Жан-Батист Мольер - Тартюф, или Обманщик. Мизантроп. Лекарь поневоле. Мнимый больной (сборник)

Его-то мы всегда вкруг пальца обведем.
Как сам он пожелал, мы видимся вдвоем,
Он этим горд весьма, спесь взор его туманит,
И если даже вдруг он нас врасплох застанет,
Скорей поверит мне, чем собственным глазам.

Взгляните все-таки, спокойней будет нам.

Ну, я вам доложу… Вот негодяй отпетый!..
Все не приду в себя. Сражен я сценой этой.

Вы вылезли? Уже? Не рано ли, мой друг?
А может, вновь под стол – там скоротать досуг?
Мне кажется, что вы торопитесь чрезмерно.
Боюсь, что будет все для вас недостоверно,
Пока не доведет он дела до конца.

Еще не видел мир такого подлеца!

Неужто вы сдались? Не чересчур ли скоро?
Довольно ли у вас улик для приговора?
Все ль вами взвешено? Все ль вами решено?

Ну вот! Сама судьба со мною заодно:
Нет ни души. Я жду счастливейшего мига…

Полегче, сударь мой! Какой вы торопыга!
Позвольте-ка чуть-чуть поохладить ваш пыл.
Вот это праведник! Уважил! Удружил!
Возвышенный ваш дух поддался искушенью,
И вы тогда пришли к похвальному решенью:
Взять замуж дочь мою и соблазнить жену.
Признаться, я ушам не верил. Ну и ну!
Я сомневался, ждал, надеялся… Ох, стыдно!
Теперь уж я прозрел и все мне очевидно.

Окольные пути мне, право же, чужды,
На хитрость я пошла от крайней лишь нужды.

Как! Вы поверили?..

Довольно пустословья!
Вон! Живо! А уж там кривляйтесь на здоровье!

Хотел я…

Разговор мы прекратим на сем.
Извольте сей же час покинуть этот дом!

Смотрите, как бы вас не выгнали из дому!
Нельзя по-доброму, так будет по-худому:
Дом – мой, и на него я заявлю права.
Вы мне ответите за бранные слова,
Вы пожалеете об этих мерзких кознях,
Замучите себя вы в сокрушеньях поздних
О том, что нанесли обиду Небесам,
Мне указав на дверь. Я вам за все воздам!

О чем он говорил? Что это за угрозы?

Да, дело скверное. Уж тут не смех, а слезы.

Прошу, скажите мне…

Ну и попал впросак
Я с этой дарственной! Не зря грозился враг.

Как! С дарственной?

Увы! Но есть еще другое,
И подозрение гнетет меня…

Какое?

Все после расскажу. Какой я был слепец!
Взглянуть, на месте ли заветный тот ларец?

Куда же вы сейчас?

Ах! Я и сам не знаю.

Обдумать надобно сперва, я полагаю,
Нам сообща все то, что здесь произошло.

Ларец – вот где беда! Вот главное-то зло!
Все плохо, но ларец меня тревожит крайне.

По-видимому, речь идет о важной тайне?

Мне передал его мой бедный друг Аргас {9} 9 Мне передал его мой бедный друг Аргас… – Аргас, приятель Оргона, вероятно, принимал участие в Фронде и после ее подавления бежал из Франции, передав Оргону свои бумаги. ,
С тем чтоб укрыл ларец я от недобрых глаз.
В тот день, когда отсель пришлось бежать бедняге,
Он уложил в ларец важнейшие бумаги, –
И состояние, и жизнь его сама
Зависят, мол, от них.

Но странно мне весьма:
Такая вещь – как вы могли расстаться с нею?

По простоте своей я все открыл злодею
С доверием к его познаньям и уму,
И он мне дал совет – отдать ларец ему;
Что, дескать, ежели потребуют бумаги
И приведут меня, чиня допрос, к присяге,
То, не кривя душой, я заявить смогу,
Что нет их у меня; солгавши, не солгу
И с чистой совестью дам ложную присягу.

Сдается мне, что вы попали в передрягу
Как с этой дарственной, так и с ларцом, увы!
Столь опрометчиво распорядились вы,
Что сами недругу оружье дали в руки.
Да, лучше бы на хвост не наступать гадюке.
Как ни хотелось вам скорей его прогнать,
Сдержаться было бы умнее, милый зять.

Подумать – злая тварь, ничтожная душонка,
А благочестие разыгрывал как тонко!
И я, я спас его от нищенской сумы!
Вот праведники! Жаль, что нет на них чумы.
Достаточно с меня людей такого сорта,
Для праведных особ я стану хуже черта.

Вот так всегда: чуть что – немедля шум и гром.
Вы быть умеренным не можете ни в чем
И, здравомыслию чужды, напропалую
Из крайности одной бросаетесь в другую.
Сейчас вы видите, что, промах дав большой,
Связали вы себя с бессовестным ханжой,
И вот впадаете вы, ради исправленья
Ошибки сделанной, в другое заблужденье:
Коль в жизни встретился вам лицемерный плут,
При чем, скажите мне, все праведники тут?
Пусть вы на удочку попались шарлатану,
Пусть благочестие служило здесь обману,
Но это значит ли, что мерзок целый свет,
Что вовсе уж людей благочестивых нет?
Такие выводы оставьте вольнодумцам.
Нельзя, конечно, быть доверчивым безумцем
И душу раскрывать пред подлецом до дна, –
Средина мудрая тут, как во всем, нужна.
Ваш грех, что чересчур вы были легковерны,
Но подозрительность есть грех настолько скверный,
Что, если к крайностям стремится так ваш дух,
Впадайте сызнова уж в первую из двух.

Отец мой! Правда ли, что негодяй лукавый
Вам, благодетелю, грозит теперь расправой,
Что в наглости своей он выковать посмел
Оружье против вас из ваших добрых дел?