Дон Нигро - Фантасмагория

Действующие лица:

КЕЛСО – старик

МОТТ – старик

Место действия:

Тоннель глубоко под городом.

( КЕЛСО и МОТТ, два потрепанных жизнью, оборванных старика сидят в тоннеле, глубоко под городом, подсвеченные тусклым светом костерка, окруженные темнотой ).

КЕЛСО. Дороти Килгаллен.

МОТТ. Кто?

КЕЛСО. Это больше, чем хлебница.

МОТТ. Не знаю.

КЕЛСО. У меня есть секрет.

МОТТ. Какой?

КЕЛСО. Такая была игра. Они должны были догадаться. Они играли в игры. Какой была моя реплика? Кого это волнует? Трансляция шла из Нью-Йорка, прием был отвратительный, как «Капитана Видео», с куда как меньшим интеллектуальным содержанием. Эти люди были тупее волана. За исключением Эрни Ковача. Он был хорош. Поэтому его и убили. А она жульничала. Подглядывала поверх маски. Они платили реальные деньги, чтобы играть в игры в телевизоре. Кто, черт побери, были эти люди? Это выше человеческого понимания. Америка сюрреалистична. Ты понятия не имеешь, о чем я говорю, так?

МОТТ. Я помню это, как послезатрашний день. Тристан Тзара читает вслух что-то из газеты, тогда как электрический колокольчик продолжает звенеть, поэтому никто ничего не может расслышать. Толпа кричит, требуя, чтобы он ушел со сцены. Старик присел в проходе, справляя большую нужду. Беременная женщина теряет сознание, и тут же усатый коротышка начинает ее раздевать. Отступив на шаг, спускает. Я – проктолог, и это мой нос. Теперь он снимает с нее бюстгальтер. Ее груди великолепны, все три. Он начинает сосать их, одну за другой, похрюкивая, как поросенок. Прославленные члены французской академии пускают слюни и бормочут какие-то глупости. Морис Шевалье играет на губной гармонике. Генерал Петен изображает музыкальный писсуар. Русские с балкона бросают в зал маленьких собак. Королева Неаполя падает без чувств от удара таксы по голове. Мужчина, держащий в руках красную курицу, предсказывает, что будущее будет таким же, как прошлое, только наоборот. Тогда мы и представить себе не могли, что он таки был прав. Когда загорается свет, Эмиля Золя находят повесившимся на ремне.

КЕЛСО. Этот выпуск я пропустил.

МОТТ. Он был очень информативным.

КЕЛСО. Усы и большая сигара.

МОТТ. У Дороти Килгаллен?

КЕЛСО. У Эрни Ковача. Дороти Килгаллен тоже убили.

МОТТ. Сюрреалисты?

КЕЛСО. Они появляются из-под земли, как слизни после дождя. Под землей много окутанных тайной тоннелей. Некоторые проложены под пустошами, другие – под мегаполисами, глубоко под подвалами и полуподвалами, мощеные брусчаткой подземные дороги, огибающие древние каменные жилища под Балтийским морем.

МОТТ. Балтийское море – гигантская мистификация, прокрученная литовцами и населенная говорящими рыбами.

КЕЛСО. Когда-то в подземных городах люди жили во множестве, но теперь большинство заброшены. Но не полностью. Остаются в них загадочные существа. Когда-то они были людьми, а может, театральными критиками. Но кто они сейчас…

МОТТ. Безголовые люди бросаются со сцены куриным салатом, бифштексами и карликами. Из гроба появляются воздушные шары и плывут к потолку. Обнаженная девушка вылупляется из яйца и танцует мамбу с огромным селезнем.

КЕЛСО. Раньше я жил в полой статуе быка в Вашингтон-Сквер-Парке, недалеко от того места, где Генри Джеймс мочился в 1879 году, но потом Центральное разведывательное управление заставило меня перебраться в канализационные тоннели.

