Куинн Фосетт - Новые приключения Майкрофта Холмса

Не дожидаясь ответа, Холмс стал торопливо подниматься по ступеням, ничуть не утратив проворства после долгой прогулки. Я с трудом поспевал за ним, оставив свои мысли при себе.

Как я и ожидал, у двери нас встретил Тьерс.

– Вода только что закипела, сэр, – сказал он. – Я попросил Сида Гастингса вернуться, после того как он отвезет Саттона в театр.

– Отлично, – сказал Холмс, отдавая Тьерсу свой плащ. – Надеюсь, с дневным курьером ничего не случилось?

– Нет. В доставленном им пакете помимо прочего есть депеша из Амстердама. Возможно, это срочно.

Он взял у меня саквояж, однако портфель остался при мне.

– Из Амстердама? – встревожился Холмс. – Якоб Браатен?

– Не знаю, сэр, – ответил Тьерс, открывая дверь в кабинет Холмса. – Я только что развел огонь. Скоро подам чай.

– Отлично, – повторил Холмс.

– Пакет на вашем столе, – добавил Тьерс перед тем, как закрыть за собой дверь.

Холмс тотчас подошел к столу, точно опасаясь, что пакет исчезнет.

– Вот те на! – промолвил он, заглядывая в пакет. – Сообщение касательно турецких дел и новости из Амстердама. Не нравится мне это, Гатри.

Он сел и стал открывать курьерский пакет, который в действительности представлял собой большой кожаный портфель с двойным замком.

– Могу вас понять, сэр, – заметил я, подходя к своему стулу.

Портфель оттягивал мне руку, будто его набили камнями. Я был рад наконец опустить его на пол.

Холмс вскрыл депешу, положил ее на стол и с изумительной быстротой прочел, затем хлопнул ладонью по столу и гневно выкрикнул:

– Не может быть!

Я испуганно уставился на него.

– Братство, сэр?

– Именно. А точнее, Якоб Браатен. Ему удалось уйти от слежки. Полагают, что теперь он находится на судне, следующем в Ирландию. А оттуда, скорее всего, направится в Манчестер. Возможно, он уже там. – Он шумно вздохнул. – Грош цена всем этим предупреждениям, которые мы посылали в Дувр. Они с Викерсом очутятся на английской земле еще до приезда леди Макмиллан – вот что меня беспокоит. Это попахивает не просто возвращением Братства в Британию. У них, возможно, уже созрел какой-то гнусный план. Не понимаю, почему меня это так удивляет, – иронически прибавил он.

– Но ведь еще не поздно сообщить в Манчестер? – предположил я.

Такой тревоги я не испытывал с тех пор, как в последний раз имел дело с Братством.

– Вероятно, – мрачно изрек Холмс.

– Тогда я подготовлю приказ, если желаете.

– Да. Подготовьте. Это мало, но все же лучше, чем ничего, – сказал он, задумчиво опуская голову. – Меня беспокоит, что Братство перешло в наступление так быстро и так коварно.

Я встал, чтобы достать тисненую бумагу, на которой обычно выпускались подобные приказы. Пока я возился у секретера, в кабинет вошел Тьерс с чайным подносом, на котором помимо чайника, сахарницы и сливочника помещалась корзинка со свежими булочками, плошка со сливочным маслом и банка ветчинного паштета.

– Поставьте сюда, Тьерс, – распорядился Холмс, не отрывая взгляда от лежавшей перед ним бумаги.

– Хорошо, – ответил Тьерс и добавил: – Только что вернулся Сид Гастингс. Попросить его зайти сейчас или вы поговорите с ним позже?

Холмс перевернул листок и отложил его в сторону.

– Скажите, пусть зайдет. У меня к нему срочное дело.

– Хорошо, сэр, – поклонился Тьерс и оставил нас вдвоем.

– Вы хотите узнать, почему его не оказалось в условленном месте? – спросил я.

– Да. Это очень на него не похоже. – Хмурый взгляд патрона был куда красноречивее слов. – Больше всего меня волнует, что ему могли угрожать. В конце концов, он человек семейный. Я не могу просить его ставить мои интересы или интересы правительства выше интересов его жены и детей. – Он грустно улыбнулся. – Необходимость делать подобный выбор заставляет людей, подобных Гастингсу, разрываться на части. Настаивая на выборе, я дурно вознаградил бы Гастингса за верную службу. – Холмс помолчал. – То, что он предан своей семье, свидетельствует в его пользу.

– Еще бы, – согласился я и подошел к столу, чтобы налить нам с Холмсом чаю.

– Да, Гатри, – продолжал патрон, – многие люди его сословия способны лишь зачать ребенка, которого потом воспитывает улица. Мы каждый день сталкиваемся с последствиями их безразличия.

– Некоторые представители высших классов обращаются со своими внебрачными детьми хуже, чем с собаками, – заметил я.

– К сожалению, это так. Но не все люди, к какому бы слою общества они ни принадлежали, таковы. Сид Гастингс всегда ставил интересы жены и детей выше собственных, и потому он являет собой похвальный образчик того, что даже бедный человек может действовать во благо своей семьи, – рассудил Холмс и взял чашку с чаем, которую я протянул ему. – Вот почему я не хочу навязывать ему решение – едва ли он способен сделать выбор.

– Не только он, но и любой человек, – поправил я.

Холмс покачал головой:

– Гатри, мой мальчик, хотел бы я согласиться с вами. Но, увы, не могу.

Он взял булочку, разломил ее надвое, намазал меньший кусок маслом и отправил в рот.

– Каждый человек чему-то предан, – заметил я. – Если не семье, то чему-то иному.

Я сказал, что думал, и Холмс, по-видимому, это понял.

– Вы до сих пор остаетесь идеалистом, мой милый, – промолвил он; в его словах слышалось некоторое самоосуждение. – Я рад этому.

Я сделал небольшой глоток, наслаждаясь горячим чаем.

– Почему вы так говорите, сэр?

Мне не довелось услышать его ответ, так как в дверь постучал Тьерс, сообщая, что с ним явился Сид Гастингс.

– Входите, входите! – крикнул Холмс. – Выпейте с нами чаю… Тьерс, принесите, пожалуйста, чашку для Гастингса.

– Сию минуту, – ответил Тьерс и вышел.

Гастингсу, казалось, было не по себе. Он стоял перед нами с шляпой в руках, в плотном твидовом пиджаке и теплом шарфе, обмотанном вокруг шеи.

– Свой дождевик я оставил в кухне, – объяснил он, уставившись в потолок.

– Подойдите, Гастингс, не смущайтесь. Сядьте.

При желании Холмс умел источать такую благожелательность, что никто не мог ей сопротивляться. Гастингс сел на свободный стул.

– Мне было сказано, вы хотели, чтобы утром я задержался на службе, – пробормотал Гастингс, краснея от собственной дерзости.

– Я порядком удивился, когда не обнаружил вас в условленном месте, – мягко ответил Холмс. – На вас это совсем не похоже. Надеюсь, с вашей семьей все в порядке?

– Да-да, сэр, – вымолвил Гастингс, от волнения чуть не выдрав себе клок волос. – У них все хорошо. И у дочки тоже, спасибо вам. Нам не на что жаловаться, особенно с тех пор, как вы помогли нашей Фанни, как она нынче себя зовет.

Он говорил о дочери, которая благодаря математическим способностям получила место в казино на континенте и теперь процветала.