Кэрол Дуглас - Новый скандал в Богемии

– Скажем, вашу так называемую личную помощницу…

Годфри замер, а я открыла было рот, чтобы возразить интриганке, но она бесстыдно перевела взгляд на Годфри и добавила:

– Или, может быть, другую… леди?

Мы оба пытались осознать только что услышанные слова. Что скрывается за этой фразой? Неужели Татьяна знает, что леди Шерлок – это замаскированная Ирен?

– Вам не стоит бояться кого-нибудь разочаровать, мистер Нортон, – произнесла Татьяна нежным голосом. – Разве только меня.

– Если бы я кого-то боялся, – ответил Годфри, уловив в ее словах угрозу, – я был бы плохим партнером и в танце, и во всех остальных делах.

– Полагаю, мы боимся, как правило, не за себя, а за своих близких, – заметила русская. – Поэтому хочу успокоить вас: я никогда не путешествую без телохранителей. В Санкт-Петербурге такие меры предосторожности необходимы.

– Телохранители! – воскликнула я, не веря своим ушам.

Татьтяна грациозно подняла руку в кружевной перчатке и вытянула палец:

– Вон там. Широкоплечий мужчина в полосатом костюме. – Указанный ею человек стоял рядом с королевой Клотильдой. – И вот этот. – Человек около окна… прямо рядом с Ирен! – Вон тот. – Возле обеденного стола. – И еще этот. – Она ткнула пальцем позади нас.

Мы обернулись и увидели молодого человека в неприметной одежде. На его лице застыло бесстрастное выражение. Он смотрел на нас усталыми глазами, но в его взгляде сквозила жестокость.

– Это очень мудрая предосторожность, – продолжала Татьяна, – даже в таком спокойном городе, как Прага, и в особенности для человека, который находится так далеко от дома. Опасность подстерегает повсюду. – Она улыбнулась и провела пальцами по длинной нитке черного жемчуга, которая спускалась с ее шеи. – Поверьте мне, дорогие друзья. Я знала когда-то одного человека – и вот в Париже, прямо возле собора Парижской Богоматери, его укусила кобра.

Татьяна откровенно насмехалась над нами! Она фактически призналась в том, что пыталась тогда, в Париже, убить Квентина по приказу полковника Морана. И теперь видит в своем злодеянии лишь способ поиздеваться над нами. Как же горько было это осознавать! Ирен оказалась права. Эта женщина с самого начала поняла, кто мы такие, и все последнее время лишь притворялась. Но что за странную игру она затеяла с Годфри – этого я понять не могла.

– От одного танца беды не случится, мистер Нортон, – произнесла она таким тоном, словно пыталась соблазнить его. – Только не говорите, что не можете танцевать со мной, потому что женаты. Ведь семейное положение можно изменить. Есть разные средства.

Годфри стоял молча, не шевелясь, будто окаменел. Можно было по ошибке подумать, что он просто замер в нерешительности, пытаясь сделать правильный ход. Но я-то знала, что он еле сдерживает гнев. Татьяна с упоением забавлялась им и так увлеклась, что не заметила, с каким трудом Годфри держит себя в руках и как побелели у него от ярости губы.

Годфри быстро оглядел тех людей, на которых показала русская. Возможно, он хотел понять, не обманула ли она нас, или пытался оценить реальную их опасность.

Татьяна тем временем решила еще раз поддеть меня.

– Вам не следует волноваться, что мисс Хаксли останется в одиночестве, – заявила она Годфри. – Уверена, она уже смирилась с тем, что всегда будет для вас второй скрипкой.

У меня перехватило дыхание. Я уставилась в глаза интриганке. Она действительно верила в то, что говорила. Очевидно, все женщины казались ей соперницами, и она даже подумать не могла, что мужчина и женщина могут быть просто друзьями.

Внезапно Годфри подставил ей локоть, предлагая взять его под руку:

– Потанцуем?

Он быстро увел Татьяну прочь, понимая, что я готова прочитать нахалке целую лекцию. Правда, сама я вдруг обнаружила, что не смогла бы издать ни звука.

Всякий раз, когда мы с Ирен и Годфри путешествовали, я боялась произвести неправильное впечатление, ведь Годфри постоянно находился рядом со мной. Однако меня впервые упрекнули в нарушении приличий. И хотя я была чиста, как ангел, обвинение выглядело настолько серьезным, что я застыла на месте, сгорая от стыда. Мне казалось, что все люди в этом зале сплетничают обо мне.

С юности меня учили: приличной женщине мало безупречно себя вести, ей нужно и выглядеть безупречной, всегда и во всем.

И вот теперь меня обвиняют в том, что я подло, вероломно отношусь к своей дорогой подруге да еще и веду себя безнравственно. Оцепенев от ужаса, я никак не могла собраться с силами и заставить себя взглянуть, как Годфри танцует с этой отвратительной женщиной.

Как же такая гадость могла прийти ей в голову? С чего она решила, что Годфри и Ирен допустили бы подобное положение вещей? Как она могла? Но она смогла и решила, что у нас именно такие отношения.

Наконец усилием воли я отогнала от себя эти мысли и посмотрела в зал. Дамы в пастельных платьях кружились вокруг мужчин в строгих черно-белых нарядах.

Татьяну в ее траурном наряде легко было заметить среди них. Они с Годфри плавно скользили по блестящему мрамору под веселые звуки вальса. Я украдкой оглянулась: телохранители оставались на своих местах. Ирен тоже заметила, что Годфри танцует с Татьяной, и подошла поближе к площадке для танцев. Странный пожилой господин темных очках по-прежнему был рядом с ней. Ах, если бы этот сомнительный персонаж оказался нашим телохранителем! Нам так нужна помощь!

Я мучилась вопросом, почему Татьяна так настаивала на танце с Годфри. Чтобы задеть Ирен или меня? Чтобы получить над нами власть, посмеяться над нами? Или все гораздо проще? Я вспомнила слова, которые любил говорить мой покойный отец, когда у меня случались проблемы в школе: дети, объяснял он, часто обвиняют других в том, что натворили сами.

Разве отъявленная воровка Лиззи Чик, с которой мы когда-то работали вместе в универмаге, не пыталась подставить меня? Она обвинила меня в краже, хотя я была совершенно ни при чем. И если Татьяна намекает на то, что я домогаюсь… точнее, лелею порочные мечты о Годфри, то, может быть, она сама желает этого?

Теперь у меня появился вполне серьезный повод следить за их танцем. Я могла бы увидеть нечто такое, что подтвердило бы мою теорию. Взглянув на них, я вздохнула с облегчением: они держались друг от друга на положенной дистанции в тридцать сантиметров. Хотя Годфри не претендовал на звание талантливого танцора, вальсировал он превосходно. Однако сейчас я заметила, что он очень напряжен, и поняла, что ему приходится силой удерживать Татьяну от попыток придвинуться ближе. Это был скорее поединок, чем танец.

У Годфри были сильные руки, так что я верила, что он справится. Они кружились под быструю музыку, и вдруг во время очередного поворота Татьяна замешкалась. В результате этой хитрой уловки Годфри оказался на шаг впереди нее, и, чтобы продолжить танец, ему пришлось притянуть ее к себе.