Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал (сборник)

– Ложь! Вы знаете, что это ложь!

– Дина! Заткнись! – Это крикнул Доменико Росси, во все глаза глядя на дочь.

Вукчич следил за ней остановившимся взглядом. Остальные посматривали и отводили глаза.

– Но он лжет…

– Я сказал: заткнись! – Доменико Росси говорил спокойно, отчего впечатление только усиливалось. – Если он сочиняет небылицы, пусть выложит их все.

– Спасибо, сэр. – Вульф склонил голову на полдюйма. – Теперь, я думаю, нам нужно выяснить, кто же такой мистер Уайт. Вы можете заметить, что ужасный риск, которому он подвергал себя в этой комнате во вторник вечером, был не столь уж и ужасен. До того как убийца всадил нож в спину Ласцио, он не рисковал вообще: просто ряженый. А если его увидят после – как и случилось, – так что с того, что он зачернил себе лицо? Все видевшие его тогда не раз сталкивались с ним позднее, снявшим ливрею и смывшим краску, и никто не заподозрил его. Он был уверен, что его не заподозрят. Для этого у него имелся ряд оснований, но главное, во вторник вечером его не было в Канауа-Спа. Он находился в Нью-Йорке.

– Великий боже! – завопил Берен. – Если его здесь не было…

– Я подразумеваю, что его не должно было быть. Всегда считается, что человек там, где должен быть, пока не возникнет подозрение, что он где-то еще. Мистер Уайт считал, что такое подозрение ни за что не возникнет. Но он перестарался. Он сам, беседуя со мной, заставил меня насторожиться.

Как вам известно, у меня обширный опыт в такого рода делах. Это моя профессия. Я говорил во вторник вечером мистеру Толмену, что уверен в невиновности мистера Берена, но умолчал о главной причине, которая заставляла меня так думать, ибо это было не мое дело и мне не хотелось вмешиваться. Причина эта заключалась в моей уверенности, что миссис Ласцио, включив радио, подала сигнал убийце. Многое можно отнести на счет случая, но нельзя поверить, будто миссис Ласцио висела на шее у Вукчича, оттягивая его приход в столовую, по стечению обстоятельств. Особенно если видеть их, как видел я. Здесь она допустила ошибку. Элементарная сообразительность могла бы подсказать ей, что, раз я был там, следовало играть искуснее.

Когда Берена арестовали, я, как вы знаете, вмешался, но, когда он был освобожден, снова утратил интерес к убийству. Тем не менее была сделана еще одна совершенно идиотская, просто невероятная ошибка. Мистер Уайт решил, что я слишком многое узнал, и, даже не потрудившись выяснить, продолжаю ли я расследование, затаился, как змея, в кустах под окном моей комнаты и выстрелил в меня. Мне кажется, я знаю, каким образом он подобрался к «Апшуру». Мой помощник мистер Гудвин спустя час видел, как он слезал с лошади. Тропинка для верховой езды проходит в пятидесяти футах от стены «Апшура». Он легко мог спешиться, привязать лошадь и пробраться в кустах к моему окну, а после выстрела снова сесть на лошадь и никем не замеченным вернуться на тропинку. Так или иначе, он эту ошибку совершил и, вместо того чтобы вывести меня из игры, втянул меня в нее. Дело снова стало меня касаться.

Я считал, как уже говорил, что убийца действовал в сговоре с миссис Ласцио. Я отмел предположение, что план был целиком разработан ею, а его только наняли, так как в этом случае его маскарад не имел бы смысла. Кроме того, трудно представить себе, чтобы наемный убийца, не знакомый с Ласцио, сумел войти в столовую, взять со стола нож и убить Ласцио без малейшего крика и борьбы. Вчера, когда арестовали Берена и я пытался найти улики в его защиту, мне попалась тонкая нить. Я увидел, как миссис Койн попросила своего мужа поцеловать палец, который она прищемила дверью. И сегодня, когда я взялся поймать убийцу, у меня тоже есть нить, почти такая же тонкая. Вот в чем она заключается. Вчера около двух часов мистер Мальфи и мистер Лиггет прибыли в Канауа-Спа беспосадочным рейсом из Нью-Йорка. Они пришли прямо ко мне в комнату, не переговорив ни с кем, кроме слуг, и имели со мной разговор. В ходе этого разговора Лиггет сказал – полагаю, что передаю дословно: «Похоже, тот, кто сделал это, обладал таким тонким нюхом, что ему впору пробовать весенний соус». Вы помните, сэр?