МОТТ. Ганс Арп носит туфли из шкуры гиппопотама. Консьержка вымазанная майонезом. Пикабиа объявляет, что любая вера – это болезнь, но допускает, что это еще и сифилис.

КЕЛСО. Я совокуплялся с Зазу Питтс в доме 13 по Корделия-стрит. Потом мы помыли ноги. Она научила меня, что некоторые облака – совсем не облака.

МОТТ. Актеры в сундуках и мешках в океане зеленого света. Невозможно понять, кто что говорит. Мадам Мельба поет Вторую симфонию Малера. Птицы засыпают ее ругательствами. Она замолкает и в слезах убегает из театра. Позже ее находят утонувшей в Балтийском море.

КЕЛСО. Я могу выпить Балтийское море, такая чудовищная у меня жажда.

МОТТ ( достает из кармана бутылку, протягивает КЕЛСО ). Вот. За счет заведения.

КЕЛСО. Что это?

МОТТ. Самое лучшее вино Нью-Джерси.

КЕЛСО. Хорошо. Я пью только качественное. ( Пьет ). Ах-х-х. На этом и трактор поедет.

МОТТ. Однажды ездил на тракторе. В Небраске. Задавил козу.

КЕЛСО. Это была грустная история, насчет Мельбы и птиц.

МОТТ. Ты не думаешь, что это чересчур.

КЕЛСО. Нет. Они продолжают говорить тебе: убей своих близких. Убей своих близких, говорят они. Убей своих близких. Чушь собачья. Не убивай своих близких. Убивай говнюков, которые продолжают говорить тебе: убей своих близких. Эти самодовольные сукины дети слишком глупы, чтобы иметь близких. У них интеллект слизистой плесени. У Зазу Питтс были сами прекрасные ступни в Вунсокете. Я подерусь с любым, кто скажет обратное.

МОТТ. Андре Бретон снял фильм с Сати, в котором совокуплялись два пианино. Даже дырка может быть произведением искусства, говорил он. В качестве примера я приведу тебе Сесиль. Более колоритные анекдоты о жизни сюрреалистов написаны на собачьих шкурах, которые продаются в катакомбах за полтора доллара и два автобусных жетона, и к каждой полагается свежий банан.

КЕЛСО. Ты слышишь голоса?

МОТТ. Да. Они пытаются продать мне мазь, которая удлинит мой пенис.

КЕЛСО. Голос Бога однажды заговорил со мной из вихря, и знаешь, что сказал мне Бог, отчетливо и ясно, совсем как Орсон Уэллс?

МОТТ. Что-то о Дороти Килгаллен?

КЕЛСО. Нет. Бог сказал: «НЕМЕДЛЕННО ГАЗАНИ».

МОТТ. Немедленно газани?

КЕЛСО. НЕМЕДЛЕННО ГАЗАНИ!

МОТТ. Бог сказал тебе такое? Немедленно газани?

КЕЛСО. Ясно и отчетливо.

МОТТ. И ты повинуешься его заповедям?

КЕЛСО. Всякий раз, когда есть такая возможность. ( МОТТ отступает на пару шагов. КЕЛСО предлагает ему бутылку ). Сам выпьешь?

МОТТ. Я пью только свежее грудное молоко из-под крана. С Богом я знаком. Встретил его под русскими горками на Кони-Айленде. Он работал диктором в Гранд-Стейшн-Сентрал. Мне нравится, как там падает свет, и эхо шагов, и голоса. Потом его сшибло такси.

КЕЛСО. Надо быть осторожным. Шпионы ЦРУ везде. Нельзя доверят даже пупочным катышкам.

МОТТ. Мой тебе совет. Прислушивайся к дятлу и воронам. У меня однажды было воронье перышко с посланием Бога, написанным лаком для ногтей. «Оставь меня в покое», – говорилось в нем. Просто оставь меня в покое. В конце концов, нас всех сожрет иконография.