Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал (сборник)

– Не могу сказать. А вы что, особый тип?

Она кивнула:

– Думаю, да. Да, я это знаю. Не то чтобы я к этому стремилась, но… – Тут последовал едва заметный жест. – Это сделало мою жизнь увлекательной, но не слишком спокойной. Это кончится… Не знаю, чем это кончится… Сейчас я беспокоюсь за Марко. Он уверен, что вы подозреваете его в убийстве моего мужа.

Вульф перестал тереть щеку.

– Чепуха, – отрубил он.

– Нет, не чепуха. Он так думает.

– Почему? Это вы ему сказали?

– Нет. И я отрицаю… – Она замолчала.

Наклонившись вперед, голова чуть набок, губы полуоткрыты, она смотрела на него. Я наблюдал за ней с удовольствием. Уверен, она не лгала, когда говорила, что не пытается быть женщиной особого типа, да ей и не требовалось пытаться. Что-то в ней – не только в лице – заставляло сразу взять определенный курс. Скептицизм не оставлял меня, но было нетрудно представить, что в один прекрасный момент его окажется недостаточно.

С тихим вздохом она спросила:

– Мистер Вульф, почему вы всегда стараетесь меня уколоть? Что вы имеете против меня? Вчера, когда я рассказывала вам о мышьяке, и сейчас, когда я говорю с вами о Марко… – Она откинулась назад. – Марко когда-то упоминал, что вы не любите женщин.

Вульф покачал головой:

– Могу только сказать: снова чепуха. Я не беру на себя такую дерзость. Не любить женщин? Они непостижимые создания, умеющие добиться своего. Из соображений удобства я поддерживаю видимость невосприимчивости к ним, которую выработал в себе несколько лет назад под давлением необходимости. Признаться, я испытываю к вам известное предубеждение. Марко Вукчич – мой друг, вы были замужем за ним и бросили его. Вы мне не нравитесь.

– Это было так давно! – Она сжала руки. Потом передернула плечами. – Так или иначе, сейчас я здесь ради Марко.

– Хотите сказать, что это он послал вас?

– Нет. Но я пришла ради него. Известно, что вы взялись снять с Берена обвинение в убийстве моего мужа. Как можно это сделать, если не обвинить Марко? Берен говорит, что оставил Филипа в столовой живым и здоровым. Марко утверждает, что, когда он вошел, Филипа там не было. И потом, сегодня вы спрашивали Марко, приглашал ли он меня танцевать и просил ли включить радио. Лишь одна причина могла вызвать такой вопрос: вы подозреваете, что он рассчитывал громкой музыкой заглушить шум, чтобы в гостиной не услышали того, как он… того, что произойдет в столовой.

– Значит, Марко рассказал вам, что я спрашивал про радио.

– Да. – Она ослепительно улыбнулась. – Он решил, что я должна знать. Знаете, он простил мне то, чего не прощаете вы…

Остальное я не услышал из-за стука в дверь. Я вышел в прихожую, закрыв за собой дверь в комнату Вульфа, и отпер наружную. Увиденное привело меня в ужас, хотя я и был предупрежден. Четверо или пятеро были зеленые куртки, которые пару часов назад прислуживали за ужином, остальные – повара и их помощники в обычной одежде. Светлый мулат средних лет, у которого не хватало мочки уха, служил старшим официантом в «Покахонтас». Я чувствовал к нему симпатию, ведь именно он поставил передо мной на стол тот чудесный коньяк. Я пригласил их войти и отступил в сторону, чтобы меня не затоптали. Затем пригласил их всех в мою комнату.

– Вам придется подождать здесь, ребята. У мистера Вульфа посетитель. Садитесь куда придется. Можно на кровать, это моя, и, похоже, мне не придется сегодня ею воспользоваться. Если ляжете спать, всхрапните за меня хоть пару раз.

Я оставил их и пошел посмотреть, как Вульф управляется с женщиной, которая ему не симпатична. Ни тот, ни другая не удостоили меня и взглядом.

