Милана Бамур - 23:59

Красавчик ленивым жестом отбросил сигарету и притворно-сочувственно протянул руку.

Майк не привык доверять людям. Но от неожиданности он схватил протянутую руку и позволил рывком поднять себя на ноги, оказавшись нос к носу с красавчиком. Чтобы избежать столкновения, Майк торопливо сделал шаг назад.

И снова упал.

Гогот, раздавшийся со стороны сломанной скамейки можно было описать только как гомерический.

На этот раз Майк с достоинством приземлился на то место, которое недаром считают мягким, и не понес большого ущерба. Ему не пришлось долго искать причину своей исключительной неуклюжести. Нога блондина плотно прижимала к земле конец его развязавшегося шнурка. В глазах цвета абсента плескалась откровенная радость.

Красавчик оглянулся в сторону своих приятелей и что-то сказал. Те заржали еще громче.

Майк злобно выдернул шнурок из-под его ноги, медленно поднялся с земли и, неловко отряхивая грязные ладони, прихрамывая, пошел прочь.

Ткнуться мордой в грязь – еще куда ни шло, со всяким случается, думал он, но ткнуться мордой в грязь три раза подряд под громкий смех придурков с сигаретами – это уже предел невезения.

Майк вспомнил, что тетя Джулия, утешая своего неуклюжего и часто попадающего в неловкие ситуации племянника, часто говорила: «Зато будет что рассказать внукам». Сегодняшний день был хорошим материалом для долгого печального рассказа вечером у камина. Сначала встреча с преподавателем истории искусств, когда он почувствовал себя неотесанной деревенщиной, потом это недоразумение со шнурками, тупое гоготание за спиной, и торжество зеленоглазого, который, казалось, наслаждался удачной шуткой.

Мои внуки, уныло думал Майк, просто умрут со смеха.

«Майкл Дюран, знаменитый криминалист, – раздался у него в голове издевательский голос Ричарда Лоуренса, – Начал свой первый день студенческой жизни с публичного унижения на глазах местной шпаны».

*

Майк считал большой удачей, что ему удалось так дешево снять в аренду дом. Миссис Маккормик, домовладелица, объявила, что она будет жить в Брайтоне, вместе со своей замужней дочерью и внуками. Она объяснила, как пользоваться плитой и стиральной машиной, строго наказала экономить и не включать свет и отопление без крайней необходимости, села в машину и исчезла.

Вместе с домом Майк получил собаку.

Непонятной породы сучка по имени Дейзи, средней величины и пушистости, с метелкообразным хвостом, проводила все дни во дворе, притворяясь, что охраняет дом. Майк любил собак, но эта псина смотрела на него с недоверием и заворчала, когда он протянул руку, чтобы ее погладить.

– Заботься о собаке, – строго наставляла миссис Маккормик, – Корми два раза в день. Корма хватит на три месяца, я тебе показывала большие пакеты в кладовке, потом я пришлю еще. Не давай ей ничего, кроме сухого корма, собак нельзя баловать. Можешь вывести ее погулять в лес, но не давай убегать далеко, если хочешь взять ее в город – всегда одевай поводок. Не пускай ее в дом, собака должна жить во дворе. И не приводи никого в дом – она не любит чужих людей. Я, кстати, тоже. – Старушка со значением посмотрела на Майка. – Не устраивай мне тут бордель, я тебя пустила в дом только потому, что получила отличные рекомендации.

Майк равнодушно пожал одним плечом. Ну как убедить пожилую женщину, что он собирается учиться, а не шляться по вечеринкам? Что ни говори, она все равно не поверит. Студенческий стереотип: пьянки, наркотики, оргии. Майк плохо переносил алкоголь. В семье до сих пор ходили анекдоты о бутылке сидра, которую кузен в шутку подсунул Майку вместо лимонада, и всеобщем переполохе с участием врачей скорой помощи, который последовал за розыгрышем.

Отличные рекомендации, которые получила миссис Маккормик, были изобретением тети Джулии. Тетка обожала племянника и всегда старалась помочь.

Узнав, что Майк хочет снимать комнату, вместо того, чтобы жить в студенческом кампусе, она покачала головой, поцокала языком, но мудро оставила свое мнение при себе и вручила Майку пачку денег, достаточную, чтобы заплатить за год вперед, и пачку писем, написанных многочисленными родственниками, в которых уважаемые члены общества (а в их семье только такие и водились) подтверждали, что Майкл Дюран является не менее уважаемым членом вышеупомянутого общества.

– Понимаешь, – втолковывала Майку хитроумная тетка, – человеку с толстой пачкой рекомендаций всегда отдадут предпочтение перед другими кандидатами, никто ведь не знает, что я попросила пятерых своих сестер написать по письму, и никто не догадается – фамилии-то у всех разные.

Ванная, примыкавшая к спальне, не радовала глаз ни новизной, ни отделкой. Стены были выложены плиткой грязно-зеленого цвета, раковина слегка покосилась от времени и кран нужно было повернуть несколько раз на 180 градусов, чтобы выжать из него струйку воды. Душевая кабинка была совсем крошечной, взрослому парню было невозможно принять душ, не наталкиваясь локтями на стены, и дверцы душевой кабинки имели тенденцию застревать на половине пути и в кабинку приходилось протискиваться боком.

– С трубами здесь вечные проблемы, – признала хозяйка, – Не включай воду надолго, сток в раковине постоянно забит, как его не пробивай. В душе, кстати, та же проблема. Но зато горячая вода есть всегда.

Это было правдой. Заработав пару синяков на локтях, и морщась от боли в разбитом колене, Майку удалось принять душ, смыть грязь и кровь с ладоней, и даже вымыть голову. Шампунь, который заботливая хозяйка оставила новому жильцу, имел клубнично-сливочный аромат. Майк нашел запах слишком девчачьим, но времени для того, чтобы купить новый шампунь у него пока не было. Полотенце тоже было девчачьим, слишком большим, слишком пушистым, слишком цыплячье-желтым.

Майк подошел к зеркалу. Зеркало было единственным предметом интерьера, которым могла гордиться маленькая ванная комната. Оно было огромным, во всю стену, от пола до потолка, обрамленное в черную раму с роскошной резьбой. Майк задержался перед зеркалом, вытираясь цыплячьим полотенцем и рассматривая свое отражение.

У него были черные волосы, слегка закручивающиеся на концах, слишком длинные по его мнению, но тетя Джулия настаивала, что такая прическа ему идет больше, чем короткая стрижка. Телом своим он мог бы гордиться, если бы он не был таким худым. Когда он раздевался, ребра выпирали под кожей, как у анорексичной модели. Однако, бедра у него были узкими, а ноги – длинными. Он хотел бы быть более мускулистым, но занятия в спортзале его не прельщали. Здоровенные потные мужики с гантелями и штангами вызывали тошноту. Что уж говорить о запахе в раздевалке!

Всем видам спорта Майк предпочитал бег. Иногда он бегал два раза в день – утром и вечером, делал он это для себя, участие в марафонах его не интересовало. В спорте, как и в жизни, Майк был одиночкой.