Инга Могилевская - Петля. Тoм 1

– По дороге просохнешь. Поехали.

– Спешишь выполнить приказ Командира? Какой исполнительный! – ухмыляется Чаби, – Ладно… Сейчас, еще минутку, – Выходит обратно на берег, стащив с себя одежду, начинает отжимать.

– А ты не ерничай. Приказ – есть приказ, – скользнув взглядом по темно-бронзовому рельефу точеной фигуры мальца, отворачивается, поспешно отходит, чтобы отловить одну из убредших в глубь чащи лошадей. Конечно, это жеребец Чаби. Его-то Гарпун – вон, смирно стоит там же, где его оставили: воспитанный покладистый конь. Не то, что этот вороной – чуть почуял волю, и сразу пошел шастать…

– Минко, я знаешь, что думаю? – раздается голос мальчишки, – Папа ведь неспроста нас спровадил.

Аминьо нервно сглатывает. Подкравшись к вороному, пытается ухватить за узду, но тот строптиво одергивает голову, недовольно фырчит, отбегает в сторону, и смотрит – смотрит на него, словно дразня или издеваясь. Своенравный подлюга! Весь в хозяина! А его хозяин тоже пробрался сквозь заросли и теперь стоит неподалеку, с любопытством наблюдая за этой сценой.

– С чего бы он так вдруг – и только нас двоих. Странно, не находишь? – продолжает Чаби.

– Ну, не знаю… – изловчившись, Аминьо прыгает на конец волочащегося по земле повода, но тоже не успевает сцапать. Кожаный ремешок проворной змейкой ускользает из его рук, – Черт!

– Что? Не можешь поймать? – довольно хохочет Чаб, потом не спеша подходит к своему строптивцу и совершенно спокойно берет его под уздцы, без каких-либо капризов и возражений со стороны последнего.

– Не понимаю, как тебе удается с ним сладить, – бормочет Аминьо, потирая ушибленное колено.

– Неро – мой конь. Отец его специально для меня готовил. Он больше никому в руки не дастся… Ну, разве что, может быть, дяде… Но ты его знаешь, он что людей, что животных заговаривать умеет.

– Твой дядя… да, прямо как какой-то ajwar 7 7 Колдун (язык киче) … Только, видать, не всегда ему это удается с людьми, – замечает он, и тут же спохватывается – зря ляпнул. Вот и Чаби удивленно вскидывает бровь,:

– Почему? Я что-то не припомню, чтобы он хоть раз оплошался.

– Ну, это я так… Просто подумал, что если б он так легко убеждал людей, то нас было бы не двадцать человек, а гораздо больше.

– Не в этом дело, – мотает головой Чаби, запрыгивая в седло, – Ты сам знаешь, какова процедура отбора и проверки. Множество и мужество не равны по своим силам. Поверь, лучше уж двадцать достойных бойцов, чем полчище трусов и олухов.

– Твоя правда…

– Кстати, об олухах… – мальчишка примолкает, выжидая пока он сходит за своим Гарпуном, и подъедет к нему уже верхом.

– О каких олухах?

– Да вот, все думаю, почему в лагерь возвращаемся только мы двое.

Опять за свое… Нужно срочно придумывать объяснение, пока Чаби не взбрело в голову вернуться.

– Ну, ты же не думаешь, что твой отец считает тебя олухом, и поэтому отправил обратно, – иронично замечает он, пряча неловкость.

– Что?! Нет, я не об этом… Я думаю, что кто-то из наших наябедничал ему про то, чем мы занимались в деревне. Рассказал про нас и про нее. Вот мне и интересно, что за олух нас сдал. Как ты считаешь, это мог быть Фредо?

– Что за чушь!

– Ну, а почему тогда, Минко? Почему приказ возвращаться только нам двоим? – настаивает Чаби.