– Господи помилуй! – фыркнул Лиггет. – Проклятый идиот, вы что, собираетесь меня впутать в эту историю?

– Боюсь, что так. Но, может быть, вы предпочли бы оклеветать миссис Ласцио? Вы вспоминаете эти слова, сэр?

– Нет. И вы тоже.

Вульф пожал плечами:

– Сейчас это уже неважно. Эта деталь была необходимо, пока за нее цеплялась моя ниточка. Мне казалось маловероятным, чтобы название соуса, который мы пробовали, фигурировало в первом коротком отчете нью-йоркских газет. Я позвонил в Нью-Йорк своему человеку, а также полицейскому инспектору Кремеру. Мои просьбы к мистеру Кремеру были весьма разнообразны. Например, проверить всех пассажиров, которые во вторник вылетели из Нью-Йорка и сошли с самолета в любом ближайшем населенном пункте, откуда можно к девяти часам добраться до Канауа-Спа. Я поставил срок девять часов, потому что, как только во вторник мы вышли в гостиную после ужина, миссис Ласцио исчезла и не показывалась больше часа. Если моя теория была верна, это время понадобилось ей для свидания с сообщником. Я также попросил мистера Кремера выяснить, какую жизнь вела миссис Ласцио в Нью-Йорке, ее друзей, ее связи… Нет, мадам. Прошу вас! У вас будет возможность высказаться. Потому что к этому времени я мог подозревать только Лиггета. Среди сидящих здесь есть человек, с которым не все до конца было ясно. Я хочу публично поблагодарить мистера Блана за долготерпение и добродушие, проявленные им в ходе эксперимента, который помог очистить его от подозрений. Без сомнения, ему это показалось забавным.

Сегодня в час дня я получил телеграмму, где говорилось, что название соуса не упоминалось ни в одной из утренних нью-йоркских газет за вторник. Если Лиггет вылетел в десять утра, нигде не останавливался и ни с кем не виделся до встречи со мной, откуда он узнал название соуса? Значит, с кем-то он все-таки говорил. Он говорил с миссис Ласцио во вторник около половины десятого вечера где-нибудь поблизости от нас, и они сделали приготовления, результатом которых явилось убийство Ласцио.

Мне все это не очень нравилось, потому что со своего места я не мог видеть рук Лиггета – он сидел за столом напротив. Не видел я и его глаз, так как он смотрел на Вульфа. В поле моего зрения были лишь краешек губ да вздувшаяся на шее жила. Ему не видна была Дина Ласцио, но я хорошо видел, как она закусила нижнюю губу. Только это одно и выдавало, что она чувствует себя совсем не так беззаботно, как тогда, когда хлопала Вульфа по плечу.

Вульф снова заговорил:

– В три часа мне позвонил инспектор Кремер. Кроме всего прочего он сказал мне, что работающий на меня Сол Пензер, согласно полученным инструкциям, вылетел в Чарлстон. Затем – я считаю нужным упомянуть об этом – около шести часов была допущена еще одна глупая ошибка. Чтобы отдать справедливость мистеру Лиггету, скажу, что вряд ли это была его идея, подозреваю, что она пришла на ум миссис Ласцио, которая уговорила его попробовать. Он явился ко мне и предложил пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы я убедил мистера Берена занять должность шеф-повара в отеле «Черчилль».