Питер Джеймс - Клеймо смерти

Плеск. Царапающий звук, как будто что-то волокли по полу. Шаги. Шорох одежды. Прыгающий луч фонарика. Что-то происходит! В груди всколыхнулась надежда. Что-то происходит! Может, ее нашла полиция?

Свет погас. Ее снова окружали тьма и тишина.

— Эй! — крикнула она. — Эй! Помогите! Помогите мне! Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне!

Среда, 17 декабря

В три пополудни, через полтора часа после окончания брифинга, Рой Грейс проверил онлайн-версию «Аргуса» и остался доволен увиденным. Шивон Шелдрейк сдержала слово, дав заголовок, о котором он просил.

БРАЙТОНСКИЙ КЛЕЙМОВЩИК ДАЕТ ВАЖНЫЕ УЛИКИ

В заметке приводились слова, сказанные Грейсом на брифинге относительно вещей, присланных, предположительно, серийным убийцей Кэти Уэстерэм и только что опознанной жертвы из Лагуны, Денизы Паттерсон.

Грейс заявил, что убийца допустил большую ошибку, снабдив полицию важными для следствия уликами.

Текст заявления составил психолог Тони Балаж, и Грейс выучил его наизусть. Оставалось только надеяться, что тщательно подобранные слова спровоцируют ожидаемый отклик. Тем временем эксперты уже работали с приложенной к водительским правам сопроводительной запиской и пластиковыми конвертами, в которых они лежали.

В очередной раз оставшись без перерыва на ланч, Грейс поспешил на парковку перед Суссекс-Хаусом. План был такой: заскочить домой, по возможности поговорить с Клио и, может быть, немного помочь ей со сборами. По пути он жевал засохший «твикс» с белыми крапинками на шоколаде — батончик отыскался в бардачке под кучей парковочных талонов. Вкус был никакой, но жаловаться не приходилось — он вдруг понял, что готов съесть едва ли не все что угодно.

Прихватив купленный по пути большой букет цветов, Грейс открыл переднюю дверь и застыл в изумлении на пороге. Обе подруги Клио, ее сестра Чарли и родители — все были здесь, и все трудились не покладая рук: заворачивали вещи в упаковочную бумагу и укладывали их в ящики и коробки. Наверху плакал Ной.

— Рой, привет! — Чарли расцеловала его в обе щеки. Она всегда ему нравилась — более молодая, более круглолицая и никогда не унывающая копия Клио. — Ной совсем расхныкался, бедняжка, по-моему, у него режется зубик. — Она посмотрела на цветы. — Это ты ей?

— Да.

— Хороший план. Возможно, ты еще и спасешь свой брак. — Чарли усмехнулась.

Поздоровавшись и поблагодарив на ходу родителей жены и двух ее подруг, он взбежал по лестнице и вошел в комнату Ноя. Клио сидела на стуле возле кроватки, держа на руках и баюкая сына, и Грейса поразило ее бледное, измученное лицо. Увидев его, она равнодушно кивнула.

— Это тебе, дорогая. — Он протянул цветы.

— Отлично. Их тоже надо упаковать.

— Ну перестань! — Грейс подошел ближе, с нежностью посмотрел на сморщенное личико Ноя и поцеловал жену в лоб.

Она вяло улыбнулась:

— Извини. Столько всего навалилось разом. Вдобавок ко всему я начинаю спрашивать себя, правильно ли мы делаем, переезжая за город. Здесь, когда я начинаю сходить с ума от этого малыша, можно выйти с ним на улицу, увидеть жизнь, краски, людей. А что я буду делать в Хенфилде? Беседовать с коровами и овцами?

— Многие говорят, что в деревнях народ дружелюбнее, чем в городах.

Ной опять заплакал, а у Грейса зазвонил телефон.

Он вышел из комнаты. Человек на другом конце линии говорил на ломаном английском, и голос казался смутно знакомым, но Грейс, думая о словах Клио и слушая крики Ноя, узнал его не сразу.

— Рой, алло? Я говорю с Роем Грейсом?

— Да, кто это?