– Да, просто… Просто Командир считает, что тебе нужно как следует отдохнуть и выспаться перед ночным дежурством, – выпаливает он, внезапно осенившее его объяснение… Вполне правдоподобное. Вполне убедительное.

– У..у… – задумчиво покачивает головой малец. Похоже, поверил, – Тогда ясно. А то я уже было стал готовиться и от него вечером тумаков получить.

– Как будто, ты их хоть раз от него получал.

– Все когда-нибудь случается впервые, – шутливо изрекает Чаби и, вздохнув, – Ладно, приятель, давай-ка галопом домой. Мне еще надо успеть отоспаться перед тяжелой ночкой. Приказ Командира.

«Приказ Командира» был выполнен беспрекословно – по возвращению в лагерь Чаби сразу же завалился спать. В этом не было ничего удивительного, сон последние дни был для них роскошью. Он бы и сам с удовольствием воспользовался случаем вздремнуть, но мысли об оставшихся в недружелюбной деревни товарищах свербели в мозгу, не давая ему покоя. Все-таки, стрельба была и наивно надеяться, что пули не нашли своих жертв. Вопрос лишь в том, кто в кого стрелял. Могло ли оказаться огнестрельное оружие у простых деревенщин? У этого горланистого синдики? Если да, то наибольшая опасность грозила вступившему с ним в спор товарищу Лану. Не дай боже… Не дай боже, с ним что-то произойдет. Нет, без такого человека они долго не продержатся. Товарищ Шбланке и Командир Хунахпу, их ведь неслучайно так прозвали, как две части одного целого, как две ноги, за счет которых их отряд уверенно шагает к победе. Отруби одну ногу, и все будет кончено. Все рухнет… Не дай боже… Не дай… Впрочем, даже если пуля не предназначалась дяде Чабио, и досталась кому-то другому – мысль неутешительная. Каждый боец на вес золота, каждый товарищ для него как родной брат. И как же угнетает то, что он вынужден отсиживаться тут в тишине и безопасности, когда их жизням грозит опасность!

И вот, заглянув в палатку Чаби и проверив в очередной раз, что его наивный подопечный, его единственный младший из всех братьев, действительно отключился, и сладко посапывает в мирном беззаботном сне, сам Аминьо стал подумывать над тем, чтобы вернуться в деревню, поддержать остальных. Удостовериться, черт возьми, что все живы и целы. Но это так и не понадобилось: снаружи послышалось ржание лошадей, спешное цоканье десятков копыт, отрывистые голоса… Они вернулись. Все? Приподнял тент, осторожно выглянул, и, не сдержав вздох облегчения, стремглав выбежал навстречу… Да, похоже, все. Все целы. Даже двух новеньких привели.

– Ну как? Все обошлось? – спросил он, подлетая к Шбланке.

– Да, Минко… Можно и так сказать, – не смотря на все попытки казаться спокойным, в кристальном голосе товарища Лана сквозили нотки досады.

– Но я, когда уезжал, слышал выстрелы…

– Не без этого. Пришлось немного пострелять, – тихо и мрачно прокомментировал Командир, спрыгивая со своего коня, потом как-то странно и внимательно посмотрел на него: – Кстати, Аминьо, ты с собой в деревню пушку брал?

– Да…А ч…?

– Она еще у тебя при себе?

– Да… – он приподнял рубашку, показывая торчащую из-под ремня рукоятку. Кое-кто из ребят, насколько он знал, не видели смысла брать с собой оружие в деревню, ведь они шли с миром. А он со своим револьвером никогда не расставался. Следовал примеру Чаби, который частенько говорил, что для воина и бойца оружие становится частью тела.

– Ладно, – удовлетворенно кивнул Командир Хунахпу, -… Просто кто-то из наших обронил револьвер там в деревне. Вот я и ищу, кто… – немного натянуто пояснил он, и сразу же перешел на другую тему: – Вы с Чаби нормально доехали? Никого по дороге не встретили?