает, что если я всего лишь подозреваю жестокое обращение с детьми со стороны родителей или пренебрежение своими обязанностями, мой долг сообщить об этом куда следует.

Она неуверенно посмотрела на меня, но потом ее лицо превратилось в маску. Зеленые глаза потухли.

– Делай, что считаешь нужным, Эмили. Это будет не первый раз, когда тетки из опеки нагрянут ко мне, и, вероятно, не последний. А сейчас идет гребаный дождь, и я не хочу промокнуть сильнее, чем уже промокла, если ты не возражаешь.

Она вырвала руку и захлопнула дверь.

Уезжай. Такова была моя первая мысль. Просто уезжай, вернись домой и прими душ. После разговора с Карен я чувствовала себя грязной, как будто правда о смерти Оливии была пятном, которое впиталось в мою душу и никогда уже не исчезнет.

Я выключила двигатель, открыла дверь и вышла под дождь.

– Я должна проверить ее.

У входной двери Кортни обернулась и посмотрела на меня.

– Что?

– Я должна проверить Терри. Убедиться, что она в безопасности. Тогда мне не придется стучать на тебя.

Ее лицо вновь напряглось, она прищурилась.

– Я неплохая мать.

– Я не говорю, что ты плохая. Но, как я уже сказала, я уполномоченный по проблемам детей. У меня нет выбора. Я должна убедиться, что с ней все в порядке. Кроме того, я не видела ее много лет.

Я заставила себя улыбнуться в надежде, что это поможет загладить мой резкий тон, но под дождем чувствовала себя нелепо. Волосы промокли, и улыбка быстро погасла.

Кортни вздохнула, ее лицо все еще было напряженным.

– Как хочешь. Мы на втором этаже, квартира номер три. Я оставлю дверь открытой.

Я не плохая мать .

Я уже слышала от Кортни эти слова, хотя и не ожидала, что она скажет их снова.

В ту ночь перед отъездом в колледж, в пятницу или субботу в конце июля, мне позвонила бабушка Кортни, позвонила уже далеко за полночь. У Джейн – она всегда настаивала, чтобы я называла ее по имени, – был номер моего мобильного телефона. На случай чрезвычайной ситуации.

Должно быть, она ждала, глядя в окно, потому что открыла дверь еще до того, как я успела подняться по ступенькам крыльца.

– Извини, что позвонила тебе. Спасибо, что приехала.

Ее голос был подобен хриплому шепоту, и она выглядела измученной. Я знала ее уже два года и ни разу не видела ее такой. Я вошла внутрь, вдыхая запахи ароматических свечей, которые Джейн жгла по всему дому, а она закрыла за мной дверь.

– Что случилось?

– Она снова напилась. Хуже, чем раньше. Не знаю, что с ней делать, когда она в таком состоянии.

– Она приехала домой сама?

– Подвез какой-то парень. Никогда его раньше не видела. Он тоже выглядел пьяным. Боже, ей уже восемнадцать лет! Она должна понимать, что так нельзя.

– Где Терри?

– Спит в своей кроватке.

– А Кортни?

– Она внизу, в подвале, все еще пьет.

Это меня удивило. Я взглянула на дверь в подвал и глубоко вздохнула.

– Я посмотрю, что смогу сделать.

Еще до того, как я открыла дверь, я услышала телевизор. Он орал на всю катушку – MTV, из динамиков гудело музыкальное видео. Кортни сутуло сидела на диване, зажав между ног бутылку водки. Ее голова подергивалась в такт музыке. Она пыталась подпевать, но, будучи пьяной в стельку, едва ворочала языком.

Она заметила меня, лишь когда я встала в нескольких футах от нее, и даже тогда она лишь покосилась в мою сторону, возможно, решив, что я плод ее воображения. Ее веки были полуопущены. Не открывая глаз, она поднесла бутылку к губам и сделала глоток.

– Думаю, с тебя достаточно.

Мой голос напугал ее. Она вскрикнула и чуть не вскочила с дивана. Но поняв, что это я, усмехнулась и протянула мне бутылку.

– Эмили! Выпей со мной!

Я и раньше видела Кортни пьяной, но никогда в таком удручающем состоянии. Она едва ворочала языком, ее слова было трудно понять.

Я взяла бутылку и поставила на стол.

– С тебя достаточно.

– Заткнись.

– Кортни.

– Ты мне не начальница.

– Ты перепила.

Она фыркнула.

– Кто бы говорил! Ты могла бы пойти со мной, но захотела остаться дома и собирать вещи.

Она особо подчеркнула последние слова, и я поняла, что она намекает: дело во мне. Причина, почему она напилась сегодня вечером, заключалась в том, что я уезжаю. Невероятно, но неудивительно.

– Ты не можешь так продолжать, Кортни. Это опасно.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Что, если с тобой что-то случится, что-то плохое? Кто будет присматривать за Терри? Джейн не будет жить вечно.

Она вскочила на ноги, шатаясь, раскачиваясь взад и вперед, как на палубе корабля.

– Я не плохая мать.

Впервые ее слова прозвучали внятно и даже резко. Она стояла, глядя на меня колючим взглядом, и вдруг вся поникла.

– Да, я плохая мать. Я ужасная мать, верно?

Я протянула руку, чтобы утешить ее, но она оттолкнула меня.