Лилиан Браун - Кот, который читал справа налево (сборник)

– Босс обычно использует цветовой код. Голубая бумага обозначает, что информация предназначается для личного пользования. Желтая – случайные, эпизодические советы. А эта, розовая, означает: работай, парень, работай, и побыстрее.

– И что такого срочного с этим Кэлом Галопеем?

– Ситуация складывается таким образом, что тебе лучше не знать подоплеку. Просто сходи к этому Галопею с холодной головой, познакомься лично и напиши что-нибудь интересное. Ты же знаешь все эти штуки, не мне тебя учить.

– Где я могу его найти?

– Наверное, нужно позвонить ему в офис. Он коммерческий художник, возглавляет весьма преуспевающее агентство, но в свободное время пишет маслом детские портреты, которые пользуются большим успехом. Ребятишки с кучерявыми головками и розовыми щечками выглядят так, словно их вот-вот хватит удар, но люди, кажется, покупают эти картинки. Слушай, ты не хочешь пообедать? Мы могли бы сходить в пресс-клуб.

Усы Квиллера вздрогнули от волнения. Когда-то пресс-клубы были его жизнью, любовью, увлечением, домом, вдохновением.

Пресс-клуб находился на другой стороне улицы, напротив нового главного управления полиции, в прокопченной кирпичной крепости с решетчатыми окнами, крепости, которая когда-то была тюрьмой. Каменные ступени, изрядно стертые от времени, хранили следы февральской, не по сезону, оттепели. В холле вся мебель и деревянные панели, покрытые толстым слоем пыли, тускло отливали красным.

– Мы можем поесть в баре, – сказал Арчи, – или подняться в столовую. Там у них даже скатерти есть.

– Давай поедим здесь, внизу, – ответил Квиллер В баре было сумрачно и шумно. Но здесь велись очень важные, часто весьма откровенные разговоры. Квиллер хорошо знал, что именно в такой атмосфере зарождаются слухи, закручиваются целые сюжеты. Любые вопросы решались здесь за кружкой пива и гамбургером.

Они нашли два свободных места за стойкой бара и были встречены барменом в красном жилете и с заговорщической улыбкой на лице, которая говорила о том, что ее владелец обладает какой-то секретной информацией. Квиллер вспомнил, что самые большие гонорары он получил за истории, услышанные именно от барменов.

– Шотландское виски с содовой, – заказал Арчи.

Квиллер попросил:

– Двойной томатный сок со льдом.

– Том-том со льдом, – сказал бармен. – Если хотите, добавлю перчику, чтобы было покрепче. А может быть, лимона?

– Нет, спасибо.

– Я всегда делаю такой коктейль для моего друга мэра, когда он к нам заходит. – Улыбка бармена теперь была покровительственной.

– Нет, спасибо.

Рот бармена скривился в недовольной гримасе, и Арчи сказал ему:

– Это Джим Квиллер, наш новый сотрудник. Он еще не понял, что ты большой мастер. Джим, это Бруно. Он умеет делать поистине изысканные напитки.

Позади Квиллера раздался скрипучий голос:

– А я предпочитаю поменьше изысканности и побольше ликера. Эй, Бруно, сделай-ка мне мартини и выбрось свой мусор. Никаких оливок, долек лимона, анчоусов или маринованных томатов.

Квиллер обернулся и увидел сигару, которая казалась непропорционально большой по отношению к худощавому молодому человеку, курившему ее. Из нагрудного кармана выглядывала черная лента, очевидно от фотоэкспонометра. Молодой человек был шумный, самоуверенный и явно нравился сам себе. Понравился он и Квиллеру.

– Этого клоуна, – сказал Арчи, – зовут Одд Банзен. Он из фотолаборатории. Одд, это Джим Квиллер, мой старый друг. Мы надеемся, он станет нашим новым сотрудником.

Фотограф проворно протянул руку:

– Рад с вами познакомиться, Джим. Вы любите сигары?

– Я предпочитаю трубку, но все равно спасибо.

Одд с интересом изучал роскошные усы Квиллера:

– Этот кустарник и в кулаке не поместится. А вы не боитесь лесного пожара?

Арчи сказал Квиллеру:

– Ту черную ленту, которая торчит из кармана мистера Банзена, мы используем, чтобы сечь его. И все же он полезный человек. У него больше информации, чем в любом архиве. Может быть, он расскажет тебе что-нибудь о Кэле Галопее.

– Конечно, – сказал фотограф. – Что вы желаете узнать? У него восхитительная жена: ее размеры тридцать четыре – двадцать два – тридцать два.

– Кто он вообще, этот Галопей? – спросил Квиллер.

Одд Банзен быстро взглянул на дым от сигары:

– Коммерческий художник. Руководит большим рекламным агентством. Он сто́ит несколько миллионов. Живет на Холмах Потерянного озера. Прекрасный дом, большая студия, в которой он рисует, два плавательных бассейна. Два, вы понимаете? Когда ему недостает воды, один из них он, наверное, наполняет коньяком.

– Какая у него семья?

– Двое или трое детей. Роскошная жена. Галопей владеет островом в Карибском море, ранчо в Орегоне и двумя-тремя заводами. Имея деньги, можно купить все. И он вовсе не скуп при всем своем богатстве. Он хороший парень.

– А что за картины он пишет?

– Классные! Что надо! – сказал Одд. – У меня у самого есть одна его работа, висит в гостиной. После того как я сфотографировал жену Галопея на последнем благотворительном балу, он подарил мне картину. Парочка ребятишек с кудрявыми головками. Ну а сейчас я должен поесть. В час дня мне нужно быть на собрании правления.

Арчи допил виски и сказал Квиллеру:

– Поговори с Галопеем и выясни насчет возможности немного пофотографировать, а затем мы пошлем Банзена. Он наш лучший сотрудник. Может, ему удастся сделать несколько цветных снимков.

– Та розовая карточка давит на тебя, не так ли? – сказал Квиллер. – Какая связь между этим Галопеем и «Дневным прибоем»?

– Я еще не все выпил, – ответил Арчи. – Хочешь еще томатного сока?

Квиллер пропустил вопрос мимо ушей.

– Арчи, ответь мне прямо только на один вопрос. Почему эту работу предложили мне? Из всех сотрудников – именно мне?

– Потому что во всех газетах такие порядки. Спортивного обозревателя назначают театральным критиком, а журналиста, пишущего на религиозную тему, посылают в ночной клуб. Ты знаешь все это не хуже меня.

Квиллер кивнул и печально пригладил усы. Затем сказал:

– А что с тем критиком по искусству, который уже работает на вас? Если я возьмусь за эту работу, мне придется с ним сотрудничать? Или, может быть, с ней?

– Это парень, – ответил Арчи. – Он пишет критические обзоры, ты же будешь заниматься прямыми репортажами и собирать материал для статей из жизни художников. У вас не будет никаких причин для конфликтов.

– Он работает в нашем отделе?

– Нет, он никогда не приходит в офис. Свои заметки он пишет дома, наговаривает на диктофон и отправляет пленку сюда с посыльным два раза в неделю. А нам приходится его муру расшифровывать. Он толстый, неприятный человек.

– Почему он держится особняком? Что, не любит цвет зеленого горошка?