Жорж Сименон - Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник)

– Скорее!

Только бы этот человек, который идет к нему и приближается все быстрее, догадался, что нужно остановить кровь! Левая рука Мегрэ разжимается и бессильно падает на землю рядом с ним.

– Раз… два… Раз… два…

И с каждым словом из раны вытекает очередная струйка крови…

Смутные образы, чередующиеся с пустотой. На каждом из них – отпечаток ужаса, порожденного кошмаром.

Четкий ритм… Стук лошадиных копыт… Солома под головой вместо подушки. Справа – вершины деревьев, уплывающие назад…

До сознания Мегрэ доходит: его везут в повозке. Уже совсем рассвело. Повозка медленно катится по дороге, обсаженной платанами…

У него открыты глаза, но он старается не шевелиться… В поле его зрения попадает мужчина. Он неторопливо шагает, помахивая кнутом.

Это что, кошмар? Мегрэ не разглядел лица человека в поезде. Тот запечатлелся у него в памяти как неясный силуэт в лакированных туфлях и носках из серой шерсти…

Почему же ему кажется, что везущий его фермер – это человек из поезда?

Он видит лицо в морщинах, пушистые светлые усы, густые брови… Бледные глаза смотрят прямо вперед. Мужчина не обращает внимания на раненого.

Где он?.. Куда его везут?..

Пошевелив рукой, комиссар ощущает нечто странное на груди. Похоже, это тугая повязка. Потом мысли начали путаться в его голове как раз в тот момент, когда яркий луч солнца внезапно ослепил его, упав на лицо.

Затем сбоку появились дома, белые фасады домов… Широкая улица, залитая светом… Шум голосов сзади, как будто за повозкой следует толпа… Но он не различает отдельных слов… От тряски ему становится плохо…

Наконец тряска прекращается… Теперь повозка плавно покачивается; он никогда раньше не испытывал подобного ощущения…

Его укладывают на носилки… Виден идущий перед ним человек в белом халате… Позади захлопывается железная калитка, за которой шумит толпа… Кто-то пробегает мимо…

– Несите его прямо в операционную!

Он не может повернуть голову. Не может думать. Может только смотреть.

Процессия пересекает парк с расположенными тут и там небольшими зданиями из белого кирпича. На скамейках сидят люди в одинаковой серой одежде. У одного перевязана голова, у другого – нога… Суетятся санитарки…

В его вялом сознании, несмотря на все усилия, никак не может сложиться слово «больница».

Куда пропал фермер, похожий на человека из поезда?.. Резкая боль… Его поднимают по лестнице… Как больно…

Когда Мегрэ снова очнулся, он увидел мужчину, который моет руки и строго поглядывает на него.

Его словно что-то толкнуло в грудь… У мужчины небольшая бородка и густые брови! Кажется, он похож на фермера… Кроме того, он напоминает и человека из поезда!..

Мегрэ открыл рот, но не смог произнести ни слова. Мужчина с бородкой спокойно сказал:

– Положите его в третью палату. С ним никого не должно быть, потому что полиция…

При чем тут полиция? Что он имеет в виду?..

Потом люди в белых халатах снова несли его через парк. Такого яркого солнечного света комиссар, казалось, никогда не видел: слепящий, жизнерадостный, словно освещающий даже самые потаенные закоулки!..

Его уложили в постель. Вокруг белые стены. И жара, почти такая же сильная, как в поезде.

Откуда-то доносится голос:

– Комиссар спрашивает, когда он сможет…

Но ведь комиссар – это он, не так ли? А он ничего не спрашивал! Все это очень странно!

Особенно удивительным кажется поразительное сходство фермера с врачом и человеком из поезда!

Но разве у человека из поезда была бородка? А усы? А густые брови?

– Разожмите ему зубы… Хорошо… Так, хватит…

Это доктор вливает ему в рот какую-то горькую микстуру.

Наверное, яд, черт возьми, чтобы его прикончить!

Когда вечером Мегрэ пришел в себя, сестра, дежурившая возле него, вышла в коридор, где ожидали пять человек: комиссар полиции Бержерака, следователь, прокурор, секретарь суда и судебный медэксперт.

– Можете зайти! Но доктор предупредил, чтобы вы не слишком его утомляли. Впрочем, у него такой странный взгляд, что я не удивлюсь, если он окажется сумасшедшим!

И мужчины переглянулись с понимающими улыбками.

Ситуация очень напоминала мелодраму, которую разыгрывали плохие актеры: перед тем как уйти, медсестра улыбнулась, бросив последний взгляд на Мегрэ.

Этот взгляд означал: «Я оставляю его вам!»

Палату заполнили пятеро мужчин; все они улыбались, каждый по-разному, но во всех улыбках сквозило нечто угрожающее. Можно было подумать, что они притворялись, и делали это нарочно для того, чтобы разыграть Мегрэ!

– Проходите, господин прокурор…

Невысокий человек с прической ежиком и грозным взглядом, без сомнения, отработанным специально, чтобы гармонировать с профессией. И сколько холода, сколько недоброжелательности в его глазах!

Прокурор прошел перед кроватью Мегрэ, бросил на него короткий взгляд, и, словно выполняя какой-то ритуал, встал возле стены, держа в руке шляпу.

За прокурором прошел следователь, с ухмылкой посмотревший на раненого, и остановился возле своего начальника.

Затем секретарь суда… Теперь возле стены стояло уже трое мужчин с видом заговорщиков!.. И вот к ним присоединился судебный медэксперт!..

В стороне пока еще оставался комиссар полиции, толстяк с выпученными глазами, которому в этом спектакле, по всей видимости, предназначалась главная роль.

Оглянувшись на остальных, он медленно опустил руку на плечо Мегрэ.

– Вот ты и доигрался, приятель!

В другой обстановке это выглядело бы на редкость забавно. Но Мегрэ даже не улыбнулся. Почувствовав неясную тревогу, он нахмурился.

Конечно, они беспокоятся о нем! Ему казалось, что граница между реальностью и сном была крайне расплывчатой, и с каждым мгновением она стиралась все больше и больше.

Сейчас перед ним явно разыгрывалась пародия на следствие! Комично выглядевший комиссар полиции улыбался с хитринкой.

– Признаюсь, я очень рад, что смог наконец-то увидеть тебя!

Остальные мужчины, замершие возле стены, смотрели на него, не отрываясь.

Мегрэ вытащил руку из-под простыни с протяжным вздохом, вызвавшим удивление у него самого.

– Ну, и кого ты выбрал на эту ночь?.. Еще одну женщину? Или юную девушку?..

Только теперь Мегрэ сообразил, что ему нужно многое сказать, чтобы прояснить ситуацию, и, поняв это, испугался. Он был слишком измотан. Его клонило ко сну. Все тело болело…

– А, оставьте… – машинально пробормотал он, вяло махнув рукой.

Они ничего не поняли. Он повторил совсем тихо:

– Оставьте! Завтра…

Он закрыл глаза, и в его воображении тут же смешались лица прокурора, судьи, врача, комиссара и секретаря, из образов которых возникло существо, походившее одновременно на хирурга, фермера и человека из поезда.