Фергюс Хьюм - Коронованный череп. Преступление в повозке

– Свободный – это да, – фыркнула Мария. – И все потому, что вы богаты и титулованы. Все знают, что для таких господ, как вы, законы не писаны. Один закон для богатых, другой – для бедных. Не так ли, уважаемый? Отправьтесь в Санкт-Эвалдс и убедитесь сами, как вас «уважают». Впрочем, это не мое дело. Мне пора, сэр.

– Минутку, миссис Крент. Где состоялось бракосочетание вашей дочери и Моргана?

– Ну уж нет! Пока я не получу свои деньги, я буду помалкивать. Без меня вы ничего не добьетесь, и, несмотря на вашу клятву, я не больно-то вам доверяю. Я считаю, что вы каким-то образом замешаны в этом убийстве, но ради Джейн не стану скандалить. Она ведь тоже желает получить часть денег в качестве миссис Боуринг, и вам придется заплатить и ей, сэр…

Сэр Тревик вновь ахнул от негодования, но его посетительница быстро вышла из комнаты. Баронет собирался последовать за ней и потребовать, чтобы она доказала свои обвинения, но по зрелом размышлении счел, что такое поведение будет недостойным, и остался стоять на месте, глубоко задумавшись.

Его мысли были не из приятных. Он отлично понимал: если люди начнут копаться в его прошлом, то обнародуют его дела в Африке с господином Боурингом, а тогда уж все, без сомнения, решат, что это он расправился с давним партнером. Баронет вздрогнул, представив, что бы случилось, если бы его прошлое стало уделом гласности или о нем узнала бы госпожа Крент. С тех пор как он унаследовал капиталы, каждый выход в город давался ему с трудом: он поминутно ощущал на себе угрюмые взгляды, но ему и в голову не приходило, что на него могут наброситься среди бела дня. Поэтому, хорошенько поразмыслив, сэр Тревик решил, что ему лучше воздержаться от поездки в Санкт-Эвалдс или в поселок рабочих. Две недели, прошедшие со дня смерти господина Джона Боуринга, полностью изменили жизнь аристократа. Раньше он был бедным, но уважаемым, а теперь стал богатым, но подозреваемым в убийстве…

До его ушей вдруг донесся угрюмый рев, исходивший со стороны города. Сэр Ганнибал вскочил на ноги. Неужели то, что говорила миссис Крент о людях, готовых напасть на него в его собственном доме, правда? Что, если рабочие вломятся к нему в особняк и убьют его с целью отомстить за смерть богатого арендатора и отобрать все деньги у недостойного, как они считают, наследника? Нет, подобная мысль была слишком абсурдна, и сэр Ганнибал, усмехнувшись, отмахнулся от нее. Ему очень хотелось, чтобы Дерика была рядом и помогла ему принять правильное решение.

Но провидение прислало баронету помощь в виде мисс Стреттон, которая быстро пересекла террасу и подошла к французскому окну. Она тоже слышала далекий гул и, зная, какие ходят слухи, опасалась, что миссис Крент и впрямь может накликать беду. Впрочем, мисс Энн это было лишь на руку, ведь такое развитие событий давало ей шанс спасти сэра Ганнибала и тем самым заслужить его вечную благодарность.

– Мисс Стреттон… Энн, – пролепетал хозяин дома, заторопившись к окну, у которого стояла девушка. – Какая добрая фея прислала вас сюда?

– Моя любовь привела меня к вам, – проворковала Энн и, зайдя в комнату, закрыла за собой окно, чтобы приглушить новую волну отдаленного шума.

– Любовь? – развел руками сэр Ганнибал, изображая недоумение. – Моя дорогая, так вы готовы выйти за меня замуж?

Мисс Стреттон достала из кармана письмо – то самое, которым дразнила ревнивца Пенрифа.

– Вы делаете мне предложение? – спросила она. – Это не сон? И не кокетство?

– Неужели я выразился недостаточно ясно?

– Да. Вы просите меня стать вашей женой, но не говорите, когда свадьба.

– В тот самый миг, милая моя, когда вы согласитесь выйти за меня замуж. Мы пойдем в церковь сегодня же, если угодно.

– В Санкт-Эвалдсе?

– Почему бы и нет?

Мисс Энн Стреттон присела, слегка отстранившись от сэра Ганнибала, который, казалось, готов был задушить ее в объятиях.

– Пока вы беседовали с госпожой Крент, я находилась в соседней комнате, – ничуть не смущаясь, объявила она. – Я не собиралась подслушивать, но случайно уловила несколько слов, – намекнула она на то, что ей стал известен весь разговор.

– Ох, я не против! – порывисто воскликнул баронет. – Между нами, Энн, не будет никаких секретов. Итак, вы знаете, в каких гадостях обвиняет меня эта женщина?

– Да, но я не верю ни одному ее слову.

– И не верьте! – закричал сэр Тревик, в очередной раз приходя в ярость. – Я ничего такого не совершал. С этим убийством у меня нет ничего общего! Я все время был здесь, прогуливался по пляжу, после того как вы с Ральфом уехали. И думал только о вас.

Художнице хотелось упомянуть о рассказе Полуина про мопед, но по зрелом размышлении она не стала этого делать. Обсудить этот момент можно было и позже. Кроме того, она собиралась сообщить своему жениху, что рабочие в городе, кажется, сильно возбуждены.

Ганнибал любовался красотой возлюбленной, ничуть не думая об опасности и не обращая внимания на доносящиеся издали зловещие звуки.

– Разумеется, я уверена, что вы невиновны, – быстро произнесла девушка. – Однако большинство местных жителей думают по-другому, они готовы напасть на вас прямо в вашем доме и устроить самосуд.

– Чепуха, моя дорогая, – скептически заметил аристократ. – Англия – страна законности и порядка. Где-нибудь в глуши подобное, конечно, может случиться, но здесь… – Он пожал плечами. – Здесь вряд ли.

Энн распахнула окно, и в комнату ворвались злые голоса толпы, собиравшейся у дома баронета.

– Послушайте, – велела она. – Перед домом – целая орава!

– Но полиция… Полиция!

– Полиция зачастую бессильна против разъяренной толпы.

– Я приложу все силы и средства, чтобы негодяи, устроившие эту выходку, оказались за решеткой, – с ненавистью выпалил сэр Тревик, причем в его голосе не чувствовалось страха, а один лишь гнев. – Обвинять меня в смерти Боуринга попросту смешно! – добавил он. – Я должен сам поговорить с ними. – И баронет шагнул к открытому окну, заметив, что несколько человек с угрюмыми лицами, перебравшись через живую изгородь, спешат к его дому.

Энн быстро втянула своего избранника обратно и закрыла окно.

– Нет! – резко объявила она. – С нетрезвыми мужланами спорить бесполезно. Ганнибал, послушайте! Вот что я придумала. Господин Пенриф одолжил мне свою коляску, я оставила ее у черного входа. Вы спрячетесь в ней, и я отвезу вас на станцию Гвинн. А там вы спокойно сядете на экспресс до Лондона.

– Но тем самым я признáю себя виновным! – в смятении воскликнул баронет.

– Это лучше, чем погибнуть от рук распаленных алкоголем мерзавцев, – возразила художница. – Все это отребье не станет слушать ваших оправданий.

– Тогда меня арестует полиция.