Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет

Девушка яростно сжала кулачки за спиной.

– Только и слышу каждый раз: Мэнди, сделай то, Мэнди, сделай это! Да я с тобой уже с лихвой расплатилась! Или тебя не удовлетворили мои услуги?

В этот момент подъехавшая Хлоя Роуз, чуть не сбив с ног режиссера, резко осадила лошадь и направила ее легким галопом в сторону ссорящейся парочки. Те притихли и уставились на нее. Мальчик отступил назад.

– Неужели ты не можешь хотя бы здесь не выставлять этого напоказ? – проговорила она с французским акцентом.

Розенкранц начал мямлить что-то в ответ, но Хлоя Роуз, развернув лошадь, пустила ее почти галопом, так и не сбавив скорости до самого конца декораций «Олд Уэст». Розенкранц побежал за ней в облаке пыли, вздымаемой лошадиными копытами. Когда он пробегал мимо Стёрджена, тот посмотрел на него с укоризной и досадой, чуть ли не со слезами в глазах. Розенкранц на бегу сделал ему успокаивающий жест.

Повернувшись ко мне, Нокс сказал:

– Подожди здесь. Возможно, сейчас не самый лучший момент.

– Думаешь? – спросил я.

Нокс направился к помощнику режиссера, который, энергично мотая головой, что-то втолковывал оператору.

Я остался стоять рядом с девушкой и мальчиком и от скуки принялся ее разглядывать. Ее рыжевато-каштановые волнистые волосы были слишком идеальными для натуральных. Худое угловатое лицо было миловидным только при взгляде анфас, но никак не в профиль. Когда она злилась, как это было в ту минуту, лицо ее как-то неприятно сморщивалось. Нокс заранее предупредил меня, чтобы я не задавал на съемочной площадке никаких вопросов, но мне не удалось справиться со старой привычкой, и я сказал ей:

– Мисс Эрхардт? Я – Денис Фостер. Меня интересуют любые свидетельства каких-либо необычных происшествий на территории киностудии. Вы не видели каких-нибудь посторонних людей? Кого-нибудь, кому не положено находиться здесь. Или, допустим, положено, но на киностудии, а не на самой съемочной площадке.

Пока я говорил все это, она даже не обернулась в мою сторону – так и продолжала стоять, сердито подбоченясь.

– Да здесь столько народу толчется, как тут узнаешь, кто из них кто? – ответила она.

– То есть вы не замечали ничего подозрительного?

– Послушайте, обратитесь к кому-нибудь другому. Я работаю!

– Я это вижу.

Только тут она удостоила меня взглядом.

– Это что, шутка была сейчас? Тогда сказали бы хоть, когда я должна рассмеяться.

– Ну вот сейчас можете рассмеяться.

Она презрительно фыркнула:

– Эй, поосторожнее, мистер, не то я позову охрану.

Я кивнул на Эла Нокса, разговаривавшего с помощником режиссера.

– Вот это начальник охраны. Я пришел вместе с ним. Или вы и этого не заметили?

– Да плевать мне, с кем вы пришли!

– То есть вы никого вообще не замечаете? Так?

– Почему, замечаю. Сегодня здесь был почтальон, молочник, мороженщик, священник, репортер из газеты и какая-то говорящая корова.

Последние ее слова вызвали у стоявшего рядом мальчика изумленный возглас.

Я посмотрел на него, потом снова на нее.

– Понятно, – сказал я. – То есть ничего особенного, о чем вы хотели бы поговорить. Ну, во всяком случае, поговорить со мной.

– Послушайте, вам что, платят за то, что вы вот так умничаете?

– Платят, но недостаточно.

– А кстати, зачем все это? Это из-за Хлои, что ли?

Я промолчал.

– Да эта Хлоя боится собственной тени. Вы только посмотрите, сколько времени мы здесь тратим впустую только из-за того, что нечто омрачает ее нежную натуру.

– Интересно, что бы это такое могло быть?

– А вы не знаете? Да идите вы на… вместе со своей Хлоей!

– Ой, ну что уж вы так-то, при детях, – сказал я.

Она скрестила руки на груди и демонстративно повернулась ко мне спиной. Я заметил, что мальчик смотрит на меня, и улыбнулся ему, но лицо его осталось бесстрастно-невыразительным.

– А ты не видел здесь каких-нибудь посторонних людей? – спросил я у него.

– Вот вас вижу, – сказал он.

Я кивнул, сообразив, что сам нарвался на такой ответ, и оглянулся, ища глазами Нокса.

Тот уже шел ко мне. Встретившись со мной взглядом, он поджал губы и безнадежно махнул рукой.

– Не выпала фишка. Они еще будут снимать сейчас. Стёрджен взял лошадь строго на время, еще два часа работы.

– Ну тогда я позже с ней встречусь.

– Просто я хотел представить вас друг другу, – сказал он. – Ну а раз так, давай тогда сам тут шуруй.

– Попробую, – согласился я. Мы к тому времени уже вернулись к гольф-карту.

– Только помни об осторожности. Мы эту историю не разглашаем, – предупредил он, забираясь на водительское сиденье.

– Ага, я заметил, как вы не разглашаете. Эта Мэнди, похоже, уже в курсе. Говорит, что у Хлои паранойя.

– Ты зачем разговаривал с Мэнди? Я же просил тебя воздержаться от вопросов.

Эту его реплику я проигнорировал и спросил:

– А ребенок что, так и ходит за Розенкранцем?

– Да. Он у него от первой жены, как я понял. Приехал с востока погостить к папе.

– И как к этому относится Хлоя?

Он собрался ответить, но в этот момент кто-то крикнул: «Тишина на площадке!», и он умолк, жестом призвав меня сделать то же самое. На съемочной площадке все заняли свои места, стараясь не шаркать ногами и даже не кашлянуть, режиссер встал позади оператора, и Хлоя Роуз снова красиво проскакала в седле на фоне декораций, после чего все снова ожили и зашевелились.

– У меня до сих пор не укладывается в голове, как эти маленькие декорации выглядят потом такими большими на экране, – сказал Нокс.

Тут мы увидели, что в нашу сторону несется как ужаленная Мэнди Эрхардт, а за ней по пятам мальчишка.

– Может, они уже закончили? – сказал Нокс и высунулся из гольф-карта. – Эй, Мэнди! Ну что они там, заканчивают?

– Нет, – бросила на бегу Мэнди. – Просто мне, видите ли, надо купить мальчику леденец, потому что, кроме меня, этим больше некому заняться!

– Можешь и мне тоже купить одну штучку! – крикнул ей вдогонку Нокс.

Она, не оборачиваясь, выставила вверх палец. Мальчишка старался не отставать от нее.

– Ну вот, убежала. А ведь мы могли подвезти ее, – сказал Нокс, заводя гольф-карт.

Развернувшись, мы покатили по Мэйн-стрит и ярдов через пятьдесят выехали на Чикаго-стрит, а потом на какую-то земляную дорогу, огибавшую «средневековый» замок.

– Послушай, Нокс, а что же здесь все-таки происходит на самом деле? Может, как-то прояснишь ситуацию?

На его лице сложилась оскорбленная гримаса.

– То есть почему бы мне не быть с тобою откровенным?

– Ну, не знаю. Просто интересно, зачем студии понадобилось нанимать частного «перца», когда у нее есть собственная служба безопасности?

– «Служба»? Ой, да не смеши! Я, два отставных копа и парочка парнишек, которые еще даже не бреются. Вот тебе и вся служба. И наша задача обеспечивать безопасность на территории студии, а не круглосуточную охрану отдельно взятой актрисы.