Мишель Бюсси - Пока ты не спишь

Стоило ему зажмуриться, и в голове все становилось одного цвета. Как будто кто-то взял кисть и одним мазком перекрасил все вокруг.

Цвет.

Единственный.

Красный.

Везде.

Василе Драгонман терпеливо ждал встречи с Марианной. Он сидел в холле комиссариата, положив на колени папку, и разглядывал сновавших мимо сотрудников. Если бы не униформа полицейских и байкерская куртка психолога из состаренной кожи, обстановка напоминала бы больничный коридор, забитый посетителями и усталым персоналом.

Появилась майор Огресс. Она шла не торопясь, по самому центру, и люди обтекали ее с двух сторон, как гордый линкор.

– Ты перезвонил врачу, Дед? – Вопрос был адресован инспектору, который направлялся к лифту.

Лейтенант Пьеррик Паделу замедлил шаг. Все сыщики Гавра звали его Дедом – из-за предпенсионного возраста и шести внуков, живущих в разных уголках Франции. Он наголо брил череп, носил серебристо-черную эспаньолку, тело у него было поджарое, как у профессионального бегуна, а глаза – как у большого доброго пса. Старожилы бригады говорили: «Наш Дед еще о-го-го!» – новички же считали его «ужасно пожилым».

– Он все утро на консультации, помощница пообещала, что шеф перезвонит, как только появится минутка.

– Но он подтвердил, что штопал именно Тимо Солера?

– На все сто. Солер связался с ним через несколько минут после того, как был замечен у аптеки в квартале Сен-Франсуа. Профессор Ларошель обслужил нашего налетчика в порту, в гавани Осака, между контейнерами.

– И доблестный доктор сразу связался с полицией? Его не смутило, что он нарушает профессиональную тайну?

– Нисколько, – улыбнулся Дед. – То ли еще будет…

Марианна отогнала мысли о раненом налетчике и повернулась к Василе Драгонману:

– Ну что, идем? Я нашла для вас время между двумя… консультациями и не могу обещать, что нам дадут спокойно поговорить.

Невозмутимость психолога резко контрастировала с царившим в участке возбуждением. Он сел, расправил полы куртки, открыл папку, достал блокнот и разложил перед собой детские рисунки. Взгляд светло-карих глаз был острым, как луч лазера, славянский акцент проявлялся сильнее, чем по телефону. «Красивые глаза, – подумала Марианна, – не банально карие, а цвета полированного дерева, терракоты или золотистой запеченной корочки круассана».

– Я принес вам рисунки Малона, майор, и мои заметки с комментариями. Они пока рукописные, но…

Марианна жестом остановила Василе, чтобы получше его рассмотреть. Обаятельный мужик, ничего не скажешь! Чуть моложе ее. Она обожала застенчивых мужчин: за их сдержанностью таится огонь. Славянский шарм и трагическая судьба героев Толстого и Чехова.

– Что, если мы начнем с самого начала? О ком вы говорите? Где он живет?

– Конечно, майор, простите. Когда волнуюсь, становлюсь бестолковым. Мальчика зовут Малон. Малон Мулен. Он ходит в младшую группу начальной школы. В Манеглизе. Знаете, где это?

Она сделала ему знак продолжать, кивнув на висевшую на противоположной стене карту эстуария [4]Сены. Манеглиз находился в десяти километрах от Гавра. Маленькая деревенька среди полей с населением в тысячу жителей.

– Со мной связалась школьная медсестра, сообщила, что ребенок все время повторяет нечто странное. Я впервые увидел мальчика три недели назад.

– И он рассказал, что его родители – не его родители?

– Именно так. Малон утверждает, что помнит другую жизнь, прежнюю…

– А родители, конечно, все отрицают.

– Естественно. – Драгонман взглянул на часы. – В этот самый момент они встречаются с директрисой школы.

– Без вас?

– Да. Предпочли обойтись без моего присутствия.

– Родители или начальство?

– По обоюдному согласию…

– Ваше вмешательство их раздражает?

Психолог смущенно улыбнулся и посмотрел на Марианну взглядом бродячего пса, выпрашивающего у прохожего кусок хлеба.

– Их можно понять. Честно говоря, если бы вас прислала не Анжелика…

– Позвольте мне кое-что объяснить. Я постараюсь говорить сжато…

Майор Огресс колебалась. Этот психолог чертовски хорош! Мямлит, запинается, но своего не упустит. Нужно будет выяснить, где эта хитрюга Энджи его выловила.

– Ладно, господин Драгонман, даю вам четверть часа.

Дверь без стука распахнулась, и появившийся Дед разрушил очарование момента:

– Доктор на проводе!

– Вот же черт! Переведи на мой телефон.

– Ты можешь не только поговорить с профессором Ларошелем, но и увидеть светило больницы Моно на экране размером три на три! Его кабинет нашпигован классным оборудованием для видеоконференций.

Марианна попросила Василе подождать несколько минут в коридоре:

– У нас крупное дело – январское ограбление в Довиле, наверное, слышали?

Психолог кивнул и послушно пошел к двери, столкнувшись на пороге со вторым лейтенантом, катившим тележку с видеокамерой и микрофоном.

– Наконец-то пригодилась чертова техника, – произнес тот и присел на корточки, чтобы установить камеру напротив белой стены.

На вид сыщику было лет тридцать. Белая футболка, тесные джинсы, кроссовки – вид у накачанного красавчика был явно непротокольный.

Лейтенант Жан-Батист Лешевалье. Женат. Двое детей. Верный муж. Нежный отец.

Ожившая мечта одинокой женщины.

– Пошустрее, Ж. Б.!

Марианна ворчала для проформы. Взгляд скользнул по сильной спине подчиненного, уперся в полоску голого тела между задравшейся майкой и поясом джинсов.

Трусы-боксеры от Calvin Klein обтягивали классную задницу.

Руки прочь, частная собственность! Чужая…

– Прямо какое-то широкоэкранное кино. – Ж. Б. с кошачьей грацией поднялся с корточек.

Лейтенанты Паделу и Лешевалье устроились на стульях, Марианна осталась за своим столом. Секунду спустя на белой стене появилась роскошная декорация в стиле хай-тек. Сплошь прямые углы – лакированное бюро, дизайнерские кресла, обтянутые серой кожей, мебель из ценных пород дерева, большая плазма на стене и даже высокая балконная дверь, через которую в комнату льется яркий свет.

А вот и хозяин кабинета. Хирург в белом халате поверх шикарного костюма-тройки (небось подбирал специально к своей хищной улыбке!), в руке стакан, в котором позвякивает лед.

– Здравствуйте, майор Огресс, сожалею, но могу уделить вам всего несколько секунд. Одна дама уже лежит и с нетерпением ждет, когда я вернусь вместе с моим орудием!

Пауза. Ларошель пошутил и теперь как будто ждал награды – заранее записанного смеха зрителей, – сияя безупречной белозубой улыбкой (хвала коллегам-ортодонтам!).

– Я буду пересаживать ей печень. Так что давайте поторопимся.

– Вчера вы оказали помощь Тимо Солеру, так? – задала вопрос Марианна.