Джон Браун - Семь элементов, которые изменили мир

Тем временем по другую сторону Ла-Манша французский театральный художник экспериментировал со светочувствительными свойствами серебра, используя покрытые серебром медные пластины и йод. Весной 1835 г. Луи-Жак-Манде Дагер убрал облученную светом, но не давшую изображения пластину в шкаф, чтобы позднее отполировать ее и использовать снова. Через несколько дней он увидел: на ней каким-то чудом появилось изображение. Оказалось, что пары ртути из стоявшей в шкафу бутылки способствовали проявлению «скрытого» изображения. Когда пластина подверглась первоначальному воздействию света, атомы серебра создали скрытое изображение, но число их оказалось слишком мало, чтобы сделать его видимым. Пары ртути соединялись с атомами серебра в скрытом изображении и обнаруживали его. Используя этот процесс, Дагер смог сократить время экспонирования всего до 20 минут, что вполне приемлемо при съемке неподвижных предметов. 19 августа 1839 г. Парижская Академия наук объявила об изобретении дагеротипа [33]. Когда об этом узнал Фокс Тальбот, он быстро разработал собственный метод проявки скрытых изображений, используя новый тип светочувствительной бумаги, позволявшей сократить время экспонирования приблизительно до одной минуты [34]. Он назвал новый процесс калотипией [35].

Прошло почти 40 лет после того, как Томас Веджвуд впервые попытался закрепить изображения, используя светочувствительные свойства серебра. Теперь имелось два успешных конкурирующих продукта; и Фокс Тальбот, и Дагер вскоре начали активно убеждать публику в преимуществах своего метода фотографии. Поначалу Фокс Тальбот столкнулся с трудностями продвижения своего процесса [36], который не обеспечивал такой же четкости изображений, как дагеротип, но зато давал возможность получать несколько изображений с одного негатива. Метод Дагера позволял получать с негатива всего одно изображение, и поэтому его применение было более дорогим и часто сводилось к изготовлению фотопортретов богатых людей. Изобретение Тальбота победило, заложив основы для развития фотографического процесса с использованием серебра на ближайшие два столетия.

Я сделал первые фотографии в четыре года, когда жил с родителями в Сингапуре. На них я запечатлел приезд недавно вступившей на престол королевы Елизаветы II в Сингапур, в то время колонию Британской империи. Своим Kodak Brownie я фотографировал родителей, друзей и все, что видел вокруг себя, пока не кончалась пленка. Вместо Brownie я вскоре получил более совершенную модель, а затем сам стал покупать себе все более современные фотоаппараты и сейчас пользуюсь превосходными фотокамерами «Лейка». Эти устройства помогают мне фиксировать быстротечные события и сцены из жизни, хотя и не всегда удачно. Kodak выпустил фотоаппарат Brownie, названный так по имени популярных героев комиксов, в 1900 г. Портативный аппарат с рулонной пленкой исключительно прост в использовании. Он имел мгновенный успех и был особенно популярен у детей. Стоивший пять шиллингов (около четверти средней недельной зарплаты), он был доступен практически всем. Его создание стало возможным благодаря появлению фотопластин, покрывавшихся желатиновым слоем бромистого серебра. Они могли подвергаться экспонированию, хранились достаточно продолжительное время и затем проявлялись в фотолаборатории. Это и есть так называемые сухие фотопластины. Влажные коллоидные пластины, покрытые специальным химическим составом, должны экспонироваться и проявляться в течение короткого времени, вследствие чего фотографам приходилось постоянно носить с собой тяжелые и громоздкие переносные фотолаборатории.

Джордж Истмен, основатель Kodak, впервые познакомился с технологией влажных пластин в 1877 г. и быстро осознал их непрактичность [37]. «Мой набор оборудования, содержавший только самое необходимое, включал фотокамеру размером с коробку из-под мыла, треногу, достаточно прочную и тяжелую, чтобы выдержать вес бунгало, большой ящик для пластин, черную накидку, ванну с раствором нитрата и емкость для воды» [38]. Он прочитал об изобретении сухих пластин и решил провести эксперименты. К 1879 г. он создал собственные сухие пластины, которые могли храниться до проявки намного дольше, чем другие, имевшиеся на рынке. Правда, стеклянные пластины были тяжелыми, хрупкими и дорогими. Но Истмен на этом не успокоился: подобно тому, как позднее действовал Генри Форд со своей Моделью Т, он попытался сделать фотографию доступной широкой публике.

Он хотел «фотоаппарат столь же удобный, как карандаш», но для этого требовался более дешевый и простой фотографический процесс [39]. Он создал «негативную фотобумагу Истмена», которая сматывалась в рулоны и была намного удобнее стекла, для фиксации изображений. Рулон фотобумаги Истмена помещался в небольшой черный ящик, на основе которого он создал простой фотоаппарат, содержавший только самые необходимые приспособления: объектив и затвор. Чтобы открыть его, нужно было дернуть за шнурок [40].

Фотоаппарат «Кодак» впервые поступил в продажу в 1888 г. и стоил 25 долл. (600 долл. на сегодня). Его популярность позволила Истмену начать массовое производство по все более низкой цене. В 1896 г. был выпущен стотысячный фотоаппарат «Кодак». К тому времени цена устройства составляла всего 5 долл. (120 долл. на сегодня). «Кодаки» завоевали рынок благодаря простоте и доступности. Истмен сделал то, что всегда делают великие изобретатели потребительских товаров. Он позволил пользователю (фотографу) сосредоточиться на задаче (фотографировании), делая выполнение технических функций (проявки и печати) незаметными [41]. Фотоаппараты Истмена продавались заряженными фотопленкой, на которую можно было сделать 100 снимков, после чего она отсылалась на фабрику. Через несколько дней владельцу доставляли готовые снимки. Девиз Kodak гласил: «Вы нажимаете кнопку, мы делаем остальное» [42]. К концу следующего года фабрика обрабатывала около 700 фотопленок в день. Теперь каждый мог стать фотографом. Фотоаппараты «Кодак» дали людям возможность вести фотолетопись своей жизни и фиксировать самые дорогие сердцу моменты. Теперь фотографии можно было видеть повсюду. Они не только получили широкое распространение, но и стали документами, хранящими память об изменявших мир событиях, а запечатленные образы влияли на формирование целых поколений [43].

Некоторые фотографии иллюстрируют случаи бессердечия, жестокости и нетерпимости. Фотография вьетконговского пленника, к виску которого перед исполнением смертного приговора приставлено дуло пистолета, для меня стала синонимом вьетнамской войны. Фотография тысяч людей, стоящих в очереди за едой в лагере для руандийских беженцев, всегда будет служить напоминанием о геноциде в этой стране. А снимок истощенных узников Освенцима, прижавшихся к забору из колючей проволоки, напоминает о судьбе многих моих родственников, ставших жертвами Холокоста. Однако на других снимках запечатлены более счастливые мгновения. Фотографии, сделанные мною из окон, выходящих на Большой Канал, пытаются передать смену атмосферы в Венеции при переходе от одного времени года к другому. На фотографии, висящей напротив моего рабочего стола, я запечатлел очарованных посетителей церкви Санта-Мария Новелла во Флоренции, разглядывающих фреску работы Мазаччо. Поэтичные снимки коронации Елизаветы II в Вестминстерском аббатстве делались Сесилом Битоном для того, чтобы доставить радость Великобритании, приходящей в себя после Второй мировой войны. Благодаря фотографии мы узнаем о важных моментах мировой истории и храним память о них. Всеми узнаваемые образы создают общие переживания людей [43].