Кэрол Дуглас - Роковая женщина

Зажурчало глиссандо. Гибкие пальцы Ирен легко пробежались по клавишам.

– «Für Elise»? [12]Это все знают.

– Я должен ее настроить. – Холмс с неожиданным изяществом пристроил скрипку на плече и провел смычком по струнам.

Люцифер прижал уши, распушил хвост и пулей вылетел из комнаты при первом же резком немелодичном звуке. Я слышала, что струны делают из кошачьих кишок. Возможно, этим объяснялось внезапное бегство Люцифера. А быть может, все дело было в кошмарном завывании, которое издавала скрипка под рукой мистера Холмса.

Как ни странно, эти ужасные звуки подбодрили его. Он прижал скрипку к щеке и, не отрывая от нее взгляда, стал вращать колки, настраивая струны. Затем снова взял аккорд. И еще раз. Он подкручивал винтик, проводил по струнам смычком и очень внимательно слушал. Такого всепоглощающего внимания я не наблюдала ни у одного живого существа – разве что у кошки или мангуста, замерших перед броском на жертву.

Гостиная была забыта. Рояль был забыт. Даже Ирен – наверное, впервые в ее жизни – была забыта.

Примадонна улыбнулась мне, как бы соглашаясь, что она не стоит внимания по сравнению с пыльной старой скрипкой. И вдруг я поняла, что подруга намеревалась отвлечь мистера Холмса от вопроса, насколько полон перевод желтой тетради. Ведь она так и не дала ответа. Я также вспомнила, как описывал доктор Уотсон состояние, в которое впадал его бывший сосед по квартире с помощью семипроцентного раствора кокаина. Наверное, у мистера Холмса, когда он вводил в вену наркотик, было точно такое же отсутствующее выражение лица, как сейчас, пока он извлекал звуки из скрипки.

Интенсивность и высота звуков действовали мне на нервы. Процесс настройки определенно что-то мне напоминал, но я никак не могла определить, что именно.

Ирен снова пробежалась по клавишам. Постепенно звуки рояля и скрипки сливались, и из режущих ухо диссонансов возникала мелодия.

Наконец мистер Холмс кивнул, не отрывая взгляда от струн, и руки Ирен заиграли знакомую мелодию «Für Elise».

Скрипка вступила после нескольких первых тактов, издав низкий стон, исполненный неожиданной гармонии. И затем два очень разных инструмента начали вести свой мелодический рисунок, сливаясь и в то же время конфликтуя. Звуки рояля струились, как чистый ручеек. Скрипка звучала хрипло, словно каждая нота вырывалась из пересохшего горла. Но в ней трепетало приглушенное чувство – словно измученный зверь томился по чему-то неведомому.

Казанова вертел головой из стороны в сторону, но по-прежнему молчал. Может быть, если бы Ирен запела… Но в «Für Elise» нет слов. Впрочем, скрипка заменяла человеческий голос, она стонала, как покинутый Калибан.

Я не могу похвалиться хорошим слухом и всегда предпочитала заунывной волынке и скрипке более жизнерадостные музыкальные инструменты – такие, как флейта-пикколо и английский рожок. И тем не менее есть какая-то сила в несказанном томлении струн, в их отчаянных попытках выразить себя, и сейчас я ее невольно почувствовала. Увы, это напомнило мне о цыганских скрипачах из нашего последнего ужасного приключения, а также еще об одном скрипаче, который, как оказалось, вовсе не был цыганом.

Наконец они доиграли пьесу до конца. Заключительный аккорд звучал бесконечно долго, пока не затих последний стон струн.

Наблюдая за импровизированным дуэтом, я была поражена: оказывается, игра на музыкальных инструментах требует огромной затраты сил! Удивительно, как эмоции давно умершего композитора заполняют комнату, будто аромат ладана. Музыка навеяла мне мысли об увядающих садах и неумолимом шествии осени, прикасающейся к хрупким листьям и сменяющей теплый солнечный свет прохладной тенью.

В комнате стало тихо. Последние звуки музыки умолкли.

Ирен невидящими глазами смотрела поверх крышки рояля, мистер Холмс опустил скрипку и смычок. Оба словно стряхивали с себя чары.

Они исполнили музыкальное произведение совместно, но в то же время и порознь.

Первой заговорила Ирен:

– Она мне не нужна – разве как память. Скрипка ваша, если она вам нравится.

– У меня есть свой инструмент.

– Но не Гварнери?

– Нет, но вполне пристойный для любителя. Спасибо за дуэт, но и для вас я недостаточно хороший партнер.

– Вы прекрасно играете, даже для профессионала. Несомненно, вам не помешает лишняя скрипка.

– Я не могу принять столь ценный подарок. При ближайшем рассмотрении я обнаружил буквы «IHS» и подпись великого Джузеппе дель Джезу из семьи Гварнери [13]. Это был исключительно благочестивый человек и скрипичный мастер, уступавший только Страдивари.

Ирен улыбнулась и извлекла из рояля ручеек звуков.

– Это ничтожная плата за жизнь Нелл, которую вы спасли. Я очень благодарна вам за то, что вы решили тогда вмешаться в мои дела.

– Возможность сыграть на таком инструменте – вполне достаточная награда. Кто же тот маэстро, о котором вы говорите?

– Этот человек очень мне дорог, но «маэстро» он лишь неофициально. Вероятно, сейчас его уже нет в живых.

– Какой же «неофициальный маэстро», владея подобной скрипкой, отдаст свой шедевр?

Но Ирен больше не хотела говорить об этом.

– Когда на инструменте такого качества не играют – это грустно, и его бывший владелец первый сказал бы мне об этом.

– Все же я вынужден отказаться. – Сыщик положил скрипку и смычок в потрепанный футляр с таким видом, словно хоронил друга, которого недавно вновь обрел. – И тем не менее благодарю вас за дуэт и умоляю в дальнейшем получше заботиться о вашем Гварнери.

– Я обязана вам жизнью подруги, так что, несомненно, мое право, если не долг, подарить вам скрипку.

– Не люблю долгов в любом виде. Вообще-то…

Гигантскими шагами он направился в холл. Ирен взглянула на меня и пожала плечами. Она очень хотела, чтобы детектив принял эту скрипку, хотела закрыть колонку долгов в своем личном гроссбухе. Но этот господин и слышать не желал о подарке.

Мистер Холмс вернулся с предметом, извлеченным из глубоких карманов пальто.

В его руке были какие-то бумаги, свернутые в трубочку.

– У меня есть кое-что для вас, мадам, в благодарность за любезность, которую вы оказали, передав мне столь трудоемкий перевод – несомненно, без купюр. Дарю взамен это маленькое сочинение.

Слова «без купюр» было сказаны насмешливым тоном, но не это привлекло внимание Ирен.

– Сочинение? – Она выпрямилась на табурете у рояля, как марионетка, которую привели в движение, дернув за ниточки. Сыщик удивил ее не меньше, чем она его, а Ирен не любила такого равенства. – Итак, мистер Холмс, что вы сочинили?

– На самом деле авторами являются Брэм Стокер и сэр Артур Салливан. – Он протянул бумаги, перевязанные ленточкой.