Теннесси Уильямс - Кошка на раскаленной крыше. Стеклянный зверинец

Брик . С чего ты взяла, что Папа питает к тебе влечение как к женщине, Мэгги?

Маргарет . Видела, как он опускает глаза и скользит взглядом по моей фигуре, когда мы с ним разговариваем, и как он облизывает свои старые губы при виде моих прелестей.

Брик . Так говорить – отвратительно.

Маргарет . Слушай, Брик, не строй ты из себя зануду пуританина! По-моему, это просто здорово, что старикан, стоя на пороге смерти, все еще оглядывает мою фигуру с большим и, как мне кажется, заслуженным одобрением! А хочешь, скажу, что я еще заметила? Папа не знал, сколько всего народилось на свет маленьких копий Мэй и Гупера! «Сколько у вас детишек?» – спрашивает он за столом, словно Братец с супругой его новые знакомые! Тут Мама говорит, что это он пошутил, но старик и не думал шутить, куда там! Когда же они сообщили ему, что у них уже пятеро и ожидается шестой, для него эта новость явно прозвучала неприятным сюрпризом…

Внизу раздаются вопли детей.

Вопите, уроды! ( Оборачивается к Брику с неожиданно веселой и обаятельной улыбкой, которая тут же гаснет, когда она замечает, что он не смотрит на нее. С отсутствующим выражением лица он глядит в пространство, залитое тускнеющим золотым свето м. Это постоянное ощущение стены отчуждения, которой Брик отгородился от нее, придает юмору Маргарет горький характер. ) Да, ты много потерял, что не спустился к ужину, малыш. ( Всякий раз, когда она, обращаясь к нему, говорит «малыш», это слово звучит нежно и ласково. ) Папа, храни его Бог, он просто душка, самый славный старикан на свете, но ты же знаешь, как он держится за едой: уткнется в тарелку и ничего вокруг замечать не желает. Ну так вот, Мэй с Гупером садятся за стол рядышком, как раз напротив Папы, и наперебой талдычат о том, какие смышленые да какие способные их бесшеие уроды, а сами все наблюдают за его лицом – уставились, как два коршуна. ( Нервно смеется, откинув голову на лебединой шее и непроизвольно перебирая пальцами у горла и груди. Затем, выйдя на авансцену, наглядно изображает всю эту картину в лицах, меняя голос и помогая себе жестами. ) А бесшеих уродцев рассадили вокруг стола, кого на высоких стульчиках, кого на комплектах «Книги – знание», и всем напялили на головы бумажные маскарадные колпачки в честь дня рождения Папы. И это надо было видеть: Братец и его благоверная весь ужин беспрерывно – хотя бы на минутку угомонились! – обменивались какими-то знаками, толкали друг друга локтем в бок, щипались, пинались, переглядывались и перемигивались! Ни дать ни взять пара шулеров, обирающих простофилю. Наконец даже Мама, а она ведь, пошли ей Бог доброго здоровья, не шибко смекалистая и сообразительная старая дама, и та что-то заметила и спрашивает: «Гупер, о чем это вы с Мэй переговариваетесь между собой с помощью всех этих знаков?» Честное слово, я чуть куриной косточкой не подавилась! ( Возвращается к туалетному столику с зеркалом; сейчас, как и во время предыдущей речи, она не видит Брика .)

Он следит за ней с таким выражением в глазах, которому трудно дать определение: заинтересованное? Возмущенное? Презрительное? Пожалуй, и то, и другое, и третье плюс что-то еще.

Знаешь, твой брат Гупер все еще обольщает себя иллюзией насчет того, какой гигантский шаг вверх по общественной лестнице он сделал, женившись на мисс Мэй Флинн из семейства Флиннов – мемфисских «аристократов». ( Говоря, она все время движется по комнате, останавливается у зеркала, идет дальше. ) Но у меня есть для Гупера неприятные новости. Никакими аристократами Флинны никогда не были; если и были чем-нибудь, то только денежными мешками, но и деньги они потеряли. Так что это в лучшем случае – ловкие выскочки. Конечно, когда Мэй Флинн начала вращаться в мемфисском обществе, я еще под стол пешком ходила: мой первый выход в свет в Нашвилле состоялся лет этак через восемь, но в Уорд-Белмонтском колледже у меня были подружки из Мемфиса; они часто гостили у меня, а я приезжала к ним в гости на рождественские и на весенние каникулы, – уж я-то знаю, кто котируется и кто не котируется в мемфисском обществе. Так вот: папаша Флинн чуть было не угодил в федеральную тюрьму за темные биржевые махинации, которыми он занялся после краха его торговой фирмы. А что до того, что Мэй однажды была королевой хлопкового карнавала, о чем нам без конца напоминают, чтобы мы, избави Боже, не забыли, то этой чести не позавидуешь! Восседать на медном троне посреди липкой от краски платформы, которую везут по Мейн-стрит, и одарять улыбками, поклонами и воздушными поцелуями всякий сброд на улице… ( Достает туфли, украшенные драгоценностями, и устремляется к туалетному столику. ) Ты слышал, какая история приключилась с Сюзан Макфитерс, когда ее в позапрошлом году удостоили этой чести? Знаешь, что произошло с бедняжкой Сюзи Макфитерс?

Брик ( с отсутствующим видом ). Нет. Так что же произошло с Сюзи Макфитерс?

Маргарет . Ей плюнули в лицо табачной жвачкой.

Брик ( думая о другом ). Плюнули в лицо табачной жвачкой?

Маргарет . Вот именно. Какой-то пьяный старик высунулся из окна гостиницы «Гейозо» и заорал: «Эй, королева, эй, глянь-ка сюда, королевочка!» Бедная Сюзи подняла головку и одарила его лучезарной улыбкой, а он взял и сплюнул табачную жвачку бедняжке прямо в лицо.

Брик . И откуда тебе об этом известно?

Маргарет ( весело ). Откуда? Я там была, я это видела!

Брик ( рассеянно ). Забавная история.

Маргарет . Сюзи не нашла ее забавной. Впала в истерику. Вопила как помешанная. Пришлось остановить процессию, снять ее с трона и продолжать… ( Видит в зеркале его лицо, издает легкое восклицание, резко поворачивается и глядит на него. )

Проходит десять секунд.

Почему ты на меня так смотришь?

Брик ( теперь он тихо насвистывает ). Как, Мэгги?

Маргарет ( напряженно, со страхом ). Так, как ты смотрел на меня только что, перед тем как я поймала в зеркале твой взгляд и ты принялся насвистывать! Не знаю, что он выражает, но от него у меня кровь леденеет! В последнее время я часто ловлю этот взгляд. О чем ты думаешь, когда смотришь на меня?

Брик . Я не сознавал, что смотрю на тебя, Мэгги.

Маргарет . Смотрел, я видела, чувствовала! О чем ты думал?

Брик . Я не помню, чтобы я о чем-нибудь думал, Мэгги.

Маргарет . Неужели я сама не знаю, что… Думаешь… я сама не знаю, что…

Брик ( спокойно ). Что, Мэгги?

Маргарет ( с трудом подыскивая слова ). …что со мной произошло это… ужасное… превращение, что я стала жесткой! Резкой! ( Затем – почти что нежно. ) Безжалостной! Вот что ты замечаешь во мне с некоторых пор. Да и как бы ты мог этого не заметить?! Все верно. Я перестала быть… тонкокожей, больше не могу позволить себе быть тонкокожей. ( Овладевая собой. ) Но знаешь, Брик?.. Брик!