Рекс Стаут - Черные орхидеи (сборник)

– Довольно, – с отвращением произнес Кремер. – Убирайтесь прочь отсюда. Я не желаю… Погодите… Вы придумали этот бизнес с дохлыми ястребами достаточно давно, так?

– Ну… как давно… Я бы не сказал, что…

– Сколько времени вы уже морочите ей голову?

– Честно говоря, затрудняюсь ответить, – замялся Леон.

– Где-то, наверное, с год?

– Ну да, конечно, год – это уж точно. По меньшей мере.

– А сколько вам платила ее мать, покойная миссис Лидс? Столько же, сколько и дочь? Двадцать долларов за ястреба?

– Да, именно столько. Это она установила сумму вознаграждения, а не я.

– А что случилось после того, как миссис Лидс повредила ногу и слегла? Она отказалась вам платить? И сама вам не платила, и дочери запретила это делать, так? А еще она велела вам съехать с квартиры, верно?

– Ах, вот вы о чем. – Леон презрительно поморщился.

– Может быть, все это случилось потому, что миссис Лидс узнала правду? Она узнала, что ястребов убиваете не вы, а фермеры, которые и продают вам дохлых птиц?

– Нет, все было не так. После того как миссис Лидс слегла, она сама уже не могла наслаждаться жизнью, а потому решила превратить в ад жизнь всех тех, кого знала. Каким образом она могла проведать о моей маленькой хитрости, если была прикована к постели?

– Именно об этом я вас и спрашиваю.

– А я вам уже ответил. – Леон подался вперед. – Я хочу знать, что вы собираетесь делать. Вы будете молчать или погубите меня, рассказав все мисс Лидс? У вас нет ни малейшего права…

– Увести, – устало бросил Кремер. – Стеббинс, выведи его вон!

Сержант Стеббинс кинулся выполнять приказ.

Оставшись в кабинете втроем, мы переглянулись. Я зевнул. Вульф ссутулился. Он уже начал забывать о необходимой солдату выправке. Кремер извлек сигару, придирчиво осмотрел ее и сунул обратно в карман.

– Как мило с их стороны, – деловым тоном заметил Вульф. – Являются к вам сами и выкладывают такое…

– Это точно, – Кремер принялся массировать затылок, – они нам очень помогли. У нас есть отчет о смерти миссис Лидс, составленный местным полицейским, но толку от него никакого, разве что подтереться. Допустим, у каждого из жильцов имелся мотив от нее избавиться. Ну и что это нам дает? Каким образом эта информация сможет помочь нам установить и поймать убийцу Энн Амори? У каждого из фигурантов этого дела есть алиби. А что прикажете делать с показаниями миссис Чак? Ее внучка говорила, что Рой Дуглас – убийца, а откуда той это стало известно, она, видите ли, не помнит. Превосходно, просто превосходно. Кроме того, передо мной сидит Гудвин, который утверждает, что Дуглас в момент убийства находился вместе с ним. – Инспектор мрачно на меня посмотрел. – Слушай, сынок, я знаю, тебе и раньше доводилось водить меня за нос, и ты в курсе, что мне это известно. Клянусь богом, если ты сейчас покрываешь Дугласа, я тебе не завидую! Я не посмотрю, кто ты там, майор или даже бригадный генерал, я…

– Я вас не обманываю, инспектор, – твердо сказал я. – И нечего перекладывать с больной головы на здоровую. Подумать только, начальник убойного отдела полиции Нью-Йорка и великий, непревзойденный Ниро Вульф вместо того, чтобы расследовать преступление, только и могут, что сидеть и гадать, правду я говорю или вру. Так вот, господа, официально заявляю: я говорю чистую правду. Запомнили? Теперь займитесь делом. Дугласа можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Прошлым вечером я засел за телефон и сам все проверил, сделав вашу работу. О Дугласе можно забыть. У Леона Фюрея железное алиби? Тогда вычеркиваем и его. С моей точки зрения, из списка подозреваемых также можно исключить мисс Лидс и миссис Чак. Я не верю, что кто-то из них причастен к убийству. Таким образом, в числе подозреваемых у нас остается все остальное население Нью-Йорка, численность которого, по разным оценкам, колеблется от семи до восьми миллионов человек…

– И среди них, – прорычал Кремер, – Лили Роуэн.

– Совершенно верно, – кивнул я. – Не буду врать, если ее поджарят на электрическом стуле, я не стану открывать бутылку молока, чтобы это праздновать. С другой стороны, никаких скидок убийце Энн с моей стороны не будет. Если вы подозреваете Лили Роуэн, то вам не о чем беспокоиться. Возможность совершить убийство у нее была, время тоже совпадает. Лили сама призналась, что была на месте преступления, она же упомянула об орудии убийства – шарфе. Думаю, вы знаете, что он принадлежал Энн. Установите мотив преступления, и дело в шляпе.

– А с мотивом и вовсе нет никаких проблем, – не сводя с меня взгляда, отозвался Кремер. – Вспомним, что произошло в понедельник вечером в клубе «Фламинго». От толпы тамошних посетителей добиться внятных показаний достаточно сложно, однако у меня создается впечатление, что Лили Роуэн была готова разорвать тебя на мелкие кусочки. Именно поэтому ты и сбежал и утащил с собой Энн Амори. Отчего мисс Роуэн взбеленилась? Может, оттого что приревновала тебя к Энн Амори? Может, она приревновала тебя настолько, что на следующий день поехала к сопернице выяснять отношения и, потеряв голову, задушила ее? Ну же, отвечай.

– Вы мне льстите, инспектор, – покачал я головой. – Я не в состоянии распалить столь жаркое пламя страсти. Женщинам нравится мой ум, да. Пожалуй, я могу вдохновить их на чтение хороших книг, однако, думаю, мне не под силу вдохновить на убийство даже заправскую злодейку. О клубе «Фламинго» можете забыть. То, что случилось там между мной и Лили, даже размолвкой назвать нельзя. Вы утверждаете, будто знаете Лили Роуэн. Я же вам говорил: это она рассказала мне про то, что Энн Амори попала в беду. А рассердилась Лили на меня потому, что я занялся расследованием самостоятельно, без ее участия. Так что ищите другой мотив. Я не хочу сказать, что…

Зазвонил телефон. Кремер снял трубку, минуту слушал доклад подчиненного, отдал распоряжения, после чего повесил трубку и встал.

– Они на месте, – объявил он. – Оба. Поехали. – Инспектор посмотрел на нас довольно мрачно. – Займитесь ею, Вульф. Я не желаю видеть Лили Роуэн, пока в том не будет нужды.

Проблема заключалась в том, что все это было мне очень и очень не по душе.

Дом благодаря моим стараниям вновь приобрел первозданный вид. Фриц прибрал в кабинете и вытер пыль. Вульф снова восседал за своим столом, устроившись в кресле, сделанном специально для него на заказ. Перед ним стояла бутылка пива. Из кухни доносился едва слышный шум: там трудился Фриц. Меньше чем за двое суток я вернул все на круги своя. Однако насладиться победой я не мог. Во-первых, из-за Энн Амори. Я ведь отправился к ней, мечтая, что вытащу ее из передряги, а заодно и привлеку к этому делу Вульфа. Ну вот, вытащил. Больше бедняжка уже точно никогда ни в какую передрягу не попадет.