Милана Бамур - 23:59

По мнению Майка, программа выглядела шикарно, как рождественский пудинг. Он смаковал слова «масс-спектроскопия», «хроматография», «спектрометрия», «микроскопия» и «профайлинг».

Двое парней встали прямо за спиной Майка, заставив его поморщиться и подвинуться ближе к рыжеволосой. Девушка бросила на него косой взгляд, не отрываясь от своих записей, но не отодвинулась.

Майк рассеянно прислушивался к голосам за спиной.

– А помнишь, что случилось с Бенсоном? Станфорд имел на него зуб за то, что Бенсон спал на его лекциях, и сказал родителям Бенсона, что у их сына ярко выраженный талант в математике, который нужно развивать любой ценой. С тех пор Бенсон получает домашние задания в тройном объеме, и, главное, ему теперь некому пожаловаться…

Рыжая, наконец, захлопнула свой блокнот и обернулась. Она скользнула по Майку внимательным взглядом, потом неожиданно подмигнула ему и, резко развернувшись, скрылась за поворотом коридора.

*

С географической точки зрения Хексвуд можно было разделить на две части: университетская часть – более новая, молодая, интеллигентная и густо населенная, могла похвастаться современными офисами, чистыми широкими тротуарами, дорогими ресторанами и просторными супермаркетами.

Старая часть города, по большей части, была представлена частными домами, пустырями, сомнительными барами и маленькими магазинчиками. Старая церковь имела заброшенный вид. Часть стены старого кладбища разрушилась и обвалилась. Узкие улочки бессмысленно петляли по холмам. Старая часть города постепенно умирала и смерть эта не была легкой. Закрывались магазины, банки сворачивали свои отделения, строительство новых домов прекратилось. Молодые семьи продавали свои дома в старой части и переселялись в новую, а оставшиеся жители были, в основном, старики, пьяницы и неудачники, которым не хватило денег или ума сменить место жительства, да еще те упрямцы, которые не пожелали это сделать. В каждом городе есть свои старожилы, которые гордятся фактом, что прожили всю жизнь на одном месте, они изо всех сил цепляются за ветхие стены своих домов и старые традиции, не желая принимать изменения.

А в новой, университетской части города, жизнь кипела и била ключом. Жизнь перетекала сюда вместе с новыми домами, вместе со студентами, которые приезжали учиться в университете, вместе с семьями, которые въезжали в новостройки, вместе с детьми, которые толпились на игровых площадках. В новом торговом центре открывались один за другим магазины, новая большая библиотека могла гордиться собранием научной литературы и книг, посвященных местной истории. Рестораны, кафе и бары работали далеко за полночь. Студенты подрабатывали официантами на полставки, что давало не только возможность платить за обучение, но и прикоснуться к роскошной ночной жизни. На кухне всегда было полно остатков, которые можно было тайком взять домой, а чаевые по вечерам были особо щедрыми.

*

Майк выбрал для проживания старую часть города, и главным фактором здесь было то, что арендная плата в этой части за последние десять лет неуклонно падала. В студенческом кампусе, конечно, было намного веселее, но Майк предпочитал одиночество. Одна мысль о том, что ему придется делить комнату, или, еще хуже, ванную, с посторонним человеком, внушала ему ужас.

Дорога от университета до дома занимала примерно полчаса, если идти напрямую, через парк. Днем, когда длинная парковая аллея была освещена солнцем и переполнена гуляющими людьми, эта дорога показалась Майку легкой и приятной прогулкой, но сейчас, когда стало смеркаться, эта часть пути потеряла свою привлекательность.

Парк, который очаровал Майка днем, вечером выглядел пустынным и темным. Черные ветви на фоне сереющего неба протягивали костлявые пальцы, стремясь схватить за одежду зазевавшихся прохожих, в кустах раздавались подозрительные шорохи, а хруст веток под осторожными шагами не обещал приятных встреч.

Какие-то три придурка с сигаретами в руках оккупировали сломанную скамейку под древним вязом. Рыжий парень в куртке с капюшоном, толстяк в бейсболке, надвинутой на глаза и широкоплечий блондин в грязных джинсах, стоявший спиной к Майку. Они громко гоготали, часто сплевывали на землю и говорили все одновременно, перебивая друг друга и подталкивая друг друга локтями.

Майк ускорил шаг и повернул голову в противоположную сторону, делая вид, что внимательно рассматривает валуны по другую сторону дороги. Вступать в контакт с местной шпаной совершенно не вписывалось в его намерения. Однако судьба, отличающаяся незаурядным чувством юмора, имела совсем другие планы на сегодняшний вечер.

Судьба, порой, пользуется странными орудиями для осуществления своей миссии. Вовремя упавшее на голову яблоко приведет к величайшему в мире научному открытию; сон о змее, кусающей свой хвост, подскажет химическую формулу; потерянный билет на самолет спасет от попадания в авиакатастрофу, а развязавшийся шнурок начнет цепочку событий, которая изменит судьбы многих людей и, в конечном итоге, приведет к убийству.

Поравнявшись со скамейкой, Майк оступился и полетел на землю лицом вниз, в последний момент успев выставить перед собой руки, чтобы смягчить падение. В следующее мгновение он уже сидел на земле, обескураженно обозревая полученные повреждения. Ладони были в грязи и крови, колено разбито, сквозь порванные джинсы просачивалась кровь. Мгновенно закружилась голова и желудок наполнился тошнотворной пустотой: он плохо переносил физическую боль.

За спиной раздался взрыв смеха. Майк, осторожно стряхивая грязь, старался не смотреть в сторону сломанной скамейки. Он знал, что все трое теперь ржут, уставились на него, и, возможно, показывая пальцами. Вместе с головокружением Майк почувствовал прилив ненависти к зрителям своего невольного унижения. Он начал медленно подниматься, стараясь не разгибать колено, чтобы не спровоцировать новую волну боли и тошноты, но раздавшийся за спиной шорох шагов заставил его поспешить. Он резко вскочил на ноги, сделал шаг вперед…

И снова упал.

Слишком длинный шнурок на его кроссовках развязался и Майк, второпях, наступил на него другой ногой.

Смех за его спиной перешел в завывание. Майк сцепил зубы и скосил глаза в сторону скамейки. Толстяк теперь корчился возле скамейки, пытаясь что-то сказать, его бейсболка валялась на земле, рыжий сидел, закрыв красное лицо руками и взвизгивая от смеха, блондин, однако, был уже на полпути между скамейкой и Майком, и именно на нем Майк сосредоточил свое внимание.

Он мог бы быть красивым парнем, если бы синяк под глазом не портил первое впечатление. Если бы девушка обладала такими длинными и густыми ресницами, то окружающие ни за что бы не поверили, что они натуральные. Насмешливо изогнутые губы, слегка вздернутый нос и россыпь веснушек придавали его лицу выражение ребенка, задумавшего очередную проказу. Глаз, который не заплыл, был зеленого цвета.