Каспар Хендерсон - Книга о самых невообразимых животных. Бестиарий XXI века

У многих вирусов, в том числе вируса герпеса, есть капсиды (белковые оболочки) в форме икосаэдра, то есть правильного двадцатигранника. Такую форму можно создать с помощью использования множества молекул одного и того же белка, так что для ее кодирования требуется совсем немного места в геноме вируса. У многих вирусов капсиды имеют форму спирали. Вместе с тем оболочки некоторых вирусов очень странные по форме: одни напоминают бутылку, другие имеют по хвосту с каждой стороны, или форму капли, или длинной нити.

Судя по всему, вирусы играют ключевую роль в функционировании планетарных экосистем (комплексов живых организмов, взамодействующих с геохимическими и климатическими процессами планеты.) Взять, к примеру, Мировой океан. Сотни миллионов вирусов присутствуют в каждой капле (миллилитре) и в целом уничтожают сотни миллионов тонн микроорганизмов каждую минуту. (Микроорганизмы включают бактерий, архей, фитопланктон и зоопланктон и весят обычно намного меньше одного грамма; одна капля морской воды может содержать несколько тысяч и даже миллионов таких организмов.) Когда вирус уничтожает микроба, происходит разрушение клеток микроба (лизис), в результате чего высвобождаются новые вирусы и остатки клеток, которые, в свою очередь, становятся пищей для новых поколений микроорганизмов. Таким образом, вирусы, принося смерть, способствуют продолжению жизни. Более того, миллиарды лет назад вирусы, возможно, сыграли важную роль в эволюции программируемой клеточной смерти – процесса, за счет которого многоклеточный организм избавляется от старых и больных клеток; без такого процесса сложная жизнь в том виде, в каком мы ее знаем, была бы невозможна.

Еще одна положительная сторона вирусов – их давнее партнерство с бактериями и эукариотами в создании новых видов существ. И вот нагляднейшее тому подтверждение: решающим изменением в эволюции млекопитающих было появление плаценты. Ген, играющий ключевую роль в формировании плаценты, унаследован от эндогенного ретровируса. Как пошутил один из ученых: «Если бы не вирусы, люди до сих пор откладывали бы яйца».

И это еще не все. Вирусы сыграли ключевую роль в развитии способности нашей иммунной системы быстро реагировать на патогены, с которыми она никогда раньше не сталкивалась, – биологи называют развитие этой способности важнейшим эволюционными изменением за последние 500 млн лет. Также полученные у ЭРВ последовательности, как выяснилось, активно участвуют в регуляторных процессах, контролирующих когда, где и какие гены следует «включить» или, наоборот, «выключить». А это опять-таки делает вирусы важной движущей силой эволюции: основное различие между близкими видами состоит не в наборе генов, а в том, как они экспрессируются.

Эти странные сущности – и не живые, и не мертвые – формировали процесс эволюции всех известных нам форм жизни. Геномы человека и других животных – это не просто (или скорее – не только) самодостаточные «апериодические кристаллы», которые проходят мутацию каждый в свое время, с результатом чего работает естественный отбор. Геномы постоянно подвергаются воздействию разнообразных внешних сил, в том числе вирусов. Вирусы заставляют нас понять, что главная роль не всегда достается нам: они демонстрируют, что наше существование является результатом взаимодействия самых разных сил и предметов: буддисты называют этот процесс «взаимозависимое возникновение» или «взаимопроникающее бытие».

Жизнь – это информация, но это и материя: около 60 % (или 65 % по весу) кислорода, 18 % углерода, 10 % водорода, 3 % азота, 1,5 % кальция, 1 % фосфора и менее 1 % других элементов. Каждый человек – субстрат для 100 трлн бактерий и еще большего числа вирусов. Но это не все. Эволюционирующие свойства и комплексные адаптивные системы не менее реальны, чем материя или потоки энергии и информации, составляющие формы жизни. Произведения Шопена (просто для примера) можно определить как значки на бумаге, вибрации воздуха, вызванные ударами молоточков по струнам пианино, или биты электронной памяти. Но все эти определения не дают представления о музыке Шопена. Танцор – это нечто большее, чем просто его ДНК.

Что такое красота и почему она важна для нас? У некоторых эволюционных психологов есть, как они считают, ответ на этот вопрос. Чтобы понять это, они предлагают рассмотреть четыре взаимосвязанных феномена. Во-первых, в созданном человеком объекте (произведении искусства, музыки и т. д.) мы видим проявления качеств другого человека, таким образом возникает с ним сопряжение (Джордж Сантаяна сформулировал это так: «Сама чувственная сторона нашего эстетического восприятия… обязана нашей сексуальной организации, возбуждаемой внешним источником»). Во-вторых, мы видим красоту в облике и поведении других форм жизни, которые, будь они созданы человеком, сообщили бы нечто лестное о своем создателе; то есть крылья бабочки, танец птицы-поганки, расцветки коралловых рыбок или песня соловья – это универсальный язык «льстеца и трубадура», на котором с нами говорит природа {32}. В-третьих, эстетическое представление о «хорошей форме» соответствует понятию эволюционно «стабильной формы» с точки зрения естественного отбора. И в-четвертых, общие законы, управляющие сложными неживыми системами, приводят к появлению «аттракторов», полных гармонии и порядка (таких как снежные кристаллы или фазы луны). А поскольку люди стремятся усмотреть доказательства проявления воли и намерения во всем, что их окружает, то они начинают видеть в этих неживых феноменах доказательства существования духов, богов или других сил, вызывающих у нас благоговейный трепет.

Действительно, это объяснение в какой-то степени отвечает на наш вопрос. Но оно имеет и определенные ограничения. Во-первых, наше восприятие формируется не только под воздействием эволюционного наследия, но и, как отмечал Дэвид Юм, исторических обстоятельств. Само слово «красота» имеет для каждого из нас особое культурное значение и ассоциации. Когда красота к V в. н. э. стала частью европейского мировоззрения благодаря работам Плотина и Аврелия Августина, она понималась, как созидательная сила сродни самому космосу. Но ее значение и связанные с ней ассоциации продолжали развиваться в нашем исторически обусловленном сознании в соответствии с другими факторами, в том числе с новыми концепциями, такими как представления о совершенстве в XVIII и XIX вв. или утверждения некоторых художников XX в. о том, что отныне физическая красота не имеет значения.

Еще один недостаток интерпретации понятия красоты эволюционными психологами заключается в том, что она ничего не говорит о том, как мы воспринимаем и чувствуем красоту. Красота помогает нам понять, что вещи существуют независимо от наших привязанностей или эмоций, какими бы сильными они ни казались. Красота заставляет нас полностью концентрироваться на ней самой. И то и другое способствует развитию науки и делает нас умнее.