– Я знаю кое-что кроме того, что сказала вам вчера, – говорила она. – Я знаю, что есть и другие кроме Берена и Марко. Как вы говорите, кто-то мог войти в столовую с террасы. Ведь над этим вы думаете, не так ли?

– Такая возможность есть. Но вернемся немного назад, миссис Ласцио. Я правильно понял, что Марко рассказал вам, как я спрашивал его про радио? И он боится, что я подозреваю, будто он включил радио, чтобы ему было проще и удобнее убить вашего мужа?

– Ну… – Она колебалась. – Не совсем так. Марко не выказал страха. Но по тому, как он рассказывал мне об этом, было ясно, что такая мысль у него есть. И я решила пойти к вам, чтобы выяснить, действительно ли вы подозреваете его.

– Вы пришли защитить его? Или удостовериться, что со свойственной мне бестактностью я не отмел сразу же вывод, который напрашивается из весьма своевременного включения радио?

– Ни то ни другое. – Она улыбнулась. – Вам не удастся рассердить меня, мистер Вульф. Что, разве вы делали и другие выводы? И много их?

Вульф нетерпеливо покачал головой:

– Вам плохо это удается, мадам. Не стоит и пытаться. Я имею в виду ваши попытки изобразить беззаботность. Я не прочь поупражняться в остроумии, когда на это есть время, но сейчас уже полночь, а в соседней комнате меня ждут люди. Давайте внесем ясность. Я признался в антипатии к вам. Я знал Марко Вукчича до и после того, как он женился на вас. Я видел, как он изменился. Почему я недоволен, что вы вдруг вновь избрали его объектом своих усилий? Да потому, что вы оставляете позади себя разрушения. Приучать человека к наркотикам неблагородно, но сделать это, а потом вдруг выкрасть у него весь запас – просто чудовищно. Закон природы таков, что мужчина должен физически и духовно питать женщину, а женщина – мужчину. Вы же ничего и никому не можете дать. Флюиды, идущие от вас – от ваших глаз, губ, нежной кожи, фигуры и движений, – тлетворны, губительны. Я прощаю вам: вы живая женщина с мощными инстинктами и завидными аппетитами, вы увидели Марко и захотели его. Вы отравили его вашими испарениями – сделали так, что они стали единственным, чем он хотел дышать, – а потом, повинуясь капризу, лишили его этой ядовитой атмосферы и оставили задыхаться.

Она и бровью не повела:

– Ведь я говорила вам, что принадлежу к особому типу женщин…

– Позвольте. Я пока не кончил. Когда еще мне представится возможность высказать вам все… Я ошибся, назвав это капризом, – это был холодный расчет. Вы ушли к Ласцио, человеку вдвое старше вас, потому что то был шаг вверх. Не в эмоциональном, а в материальном отношении. Вероятно, вы также обнаружили, что у Марко слишком твердый характер. Одному дьяволу известно, почему вы не шагнули еще выше, ведь Нью-Йорк предоставляет широкие возможности, а Ласцио был, с вашей точки зрения, всего лишь хорошо оплачиваемым поваром. Но, конечно, вы были молоды – сколько вам сейчас?

Она снова улыбнулась.

Он пожал плечами.

– Я полагаю также, что дело еще и в недостатке ума. Вы не слишком умны. По сути дела, вы не совсем нормальны в том смысле, что психически ненормальный человек плохо приспособлен к естественной и здоровой среде обитания здоровых людей. Ведь естественные побуждения человека включают в себя способность сопереживания, стремление обуздать свой эгоизм и хищнические инстинкты. Вот почему я назвал вас ненормальной. – Он сел прямо и нацелил на нее палец. – А теперь слушайте. У меня нет времени препираться с вами. Я не подозреваю Марко в убийстве вашего мужа, хотя и допускаю, что он, возможно, прикончил Ласцио. Я сделал все возможные выводы, вытекающие из факта включения радио в самую подходящую минуту, и продолжаю взвешивать их, но пока не пришел к окончательному заключению. Что еще вы хотите знать?