Найо Марш - Смерть в экстазе

– Да, – быстро ответила Джейни. – Вставай, Морис. Играют гимн.

С измученным видом он поднялся, но потом, пока они шли к выходу, держался довольно бодро. В такси Морис сидел абсолютно неподвижно, сложив руки на коленях. В свете мелькавших за окном уличных фонарей Найджел видел, что его глаза открыты. Зрачки были размером с булавочную головку. Найджел вопросительно взглянул на Джейни. Она слегка кивнула.

– Я вас провожу, Прингл, – предложил Найджел.

– Нет, спасибо, – ответил он громко.

– Но, Морис…

– Нет, спасибо; нет, спасибо; нет, спасибо ! Проклятье, вы что, не можете просто оставить меня в покое?

Он вылез из машины, резко хлопнул дверцей и, не оглядываясь, побежал к подъезду по ступенькам лестницы.

– Пусть идет, – пробормотала Джейни.

Найджел назвал водителю адрес: «99, Йоменс-роу», – и они уехали.

По дороге Джейни начала смеяться:

– Очаровательные у вас сегодня спутники. Вам когда-нибудь грубили так откровенно? Вас это должно было развлечь.

– Перестаньте, – возразил Найджел. – Мне плевать. Просто жалко вас обоих.

– Очень мило с вашей стороны. Не волнуйтесь, я не стану устраивать истерику. Вашей Анжеле повезло. Передайте ей мои слова. Впрочем, не стоит. Пожалуйста, не говорите со мной.

Оставшуюся часть пути они провели в молчании. Провожая ее до двери, Найджел предупредил:

– Я приеду завтра утром. Не очень рано, так что выспитесь как следует. И прошу вас, подумайте о том, что гораздо лучше все рассказать инспектору.

– Откуда вам знать, – возразила Джейни.

Найджел вернулся домой в половине одиннадцатого. И сразу позвонил Аллейну:

– Не спите?

– Сплю? Я только из Скотленд-Ярда.

– Чем вы там занимались?

– Текущей работой.

– Вы всегда так говорите, когда хотите от меня что-то скрыть.

– Правда? А вы чем занимались?

– Шпионил за парой глупцов.

– Вы о них такого мнения?

– И вы будете такого же, когда я все расскажу. Она очень милая глупышка, а вот он – чертовски неприятный парень. Слушайте, Аллейн, Прингл что-то прячет в рукаве. Вчера вечером…

– Стоп! Не называйте имен по телефону. Возможно, ваша домовладелица лежит на животе за дверью.

– Хотите, чтобы я к вам приехал?

– Ни в коем случае. Ложитесь спать и приезжайте завтра утром в Ярд.

– А я ждал, что вы меня поблагодарите. Я прескверно провел время, выбросил кучу денег на шампанское – и все ради торжества правосудия. Честное слово, Аллейн, вечер был ужасный. Прингл под завязку накачался дурью…

– Никаких имен по телефону . Я вам благодарен. Что бы мы делали без нашего мистера Басгейта? Сможете приехать завтра в девять?

– Наверное. Но я хочу, чтобы вы съездили со мной к Джейни Дженкинс. Думаю, если постараться, она расскажет вам о Мо…

– Никаких имен!

– Но почему? Кто может нас подслушивать? А как же вы сами разговариваете с другими? Или, по-вашему, мисс Уэйд забралась на телефонный столб и подключилась к проводам?

– Спокойной ночи, – сказал Аллейн.

Найджел сел за стол и написал статью о красоте и шарме Кары Куэйн. Он собирался проиллюстрировать ее двумя фотографиями, которые нашел в ее квартире. Потом мысленно выругал Аллейна и пошел спать.

На следующее утро он ровно в девять приехал в Скотленд-Ярд и нашел инспектора в его кабинете.

– Привет, – поздоровался тот. – Присядьте и закуривайте. Я сейчас освобожусь. Только что звонили из Нью-Йорка. По их сведениям, мистер Огден невинен как младенец. Я говорил с ними вчера вечером, очень толковые ребята. Золотодобывающая компания «Огден – Шульц» невелика, но пользуется уважением. Они неплохо заработали во время золотой лихорадки тридцать первого, но потом не особенно процветали. О мистере Гарнетте ничего не известно. Парни в Нью-Йорке пытаются разузнать про тот сверхуспешный слет «возрожденцев» в 14-м году. Правда, с тех пор этот прохиндей наверняка раз сто поменял имя.

Он нажал кнопку настольного звонка и вручил появившемуся констеблю конверт и телеграфный бланк.

– Телеграмму в Австралию, – распорядился Аллейн, – и «молнию» во Францию. Но сначала прочтите ее вслух.

Констебль, путаясь в словах, прочел на французском длинное послание графине де Барсак. Судя по тому, что смог разобрать Найджел, в нем сообщалось о смерти мисс Куэйн и о посылке вслед за телеграммой пояснительного письма, а также выражалась настоятельная просьба всей лондонской полиции ни в коем случае не уничтожать какие бы то ни было письма или документы, связанные с мисс Карой Куэйн. Констебль вышел с почтительным, но ошалелым видом.

– И что это значит? – спросил Найджел.

Аллейн рассказал ему о письме к графине де Барсак и новом завещании.

– У меня есть его копия, – добавил он. – Если не считать дома для де Равиньи и трех сотен в год для нянечки, все достанется сиятельнейшему Гарнетту.

– Мисс Куэйн переписала его в воскресенье?

– Да, в половине четвертого. Она даже проставила на нем дату.

– Это очень важно, – заметил Найджел.

– Верно, – сухо согласился Аллейн.

– Примерно за полчаса до этого, – настойчиво продолжал журналист, – она вернулась после загадочного визита в храм, и у нее было время все обдумать и изменить завещание, основываясь на том, что, судя по всему, произошло в квартире Гарнетта.

– Пожалуй.

– Может быть, она узнала о коммерческой сделке, благодаря которой появился Храм Священного пламени? Или услышала что-то нелицеприятное о самом Гарнетте и решила сделать широкий жест, чтобы доказать свою веру в его святость? Разве не на это указывает записка, найденная в портсигаре?

– Я должен ответить, или это риторический вопрос?

– Просто скажите, что вы сами об этом думаете? Насчет нового завещания.

– Если мы правы, предполагая, что беседа с неизвестным лицом, состоявшаяся в воскресенье примерно в два сорок пять пополудни, каким-то образом повлияла на дело, и если неизвестное лицо действительно является убийцей, тогда перемены в завещании, скорее всего, напрямую связаны с тем разговором. Если это и вправду так, все сводится к одному-единственному человеку. Но на самом деле у нас нет ничего определенного. Быть может, мисс Куэйн просто заметила, что Клод прикладывается к бутылочке «инвэлид порт», и написала об этом Гарнетту. А завещание изменила потому, что ей вдруг захотелось все оставить Гарнетту. Возможно, воскресная встреча тут вообще ни при чем. Доброе утро, Фокс.

– Доброе утро, сэр, – ответил Фокс, появившийся в кабинете во время их беседы. – Почему это «воскресная встреча ни при чем»? Доброе утро, мистер Басгейт.

– Потому что это вполне возможно, Фокс. Мы по-прежнему находимся в зыбкой области предположений. Остается только надеяться, что мадам де Барсак не уничтожила письмо мисс Куэйн. Я телеграфировал ей вчера вечером, но не получил ответа. Сейчас отправил вторую телеграмму. Можно обратиться во французскую полицию, но мне бы не хотелось вмешивать ее в это дело. Но и письмо нам нужно позарез.