Айеле Лушкау - Античный мир «Игры престолов»

В этом вся суть дотракийцев: они утоляют голод кониной и кумысом, напиваются чужим вином, плюются ругательствами и не способны понять и оценить деликатесы, подаваемые выше. Они абсолютно чужие: говорят на другом языке, едят другое мясо и с радостью предаются пьяным забавам. Вершиной всех этих бесчинств для Дейенерис становятся сексуальная раскрепощенность и воспевание жестокости. Дотракийцы сношаются прилюдно под открытым небом и дерутся друг с другом насмерть из-за пустяка. На деле они кажутся девушке «зверями в человеческом обличье, а не настоящими людьми».

Дейенерис вскоре осознает свою ошибку и проникается любовью к своему новому народу, но испытывает первобытный страх перед этими грубыми мужчинами и женщинами, главной чертой которых является единство с природой, особенно с лошадьми, что переплетается с одним из самых известных античных мифологических сюжетов – кентравромахией, битвой с кентаврами. Эта история началась со свадьбы Пирифоя и Гипподамии (ее имя означает «правящая лошадьми»). Кентавры, мифические существа, наполовину люди, наполовину кони, были приглашены на праздник. Они быстро опьянели и начали бесчинствовать. Некоторые версии этой истории объясняют поведение кентавров, диких созданий, тем, что они не привыкли к вину и были не способны управлять собой под его действием. Какой бы ни была причина, кентавры сорвали свадьбу и попытались похитить и изнасиловать невесту. Битва закончилась тем, что Тесей, легендарный царь Афин, помог их победить и спасти Гипподамию. Вмешательство Тесея означало, что афиняне считали миф частью истории города, даже несмотря на то что лапифы жили, если верить преданиям, в Северо-Западной Греции, а эта битва была изображена на фризе Парфенона. Помимо нее, там показаны еще три – гигантомахия, амазономахия и сцены из Троянской войны, и каждая из них символизировала победу цивилизованной Греции, отличающейся идеологией эстетики и политики, а также самоконтролем, над необычными, опасными неадекватными «другими». Для греков, равно как и для римлян, и для вестеросцев, «другие» живут где-то на Востоке, за далекими морями.

Кентавр побеждает лапифа, 447–433 до н. э. Южная метопа Парфенона. Лондон, Британский музей

Противовесом сдержанности в политике и идеологии являлась тирания, представление о которой в те времена совершенно не соответствовало нынешнему. Двумя главными признаками, свойственными тирании во времена Античности, были беззаконие и самодержавие, но они не всегда присутствовали одновременно. Тираны не всегда были олицетворением зла или плохими правителями, даже если приходили к власти путем государственного переворота или захвата. Например, император Октавиан Август, один из самых компетентных властителей эпохи Античности, технически считается тираном: он получил власть после гражданской войны и правил Римом в той или иной степени незаконно. Однако его долгое и успешное руководство государством, а также особый стиль правления – железный кулак в шелковой перчатке – способствовали тому, что мало кто называл императора тираном после его смерти и еще меньше это говорили ему в лицо (хотя некоторые писатели замечали, что Август начал демонстрировать сдержанность вкупе с грамотным управлением лишь после смерти своих многочисленных оппонентов). Другим повезло меньше, и Рим стал символом тирании как власти, лишающей граждан свобод. Это расплывчатое определение означало, что практически любой политический лидер мог быть назван тираном, и греки с римлянами не жалели речей (ни одна из них не была лестной), чтобы рассказать о произволе и ошибках тирании. Читателям и зрителям «Игры престолов» это знакомо: тиран не был способен на самоограничение: он распутничал, прелюбодействовал, состоял в кровосмесительной связи с матерью или сестрой, преследовал благовоспитанных юношей; он был жесток и непочтителен, не придавал значения справедливости, порядку и состраданию; он был своенравным, кровожадным и вероломным даже по отношению к родным. Такой характер проявлялся с юных лет: склонность к жестокости (император Домициан в детстве якобы любил ловить мух и отрывать им лапки одну за другой), обжорству, а особенно – к пьянству с вытекающими отсюда грубостью и потерей самоконтроля, как говорилось выше. Мужчины, которым свойственны эти черты, ужасны, женщины – ужасны вдвойне. Например, египетскую царицу Клеопатру, жену Цезаря и любовницу Марка Антония, в Риме ненавидели, особенно молодой Август, который видел в ней прямую угрозу его праву на трон и стабильности империи. Когда пришло время, он объявил войну ей и ее соправителю, бастарду Цезаря. Август описывал Клеопатру как сумасшедшую, подлую, окруженную евнухами, поклоняющуюся ужасным богам и, самое главное, пропитанную вином женщину; за исключением ужасных богов, все это можно отнести к Серсее Ланнистер, чья зависимость от вина растет по мере погружения в роль королевы-регента (это же добавляет ей сходства с мужем, бывшим королем, которого она так ненавидела).

Изображение пиров – отличный способ показать тиранию по двум причинам. Во-первых, пища – это то, что всем понятно. Считается дурным тоном слишком много есть и разбрасываться едой, в то время как другие люди голодают, и не следовать этому правилу – бесчеловечно. Возможно, самый богатый пир в «Игре престолов» был на свадьбе Джоффри Баратеона и Маргери Тирелл – событие, которое фанаты назвали Пурпурной свадьбой (по аналогии с Красной свадьбой, к которой мы вернемся позже). Пурпурная свадьба отличилась огромным размахом. В то время как Королевская Гавань голодает, на празднике подают семьдесят семь блюд: грибы, выпечку, форель, пряных крабов, рубленую баранину, рыбные пироги, куропаток, лебедей, кровяную колбасу и в завершение – свадебный пирог, который жених и невеста должны надломить вместе и выпустить из него голубей – символ жизни, – блюдо, напрямую заимствованное из римского меню [14] «Было внесено огромное блюдо, на котором лежал изрядной величины вепрь с шапкой на голове, державший в зубах две корзиночки из пальмовых веток: одну с карийскими, другую с фиванскими финиками. Вокруг кабана лежали поросята из пирожного теста, будто присосавшись к вымени, что должно было изображать супорось; поросята предназначались в подарок нам. Рассечь кабана ‹…› огромный бородач в тиковом охотничьем плаще, с обмотками на ногах. Вытащив охотничий нож, он с силой ткнул кабана в бок, и из разреза выпорхнула стая дроздов» ( Петроний . Сатирикон. Пер. В. Амфитеатрова-Кадашева). . И это только те блюда, о которых нам довелось услышать, прочие остались неупомянутыми из-за веселого спора Джоффри с дядей и последующего отравления.