Марджери Аллингем - Цветы для судьи

При появлении новых действующих лиц мистер Скруби отошел в сторону и теперь с неожиданной проницательностью в кротких глазах наблюдал за встречей Джины и Майка. Ни одна женщина, даже самая красивая, не хорошеет от тяжелых переживаний, однако некоторым они придают определенный шарм. Когда произошло худшее, спина Джины застыла, а лицо обрело фарфоровую твердость, что добавило чертам решительности. Молодая вдова пристально посмотрела на Майка.

Мистер Кэмпион с мисс Керли живо обсуждали что-то с Джоном, и мистер Скруби стал единственным свидетелем встречи.

Губы Джины зашевелились под напором множества невысказанных слов. В конце концов она произнесла то, что ее разум отвергал с момента обнаружения тела.

– Значит, все на самом деле? – Голос прозвучал отрывисто, сдавленно.

Выдержка на мгновение изменила Джону, приоткрыв его душу. Глаза ожили, неверие смешалось в них со множеством других чувств. Впрочем, он тут же пришел в себя и впервые после объявления вердикта улыбнулся.

– Ох уж эта женская гордыня! – презрительно бросил Джон.

Удар достиг цели. К щекам Джины прилила кровь, спина обмякла; молодая женщина исчезла, оставив вместо себя растерянную, совсем юную девушку.

Всем стало неловко, но тут вновь открыли дверь: сержант Пиллоу впустил разносчика телеграмм с посланием для Джона.

Тот дрожащими руками вскрыл конверт; по привычке, выработанной на службе, прочел вслух.

– «Потрясен мне не сообщили. Необъяснимая нерадивость может принести колоссальный вред. Ничего не предпринимайте до моего приезда. Барнабас».

Джон поднял изумленные глаза.

– Господи помилуй! Кузен Александр. Я и не думал… Нет-нет, мальчик, ответа не будет. Мисс Керли, дайте ему шестипенсовик.

Мистер Скруби нерешительно подошел ближе.

– Александр Барнабас, адвокат? – уточнил он, и было непонятно, чего больше в его тоне: благоговения или страха.

– Да, мой кузен. – Джон моргнул. – Единственный сын дяди. Королевский адвокат, уже давно. Отлично ведет уголовные дела вроде бы. Прекрасная репутация…

– Да-да, – осторожно заметил мистер Скруби. – Я наслышан.

Повисла тишина. Прервало ее возвращение инспектора Таннера.

– Можете спокойно выводить дам, сэр, – многозначительно сказал он мистеру Кэмпиону.

Поскольку ожидание ничего хорошего не сулило, Альберт вопросительно посмотрел на Джину. Та охотно, даже нетерпеливо, пошла за ним. Следом покинула приемную мисс Керли, но сначала шепотом передала сержанту сообщение для Джона – тот уже возобновил разговор с мистером Скруби – и по-дружески пожала руку Майку.

В дверях Джина, не оборачиваясь, помедлила, и арестант в последний раз окинул взглядом ее точеную фигурку в черном, склоненную голову и каштановые волосы под черной шляпкой.

Возле задней двери ждал мистер Лагг, с важным неодобрительным лицом восседая внутри сверкающей красавицы – новенькой «Лагонды» мистера Кэмпиона. Великан выскочил из машины с проворством, удивительным для человека его габаритов, и не слишком церемонно затолкал обеих дам на заднее сиденье.

– Пора сматываться, пока нас не увидели, – просипел он на ухо своему хозяину.

Мистер Кэмпион, который думал о том же – правда, из менее эгоистичных побуждений, – скользнул за руль, и великолепный автомобиль отбыл.

В Холборне они застряли в дорожной пробке.

– Я отвезу тебя к себе, Джина, если не возражаешь, – сказал Кэмпион. – Фотографы – народ настырный, вряд ли ты хочешь повстречать их у себя на пороге.

Джина не ответила, зато из темноты салона долетел бодрый деловой голос мисс Керли:

– Чудесное предложение, мистер Кэмпион. Я опасаюсь того же, и приятного в этих опасениях, конечно, мало. – Затем она тихонько добавила: – Опустите голову пониже, милая, вам будет легче.

– Я в порядке, – с невыразимой усталостью ответила Джина.

Вечер был темным и промозглым, «Лагонда» увязла в потоке жаждущих поскорее доехать домой, поэтому на Боттл-стрит попали не скоро.

Здесь приглушенные огни отбрасывали на мокрые тротуары лужицы света. Кэмпион за руку подвел Джину к ярко освещенному подъезду рядом с полицейским участком. Мисс Керли последовала за ним, а Лагг поехал отгонять машину.

Кэмпион с дамами поднялся на третий этаж к двери в квартиру Альберта. Из кресла, составлявшего единственную мебель на крохотной лестничной площадке, встала и шагнула вперед женщина.

Она показалась Кэмпиону смутно знакомой. Возможно, он где-то видел ее совсем недавно. Неординарная внешность, отмеченная какой-то неуловимой печатью, – Альберт определил ее для себя как пассивное горе, в противовес горю деятельному. Средних лет, одета хоть и красиво, но без присущего Джине стиля. Пожалуй, решил Кэмпион, именно таких женщин поколение его отца называло импозантными. Незнакомка нерешительно подошла ближе.

– Не знаю, вы ли мистер Кэмпион, – произнесла она. – Но если вы, можно с вами поговорить?

Альберт достал ключи.

– Ну да, конечно. Минутку. – Он открыл дверь.

Мисс Керли завела Джину внутрь. На ее лицо упал свет из квартиры, и незнакомка приглушенно вскрикнула. Кэмпион обернулся: гостья в замешательстве смотрела на Джину.

– Это миссис Бранд, не так ли? Я не узнала ее при таком свете. Извините за беспокойство, мистер Кэмпион. Приятного вечера.

Женщина договорила уже у лестницы. Мистер Кэмпион был озадачен.

– Вы не назоветесь? – довольно глупо спросил он.

– Нет, нет, незачем. Я зря пришла.

Голос долетел до него снизу вместе с торопливым стуком высоких каблуков. Кэмпион перевесился через перила, но увидел лишь черные лакированные туфли да лисий мех, подпрыгивающий вверх-вниз на округлых плечах.

Альберт в некотором недоумении вошел в квартиру, задал вопрос.

– Да, видела. – Джина устало подняла глаза из глубины кресла. – Понятия не имею, кто это. Никогда раньше не встречала. Чего она хотела?

– Бог ее знает, – сообщил мистер Кэмпион.

В иное время и при иных обстоятельствах мистер Кэмпион был бы только рад, увидев, как мистер Лагг подает чай одному из главных действующих лиц громкого судебного процесса; однако сегодня это вызвало у него лишь раздражение.

Волнение и едва сдерживаемый ужас последних дней уступили в Джине место надлому и слабости, что выглядело в тысячу раз трогательней. Мисс Керли, наоборот, вела себя по-прежнему. Кэмпион подозревал, что ее кипучая деятельность призвана не оставлять времени для размышлений. Тем не менее атмосфера собрания была гнетущей, и прибытие Джона ее разрядило.

Он вошел, волком зыркнул на Лагга, сел в кресло, из которого Кэмпион встал поприветствовать гостя, и ворчливо объявил, что не отказался бы от чая.