Кэрол Дуглас - Черная часовня

А потом примадонна пришла в неистовство, обезумев от тревоги и ярости из-за нашей неспособности сделать хоть что-нибудь для спасения Нелл.

Только после двухчасовых поисков она уступила совместным уговорам Шерлока Холмса, полковника Коди и инспектора ле Виллара, который присоединился к нам позже, вернуться в отель. Там нам предстояло дожидаться результатов изысканий на территории выставки, которые собирались произвести ночью, когда все посетители разойдутся по домам.

Думаю, окончательно убедил ее утвердительный кивок следопыта Красного Томагавка. А также оброненная им фраза: «Меньше ног – лучше след».

Возможно, она также осознала, что ее собственное беспокойство, пусть и далекое от истерики, мешает трезвому безличному процессу поиска, сродни научному исследованию, которое сам бог велел вверить Шерлоку Холмсу.

– Вы поступили правильно, – снова и снова повторяла я ей в экипаже по дороге в отель. – Будь я самым страшным и неуловимым злодеем на земле, я бы дрожала от страха, если бы меня выслеживали трое лучших охотников, известных миру. Не только сам Шерлок Холмс, но и знаменитый скаут Буффало Билл, а также разведчик-индеец! Даже дети знают, что краснокожие – лучшие следопыты на свете. Они охотятся по всей прерии. А тут всего-то пару сотен акров земли и несколько построек – детская игра для такой компании.

– Речь не о детской игре, – бросила примадонна и больше не проронила ни слова.

Что тут ответишь? Когда без вести пропадает мужчина, всегда есть шанс, что он сам решил исчезнуть. Может, отправился на поиски приключений в море или вступил в армию либо же просто перебрался в другой город, избавляясь от обременительных личных или деловых связей. Если же исчезает женщина или ребенок, шансы на добровольное бегство невелики. Если пропавшую не находят быстро и где-нибудь поблизости, с каждой минутой возрастает вероятность того, что она не отыщется вовсе или отыщется много позже и уже неживая.

Инспектор ле Виллар переглянулся со мной и только пожал плечами, пока мы тряслись в неловкой тишине. Ему явно не терпелось вернуться обратно и искать след вместе с остальными, но он понимал, почему Шерлок Холмс настоял, чтобы инспектор проводил нас до отеля.

Только навязав Ирен конвой, можно было увериться, что она станет придерживаться плана, на который так неохотно согласилась. Я бы ничего не смогла поделать, вздумай она вернуться обратно к пещере.

Но, как и в любом деле, чем дальше двигаешься запланированным курсом, тем сложнее переломить ход событий.

К тому времени, как инспектор довел нас до номера и откланялся, состояние Ирен приблизилось к буйному помешательству.

Она принялась метаться взад-вперед по комнате:

– Надо было остаться! Зачем я их только послушала? Мужчины вечно исключают женщин из любого дела. Будто бы ради нашей защиты, а на самом деле они защищают свое мужское превосходство, вот и все.

– Только не в этом случае, Ирен. Мы присутствовали при задержании безумца Келли. И сегодня никто не пытался защитить нас от той ужасной сцены, с которой мы столкнулись.

– Они считают, что раз я воспринимаю исчезновение Нелл настолько эмоционально, мне не под силу размышлять трезво! Я могу думать, даже очень хорошо!

Мои мысли вернулись к кровавой церемонии, свидетелями которой мы невольно оказались. Если Нелл похищена кем-то из участников мерзкого обряда… Боже, трудно даже вообразить, какие ужасы ее ожидают!

Ирен продолжала мерить шагами комнату, как величественная львица в клетке зверинца. Мне всегда было тяжело смотреть на гордых животных в заключении, в бесконечном движении от одной стенки к другой, а в глазах – ярость, боль и еще кое-что, совершенно чуждое этим созданиям: первый отблеск ужаса в душе существа, которое прежде не ведало страха.

Я могла только наблюдать за примадонной. Меня угнетали ощущение собственной беспомощности, отсутствие новостей о Нелл и наше с Ирен вынужденное бездействие вдалеке от основных событий.

– Понятно, почему они хотели избавиться от нас, – сказала она после долгой паузы, делая очередной резкий поворот, чтобы в который раз ринуться в противоположный угол комнаты. – Они не верят, что им удастся найти ее. Почему? Где она может быть? Зачем она понадобилась тем безумцам, которые сбежали из пещеры?

– Может, в качестве заложника? Но, Ирен, мы же не знаем наверняка, что ее похитили дикари. Вдруг она просто заблудилась на выходе из пещеры или ударилась головой, и кто-нибудь отнес ее в безопасное место, чтобы оказать помощь. Наверняка завтра они обойдут все больницы. – Я посмотрела в окно, на предрассветный город, укрытый лилово-серым туманом, словно полутраурным покрывалом. – То есть сегодня.

Я предложила снять прогулочные костюмы и переодеться, и Ирен исчезла в своей спальне. Я вызвалась было помочь ей, как это всегда делала Нелл, но не успела я договорить фразу до конца, как лицо примадонны застыло, превратившись в маску, и она отказалась.

Оставшись в одиночестве в гостиной, я забеспокоилась, можно ли доверять Ирен. В нынешнем настроении с нее станется сбежать из отеля через окно.

Но из-за двери до меня донеслось обнадеживающее шуршание юбок, так что я проскользнула в свой альков, чтобы переодеться самой. Когда я поспешно выскочила обратно в гостиную, дверь спальни Ирен была распахнута настежь.

Сама она, к моему облегчению, стояла на пороге, блистательная, как византийская императрица, в своем халате из зеленой тафты, застыв в позе трагической героини оперы. Взгляд ее был прикован к квадратику бумаги, который она держала в руке.

– Ирен?..

Она не шелохнулась и не ответила. Я подошла к ней с такой осторожностью, будто приближалась к клубку змей. Только когда я прикоснулась к плечу примадонны, она протянула мне конверт:

– Он лежал у меня на подушке.

Конверт был не запечатан, и я открыла его, ожидая увидеть письмо или записку, возможно, с требованием выкупа за Нелл, хоть мне и не верилось, что ее исчезновение было спланировано заранее.

Конверт был пуст. Я снова заглянула внутрь и на этот раз в одном из углов заметила прядь темных, почти черных волос.

– Но у Нелл волосы не такого…

– Это прядь Годфри.

Голос примадонны звучал на удивление невыразительно. Я заглянула ей в глаза и вот тогда и увидела в них ту глубокую, лишенную всего человеческого пустоту, которая встречается лишь у обитателей сумасшедшего дома.

Мне не удастся описать ее, хоть я уже не раз пыталась. Как если бы все жизненные силы человека в один миг вытекли из него прямо в землю, на которой он стоит. И осталась одна пустая физическая оболочка. Видеть, как подобное произошло с Ирен Адлер Нортон, было невыносимо и страшно.