Кэрол Дуглас - Новый скандал в Богемии

Она сняла платье с крючка и бросила его на диван:

– Так ты поможешь мне надеть его, Нелл? Или мне позвать горничную?

– Неужели ты намерена продолжать все это безумие?

– Ну, раз уж я устроила сцену, то вполне могу устроить еще одну, только на этот раз оденусь получше. – Моя подруга скорчила гримасу. – Было бы невежливым уйти, не показав Вортам то, что они хотели. Думаю, тебе придется покрепче затянуть мой корсет, Нелл. С платьем «Либерти» я ношу его довольно свободно.

Я не стала тратить силы на спор, а просто подошла к Ирен и затянула ленты на корсете как можно туже.

Через пару минут я уже несла шлейф фиолетового платья, глядя, как длинный разукрашенный подол струится передо мной, будто яркий хвост ящерицы.

Когда Ирен появилась в гостиной, голоса мигом стихли. Все взгляды были направлены на нее. Но на этот раз дамы смотрели не украдкой, а открыто, с неприязнью и жадным любопытством. У самой лестницы, которая вела в покои Ворта, к нам подошла манекенщица. Я внутренне была готова к тому, что нам публично откажут в приеме.

Ирен остановилась с легкой улыбкой. Точно так же она улыбалась, когда король Богемии показал свою низменную сущность.

В платье Ворта моя подруга выглядела настоящей королевой. Целая дюжина женщин в салоне, вместе взятых, не могли бы сравниться с ней, будь то покупательницы, модели или двойники самых известных красавиц мира.

Манекенщица отошла в сторону, не сказав ни слова, и тяжелая юбка Ирен, покачиваясь, поплыла вверх по лестнице. Я шла позади. Уже почти поднявшись, мы услышали, как внизу защебетали голоса и зазвучал смех. Во всяком случае, это услышала я; Ирен не подавала виду, что замечает что-либо.

У дверей салона нас встретил спаниель. Мистер и миссис Ворт все еще сидели на кушетке с мрачными лицами. Ирен прошлась перед ними и, эффектно развернувшись под конец, остановилась.

– Конечно, на мне нет никаких аксессуаров, – начала она без предисловий, – ни перчаток, ни…

– Никаких драгоценностей, – резко перебил ее месье Ворт.

Они обо всем знали. Конечно знали. Человек, который обслуживает высшие круги аристократии, должен был чувствовать любое подводное течение в своей среде. Публичная сцена в гардеробной могла захлестнуть волной его модный дом.

Я вся вспыхнула, но Ирен осталась невозмутимой, хотя в воздухе витало лишь одно слово: «скандал».

Месье Ворт посмотрел на свою жену. Серьезное выражение лица сделало и без того строгие черты Мари совсем каменными.

– Немного драгоценностей, – скромно поправила Ирен.

– Что ты думаешь? – спросил жену месье Ворт.

Перед нами словно выросла стена неодобрения.

– Никаких драгоценностей, – медленно отчеканила мадам Ворт, будто зачитывая приговор.

Ирен говорила дамам в гардеробной, что драгоценности и богатые мужчины не важны. Однако они имели колоссальное значение в искусственном мирке рю де-ля-Пэ, Парижа, Франции и Общества с большой буквы. И теперь Ирен снова откроет для себя всю силу этой чудовищной правды, как тогда, в Пражском замке, больше года назад.

Ирен по-прежнему стояла без движения, словно статуя. Я сжала руки и прикусила губу, не в силах смягчить удар.

Мадам Ворт взглянула на меня, заметив мой жест. По ее суровому лицу пробежало удивление.

– Ты права, – сказал ее супруг. – Я не желаю, чтобы хоть что-то постороннее отвлекало от моих творений. Я сам создам украшения. Водопад из драгоценных камней. И наверное, изумрудные сатиновые перчатки. Неожиданный штрих. – Он посмотрел на Ирен, словно вдруг вспомнив, что она живая: – Это платье я сшил для королевы Италии, но я сделаю для вас копию, и еще один наряд разработаю уже лично для вас.

– Но я хотела для начала только одно платье… – пролепетала Ирен.

– Два, – властно поднял палец Ворт. Он прищурил глаза, отчего они стали еще более некрасивыми: – Я вижу перья, много перьев.

– Как на твоих платьях павлиньего цвета, – подхватила мадам Ворт.

– Павлиньи перья! – мечтательно произнесла Ирен с тем же выражением, с каким она разглядывала фиолетовое платье, пока оно еще висело на вешалке. – Обожаю этот цвет!

Ворт кивнул:

– Я создавал такие платья два раза. Одно давным-давно, когда юбки еще были с кринолином, и на них можно было творить, как на холсте. Это был наряд, целиком расшитый павлиньими перьями. А другое – недавно, для леди Керзон. Его сплошь покрывал узор, имитирующий перья.

– А вместо ярких «глазков» он использовал переливающиеся зеленые крылышки жуков, – добавила его жена.

– Неужели? – восторженно воскликнула Ирен и захлопала в ладоши, как наивная девушка в театре, впервые увидевшая своего кумира. – Восхитительно!

– Нет, это не для вас, – вдруг решительно заявил месье Ворт.

Ну вот, теперь свершится наказание. Мы пропали. Это конец.

– Для вас это слишком броско, – продолжал маэстро. – Вам нужно что-то другое. Приходите в среду и сами все увидите.

– В среду? Так скоро? – удивилась Ирен. Меня поразило, что она не стала настаивать на павлиньих перьях.

– Я не трачу время даром. А теперь придется поговорить на менее приятную тему. Мы должны обсудить ваше поведение в гардеробной.

– Я думала, вы откажетесь работать со мной, – призналась Ирен.

– Следовало бы, но вы же все равно поднялись сюда.

Моя подруга пожала плечами с очарованием субретки:

– Жаль было бы не примерить такое прекрасное платье!

Месье Ворт поднялся с кушетки. По правде сказать, стоя он выглядел таким же жалким, как и когда сидел.

– Я англичанин, – произнес он. – Однако я стал французом, и мои клиенты, моя семья, моя слава находятся здесь. Я пустил корни в Париже. Вы американка, и корни у вас совсем другие. Я гений. Вот уже тридцать лет, как я диктую миру моду, и теперь уже сами императрицы повинуются моим желаниям, а все потому, что в одежде я всегда прав. Вы же в моем деле исполнитель, хотя, как я слышал, тоже своего рода гений в разрешении всяческих тайн и преступлений. Не важно, что обо мне говорят в мире, я прежде всего деловой человек и никогда не был и не буду наравне со своими покупательницами. Я их подчиненный и их начальник одновременно. И отлично осознаю такое свое положение.

Хотя различить эмоции на лице кутюрье мешали громадные усы, я заметила, что он улыбнулся. (Слава богу, что Годфри и Квентин Стенхоуп никогда не носили усов!)

– Я уже говорил, что не всегда люблю своих клиенток, – продолжал он, – хотя некоторые из них мне очень нравятся. Вам повезло, мадам Нортон, что рассердили вы тех, к кому я не особенно расположен. При этом одну из тех заказчиц, кто мне… – он взглянул на жену, – кто нам особенно по душе, вы заинтересовали. Когда вы переоденетесь, я попрошу вас вернуться в мои покои. Там вы встретитесь с одной дамой, которая желает познакомиться с вами лично. Речь идет о королеве Богемии.