Чарльз Диккенс - Преступники-сыщики (сборник)

– Это был англичанин? – спросил Леон.

Мистер Грей покачал головой.

– Нет, иностранец; очень смуглый к тому же. Деньги выплатили ему беспрекословно. Спустя несколько дней мы получили очередное письмо от мистера Сторна, отправленное из «Отеля де Рюсси» в Риме. Оно уведомляло нас о том, что мистеру Краману был направлен еще один чек, который также следовало оплатить. В этом значилась сумма сто тысяч фунтов с чем-то там шиллингов. Он оставил инструкции относительно того, как следовало выплатить деньги, и попросил нас телеграфировать ему в гостиницу в Александрии сразу же, как только чек будет принят к оплате. Так я и сделал. Уже на следующий день пришло третье письмо, отправленное из гостиницы «Медитерранео» в Неаполе, – я передам вам их копии – уведомлявшее нас о необходимости оплатить третий чек, но теперь уже мистеру Реццио, который нанесет визит в контору. Этот чек был выписан на сумму сто двенадцать тысяч фунтов, что почти истощило запас наличных денег мистера Сторна, хотя, разумеется, в банке у него имелись значительные средства. Пожалуй, следует сказать, что мистер Сторн довольно эксцентричен относительно больших депозитных резервов. Очень незначительная часть его денег вложена в акции. Вот, взгляните, – он извлек из кармана бумажник и продемонстрировал бланк чека, – деньги по нему были выплачены, но я специально взял его с собой, чтобы показать вам.

Леон взял у него чек. Тот был заполнен характерным почерком, и он внимательно изучил подпись.

– Это не может быть подделкой?

– Ни в коем случае, – категорически заявил Грей. – Письмо тоже написано его рукой. Однако недоумение у меня вызвали странные пометки на обратной стороне чека.

Поначалу Леон не смог их рассмотреть и, только подойдя к окну, заметил слабые карандашные линии, проведенные вдоль нижнего края чека.

– Полагаю, я могу оставить его у себя на денек-другой?

– Разумеется. Чек, как вы сами видите, был погашен, а деньги по нему – выплачены.

Леон вновь принялся изучать чек. Его выписали на «Оттоманский нефтяной банк», который, очевидно, являлся приватным предприятием самого Сторна.

– И что, по-вашему, все это означает? – поинтересовался он.

– Не знаю, но я обеспокоен.

Нахмуренное лицо Грея выказывало степень его тревоги.

– К тому нет очевидных причин, между тем меня не оставляет смутное подозрение, что здесь творится какое-то мошенничество.

– Вы отправили каблограмму в Александрию?

Мистер Грей улыбнулся.

– Естественно; и даже получил ответ. Мне пришло в голову, что у вас могут быть свои агенты в Египте, а если так, вам будет нетрудно установить, нет ли здесь какого-нибудь подвоха. Самое главное, я не хочу, чтобы мистер Сторн узнал о том, что я навожу справки. Я готов оплатить – в разумных пределах – все расходы, которые вы понесете, и почти уверен, что мистер Сторн согласится с резонностью моих действий.

После того как посетитель ушел, Леон решил прибегнуть к помощи Манфреда.

– Разумеется, речь может идти о шантаже, – негромко заметил Джордж. – Но для начала вам придется покопаться в прошлом Сторна, коль вы намерены разгадать эту загадку, конечно, если она здесь присутствует.

– Я тоже так думаю, – согласился Гонсалес и через несколько минут вышел из офиса.

Вернулся он лишь в полночь с массой разнообразнейших сведений о мистере Сторне.

– Лет двенадцать назад Сторн служил оператором в телеграфной компании «Турко Телеграф». Он владеет восемью восточными языками и пользуется широкой известностью в Стамбуле. Это вам о чем-нибудь говорит, Джордж?

Манфред только покачал головой.

– Это мне ни о чем не говорит, но я жду захватывающего продолжения.

– Он был связан с революционерами, мелкими сошками, которые дергали за ниточки во времена Абдула Ахмеда, и можно не сомневаться в том, что именно с их помощью и заполучил свою концессию.

– Что еще за концессия? – заинтересовался Манфред.

– Нефтяные месторождения, причем весьма обширные и богатые. Когда к власти пришло новое правительство, именно тогда она и была сформирована, хотя я подозреваю, что за право обладания этой привилегией нашему другу пришлось изрядно раскошелиться. А вот пять его партнеров оказались не столь удачливы. Трое из них были обвинены в государственной измене и повешены.

– Фотография, – кивнул Манфред. – А что сталось с остальными двумя?

– Остальные двое были итальянцами, в Малой Азии их отправили за решетку до конца жизни. И в Лондон Сторн вернулся уже единственным собственником концессии, прибыль от которой после размещения акций составила три миллиона фунтов.

На следующий день Леон ушел из дома с утра пораньше и уже в десять часов звонил в дверь Бурсон-Хаус.

Дворецкий с тяжелым подбородком, отворивший ему, окинул его подозрительным взглядом, но в остальном проявил подобающую почтительность.

– Мистер Сторн пребывает за границей и вернется лишь через несколько недель, сэр.

– Могу я увидеть секретаря мистера Сторна? – пустив в ход все свое обаяние, осведомился Леон.

– В этом доме у мистера Сторна никогда не было секретаря; молодую леди в такой должности вы найдете в головной конторе в «Персидском нефтяном тресте».

Леон, порывшись в кармане, извлек на свет визитную карточку.

– Я один из Бурсонов, – сказал он, – и, кстати, мой отец родился здесь. Несколько месяцев назад, будучи в Лондоне, я просил у мистера Сторна разрешения осмотреть дом.

На карточке, подписанной Фердинандом Сторном, было начертано: «Разрешаю предъявителю сего осмотреть мой дом во время моего отсутствия в городе». Леону потребовался почти час, чтобы подделать этот пропуск.

– Боюсь, я не могу впустить вас, сэр, – ответил дворецкий, загораживая проход. – Перед отъездом мистер Сторн приказал мне не впускать в дом посторонних.

– Какой сегодня день? – внезапно спросил Леон.

– Четверг, сэр, – ответил дворецкий.

Леон кивнул.

– День сыра, – обронил он.

Дворецкий растерялся лишь на долю секунды.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, сэр, – проворчал он и захлопнул дверь перед самым носом посетителя.

Гонсалес обошел особняк по периметру.

Закончив, он в приподнятом и едва ли не возбужденном расположении духа отправился домой, где и оставил указания Раймонду Пуаккару, среди прочих достоинств коего числились обширные связи в криминальном мире. В Лондоне не было ни одного крупного гангстера, которого бы он не знал. Пуаккар часто посещал некое столичное питейное заведение, где встречались мошенники и взломщики сейфов: он мог в любой момент сказать, о чем сплетничают в тюрьмах, и тайные новости преступного мира были ему известны, пожалуй, лучше, чем любому сыщику в Скотланд-Ярде. Вот его-то Леон и отправил раздобыть информацию. В небольшой таверне неподалеку от Ламбет-Уок Пуаккар разузнал о смуглом филантропе, решившем воспользоваться услугами, по крайней мере, троих бывших заключенных.