Каспар Хендерсон - Книга о самых невообразимых животных. Бестиарий XXI века

Но не меньшим заблуждением, чем обвинение приматов в постоянной жестокости и насилии, было бы думать, что они всегда ласковы и добры. Почти в каждой группе есть особи, совершающие крайне жестокие поступки по отношению к членам своей же группы. (Такие действия совершаются редко, но никогда не бывают случайными.) Но даже учитывая сказанное, есть доказательства, что сочувственная реакция и соответствующее поведение «закреплено» в мозгу приматов. Например, известные сейчас «зеркальные нейроны», которые срабатывают, когда мы совершаем конкретное действие и когда мы видим, как кто-то другой совершает такое же действие, впервые были обнаружены у макак-резусов.

То, что справедливо в отношении обезьяны, верно и для человека. Вот что современник лорда Монбоддо Адам Смит писал в своей «Теории нравственных чувств» (Theory of Moral Sentiments):

Каким бы эгоистичным мы ни считали человека, очевидно, что ему свойственны некоторые принципы, которые заставляют его интересоваться судьбой других и делают их счастье необходимым ему, хотя сам он ничего от этого счастья не имеет, кроме удовольствия наблюдать его.

Такие слова уже сами по себе могут способствовать добродетели. Но выражает ли человек сочувствие и действует ли соответственно, зависит от множества условий, о чем было хорошо известно и Адаму Смиту. Конечно, мы способны сотрудничать друг с другом в течение более долгих периодов и в выполнении более сложных задач, чем кто-либо еще из приматов, причем вопреки ранее распространенному среди антропологов мнению родство зачастую не является единственным или даже главным определяющим фактором; репутация и взаимность могут оказаться гораздо важнее. Кроме того, мы обычно придаем огромное значение тому, что привыкли называть справедливостью. Но такие свойства не всегда обусловлены широтой нашей души: нередко мы просчитываем, какое поведение лучше всего соответствует нашим интересам. И, конечно, у наших порывов к сотрудничеству есть и своя темная сторона. Совместные действия иногда требуют от нас принимать правила, заставляющие подавлять любую эмпатию. И стремление соблюдать правила может оказаться важнее всего остального. Таковы по крайней мере выводы, которые можно сделать по результатам экспериментов, проведенных в 1960-е Стэнли Милгрэмом. Он продемонстрировал, что примерно две трети его испытуемых – обычных людей – были готовы наказывать другого человека, не справляющегося с тестом на запоминание, ударами электрического тока, причем даже достигая, как они считали, смертельно опасного уровня, если авторитетное лицо говорило им, что так следует поступить. (На самом деле второй человек – это был актер – не получал никакого разряда, но испытуемый этого не знал.) До эксперимента Милгрэм предполагал, что лишь около 1 % подопытных исполнят такой приказ и что это будут психопаты.

Новорожденная макака повторяет мимику взрослого человека, показывающего ему язык

Наша биологическая природа, утверждает приматолог Франс де Вааль, который ввел в употребление понятие макиавеллианского интеллекта, «держит нас на поводке и не позволяет отклоняться от нашей сути. Мы можем строить свою жизнь как хотим, но будем ли мы успешны, зависит от того, насколько наша жизнь будет соответствовать индивидуальным предиспозициям». О каких предиспозициях идет речь? «Как и других приматов, – говорит де Вааль, – человека можно описать либо как расположенных к сотрудничеству животных, которым приходится прилагать немало усилий, чтобы контролировать эгоистичные и агрессивные импульсы, либо как склонных к конкуренции животных, которые, несмотря на это, могут ладить друг с другом и идти на компромиссы». Иначе говоря, в нас есть две «внутренние обезьяны». Одна из них – «поддерживающая иерархию личность», которая верит в закон и порядок и необходимость строгих мер, обеспечивающих каждому четко определенное место. Другая – «смягчающая иерархию» – верит в равные возможности для всех. Для де Вааля вопрос заключается не в том, какая из этих тенденций более ценна, потому что только вместе они создают человеческое общество таким, каким мы его знаем: «В наших обществах уравновешены оба типа. У нас есть организации, поддерживающие иерархию, например система уголовного судопроизводства, и смягчающие иерархию, такие как движение за социальную справедливость».

Многое из того, о чем говорит де Вааль, звучит довольно убедительно, но в этом последнем заявлении он смешивает две разные вещи. Люди и институты – это не одно и то же, и, если мы говорим о каких-то характеристиках последних, обычно речь идет о процессе, который принято называть «политикой». И сообщества людей, наверное, могут намеренно создавать такие институты, в которых преимущественное место отводится нашей отзывчивости, а не агрессивным качествам. Возможно, именно это – уж не знаю, насколько ироничными могут показаться мои слова – и пытался сделать сам Макиавелли. Существует мнение, что «Государь» Макиавелли – это сатира, одна из первых книг, написанных в такой традиции, включая «Скромное предложение» (Modest Proposal) Джонатана Свифта (в котором предлагается съедать «лишних» детей) и мрачные образы Джорджа Оруэлла. В этом смысле «Государь» (1513) – это «1984» своего времени. Собственные взгляды Макиавелли, кстати, лучше отражает другая его книга – «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия». Эта его работа сегодня менее известна. В ней он пишет, что республика, в которой люди могут свободно говорить и спорить, намного более совершенная форма правления по сравнению с деспотией.

На что бы ни надеялся и ни рассчитывал Макиавелли, созданные им образы остаются нерушимыми вот уже 500 лет. В нашем мире коррупция и злоупотребление властью распространены не меньше, чем в итальянских городах-государствах. Единственное различие заключается в том, что масштабы действия группировок по интересам, различных классов, кланов, этнических и национальных клик сейчас стали гораздо больше. Обоснован ли такой пессимизм? Некоторые современные ученые и мыслители ищут мотивы для более оптимистичного взгляда в будущее. По мнению лингвиста Стивена Пинкера, уровень насилия в человеческих сообществах стабильно снижается с течением времени. Нейробиолог Дэвид Иглман уверен, что новые способы коммуникации, разрешения конфликтов и «умное» принятие решений, чему во многом способствует появление Интернета, позволят нашей цивилизации избежать судьбы предыдущих. Насколько оправданны подобные заявления, покажет время. Философ Дерек Парфит выдвинул очень интересную идею, что можно выявить объективную основу этического поступка. Это не означает, однако, что мы действительно делаем то, что объективно правильно. Более убедительным представляется позиция математика и биолога Питера Новака, согласно которой прав анархист князь Кропоткин, считая взаимопомощь фактором эволюции. Новак называет сочувствие другим – «объединение для выживания» – третьим столпом эволюции вместе с мутацией и естественным отбором. Сам по себе этот факт, однако, не обеспечит нам светлое будущее: всегда найдутся мошенники и обманщики, умело эксплуатирующие людей, склонных к сотрудничеству. Ключевым фактором, определяющим результат, является то, насколько часто «кооператоры» встречаются и объединяются с другими «кооператорами», а «мошенники» – с другими «мошенниками». Вполне возможно, полагает Новак и ряд других ученых, что на этот фактор мы можем как-то повлиять.