— Марсель Куллен! Что с тобой, старческое слабоумие? Не узнаешь друга из Германии?

Грейс закрыл дверь в комнату Ноя и прошел в их с Клио спальню, где было тихо.

— Марсель! Привет! Как ты? Рад тебя слышать. Что-то случилось?

Марсель Куллен служил в мюнхенской Landeskriminalamt, аналогичной британскому Управлению уголовных расследований. Они познакомились и подружились пять лет назад, когда Куллен приезжал в Суссекс по программе шестимесячного обмена. Полтора года назад они встречались еще раз — тогда Рой летал в Мюнхен в связи с сообщением о том, что там вроде бы видели Сэнди. Сообщение не подтвердилось.

— У нас все хорошо.

— Как дети?

— У них тоже все хорошо. Моему сыну Дитеру уже два года, и он сводит нас с ума. Как говорят у вас, в Англии, ужасные двухлетки.

— Да. Ну, у меня самого теперь сын. Ты, может, даже слышишь его сейчас.

— Вот как? У тебя сын? Ты снова женился?

— Женился — и очень счастлив. Тебе бы надо познакомиться с моей женой.

— Привози ее в Мюнхен. Как зовут?

— Клио.

— А сына?

— Ной.

— Так вот, я почему звоню. Насчет твоей жены… бывшей жены, Сэнди, да?

— Сэнди? — Внутри у Роя вдруг все похолодело.

— Здесь, в Мюнхене, в больнице, есть женщина. Привезли на «скорой» — ее сбило такси, когда она переходила улицу. И тут же какой-то парень на мотоцикле подхватил ее сумочку и скрылся. Мир не без добрых людей, да?

— Обычное дело. У нас такие тоже водятся. Ты уверен, что это просто дорожное происшествие, а не что-то другое? Не умышленный наезд?

— Уверен. Были свидетели — она ступила на дорогу и посмотрела не в ту сторону. Такая ошибка свойственна англичанам — вы ведь до сих пор по неправильной стороне ездите!

Грейс улыбнулся, но нервы уже натянулись и звенели. Едва услышав имя Сэнди, он ощутил глубоко внутри себя ледяной холодок. Словно в комнате вдруг возник и прошел сквозь него призрак.

— Ну так что?

— Женщина сейчас в коме, так что личность окончательно не установлена, но, похоже, она использовала фамилию Ломан. Так сказал ее сын. Алессандра Ломан.

— Сколько ему?

— Мальчику десять лет.

— Марсель, у нас не было детей, и она пропала уже больше десяти лет назад.

— Да, знаю. Это ведь только предположение. Но возраст вроде бы подходящий. И внешне похожа, хотя, конечно, тем фотографиям, что у меня, уже больше десяти лет. А вот волосы не светлые, а темные. Я подумал, не послать ли тебе фотографию, чтобы ты сам определился? Можно?

— Конечно, — отозвался Грейс с готовностью, которой не чувствовал, и отошел подальше, чтобы Клио не слышала этот разговор. Неужели кошмар, преследовавший его с тех самых пор, как он влюбился в Клио, станет явью?

— О’кей, подожди немного, я вышлю тебе несколько фотографий.

— Danke!

— Не за что! Извини за беспокойство.

— Никакого беспокойства. Спасибо, Марсель, что позвонил.

— Может, скоро увидимся, а?

— Я бы хотел, чтобы Клио посмотрела Мюнхен. Красивый город.

— Приезжай с ней и сыном. Будем рады. Наш дом — твой дом.

— Может, и получится.

— Давай в следующем году, сходим вместе на Октоберфест?

— Я даже свои ледерхозен [12] Ле́дерхозе (нем. Lederhose «кожаные штаны» от Leder «кожа» и Hose «штаны») — кожаные штаны, национальная одежда баварцев и тирольцев. Они могут быть как короткие (Kurze), так и до колен (Bundhosen). Носятся обыкновенно на кожаных же подтяжках, перед штанов может быть довольно богато украшен вышивкой или тесьмой. (прим. ред. FB2) наглажу!