Джеймс Чейз - Оплата – наличными

– Как вы себя чувствуете? – спросил тощий парень, склоняясь ко мне. – Вам лучше?

Он очень беспокоился, и у меня не хватило мужества сказать ему, что я чувствую себя просто отвратительно. Я выдавил из себя улыбку и закрыл глаза.

Перед моим взором вспыхивали искры. Я чувствовал, как уплываю в туманную темноту. Я не сопротивлялся. Зачем волноваться? Умираешь только один раз, подумал я.

Темнота окружала меня со всех сторон. Время стояло на месте. С края бытия я скользил в мир тумана и молчания.

Мне показалось, что я пробыл во тьме достаточно долго, но через некоторое время свет замерцал снова, и я осознал, что лежу в кровати, и почувствовал простыню, которая меня покрывала. Потом я понял, что передо мной белая ширма. Со всех сторон кровать закрывали высокие белые ширмы, и это меня беспокоило. Кажется, я припомнил – кровать отгораживают ширмами, когда пациент собирается отдать концы.

Еще я осознал, что рядом со мной сидит какой-то плотный человек. Шляпа у него была сдвинута на затылок, он жевал зубочистку, и его мясистое небритое лицо имело усталое выражение. На нем было написано крупными буквами, что он – полицейский.

Он не сразу заметил, что я открыл глаза, а когда заметил, подался вперед, чтобы внимательно посмотреть на меня.

– Я бы ни гроша не выиграл, если бы ставил на вас, – с отвращением сказал он. – Кому, может, и везет, но только не мне. Вы пришли в себя, когда я уже собрался закрывать лавочку.

Из-за ширмы появилась медсестра. Она тоже посмотрела на меня – это была не та толстушка, а миленькая блондинка.

– Привет, – сказал я, и мне показалось, что мой голос звучит откуда-то издалека.

– Вам нельзя разговаривать, – строго произнесла она. – Закройте глаза и постарайтесь уснуть.

– К черту «уснуть»! – вскрикнул полицейский. – Он должен говорить. Не вмешивайтесь, сестра. Он сам хочет говорить, а, парень?

– Привет, ищейка, – сказал я и закрыл глаза.

Когда я в следующий раз открыл их, надо мной стоял тощий парень в белом халате.

– Как мои дела, доктор? – спросил я.

– Отлично, – ответил он. – Вы просто творите чудеса.

Я поморгал, чтобы сфокусировать на нем взгляд. Он был молод и полон энтузиазма. Мне он понравился.

– Где я? – спросил я и попытался поднять голову, но она оказалась слишком тяжелой.

– Вы попали в аварию. Не переживайте. Вы отлично поправляетесь.

Из-за его спины появился полицейский.

– Я могу с ним поговорить? – спросил он раздраженно. – Только один или два вопроса. Это ему не повредит.

– Покороче, – сказал доктор, – у него было сильное сотрясение.

Он отошел, и полицейский занял его место. В левой руке он держал блокнот, а в толстых пальцах правой – дюймовый огрызок тупого карандаша.

– Парень, как тебя зовут? – спросил он. – Да ты не переживай. Нам просто надо все выяснить.

– Джон Фаррар, – сказал я ему.

– Адрес?

– У меня нет.

– Тебе ведь надо где-то ночевать, а?

– Я ехал автостопом.

Он надул свои толстые щеки и возвел глаза к потолку, словно собрался помолиться.

– Хорошо, ты ехал автостопом. У тебя есть папа, или мама, или жена, например?

– Нет.

Он повернулся и посмотрел на доктора:

– Теперь вы верите, что мне никогда не везет? Из всех ребят, которые попадают в автокатастрофы, мне достается сирота.

– Вы лучше заканчивайте побыстрее, – сказал доктор, считая мой пульс. – Он еще не готов к разговорам.

– Минуточку, – ответил коп, облизывая свой карандаш. – Мне надо кое-что узнать. – Он снова повернулся ко мне: – Хорошо, парень. Значит, тебя никто не ищет. Ну а дама, с которой ты был? Кто она?

Перед моими глазами встал ее образ – угольно-черные волосы, алчный взгляд и аппетитные формы.

– Не знаю. «Зови меня Делла, если тебе надо как-нибудь меня называть». Так она сказала. А фамилию свою она мне не назвала.

Коп застонал.

– Что с ней? – спросил я. – Она ранена?

– С ней все в порядке, – ответил доктор. – О ней не беспокойтесь.

– А ее муж?

– Какой муж? – спросил коп, уставившись на меня.

– Парень, который был на заднем сиденье. Она сказала, что его зовут Пол. Как он?

– О нем тоже не надо беспокоиться, – сказал доктор.

Полицейский провел ладонью по лицу и потряс головой. Кажется, он беспокоился очень сильно.

– Как это случилось? – спросил он. – Может быть, ты все расскажешь? – Но особой надежды в его голосе я не услышал.

Я бы не смог рассказать о Петелли. На это ушло бы слишком много времени. Мне хотелось закрыть глаза и забыть об аварии.

– Нам навстречу ехала машина, – сказал я. – Она ехала очень быстро. Кажется, шофер нас не сразу увидел. Он пытался свернуть, но все равно нас задел. Что с ним случилось?

Коп тяжело вздохнул.

– Теперь уж я отвечу, – с тяжеловесным сарказмом начал он. – О нем тоже не надо беспокоиться. Слушай, парень, давай-ка соберем все, что у нас есть, и посмотрим, что получилось. Если ты ехал автостопом, как ты оказался за рулем этого «бьюика»?

Пришла моя очередь таращить на него глаза.

– Это был «бентли», и за рулем была она. Я сидел с ней рядом, а ее муж, Пол, – сзади.

– Бабушке своей рассказывай! – воскликнул полицейский. Он снял шляпу и вытер лоб тыльной стороной ладони. Потом он снова надел шляпу и яростно дернул за поля. – Ты был за рулем! Она была на заднем сиденье! И никакого чертова мужа там не было! – Он подался вперед и, погрозив мне пальцем, рявкнул: – А ехали вы в сучьем «бьюике»!

Я пришел в волнение.

– Вы не так поняли! – сказал я, хватаясь за простыню. – Говорю вам, она вела машину. Двухдверный «бентли». Нас задела встречная машина. Спросите у водителя. Он вам подтвердит.

Коп сунул мне в лицо блокнот:

– Не было никакой другой машины! Почему ты врешь?

– Хватит, – резко сказал доктор. – На него нельзя сейчас кричать. Оставьте его, сержант.

– Я не вру, – сказал я и попытался сесть. Это меня доконало. В моей голове что-то вспыхнуло, и я провалился в темноту.

Когда я в следующий раз открыл глаза, было светло. Ширму в ногах кровати убрали, но с боков все закрыли. Напротив меня стояла еще одна кровать. По звукам вокруг я определил, что нахожусь в палате.

Я огляделся, чтобы посмотреть, нет ли полицейского. Его не было. Я лежал неподвижно, ощущая, что мне лучше, что голова не болит, хотя все еще тяжелая, а когда я шевелил руками, то мне это удавалось без всяких усилий.

Через некоторое время я стал раздумывать над тем, что сказал мне полицейский. И начал беспокоиться. Другой машины не было, не было и мужа, машина была не «бентли», а «бьюик», и я сидел за рулем. Что он имел в виду? Может, полицейский мне приснился? Может быть, он – часть тумана и тьмы? Наверное, так, или он с кем-то меня путает.

Из-за ширмы вышел доктор и весело мне улыбнулся.