Хелен Фишер - Почему мы любим. Природа и химия романтической любви

Создание устойчивых пар, жизненно важное для женщин, было выгодно и для мужчин. Как один самец мог прокормить целый гарем? Даже если ему удастся обзавестись группой жен, другие самцы всегда будут рядом, пытаясь соблазнить их или даже украсть одну или две. Однако мужчине было вполне под силу прокормить и защитить одну-единственную партнершу и их общего ребенка.

Таким образом, в тот период, когда наши предки осваивались на земле, формирование постоянных пар оказалось необходимым для женщин и удобным для мужчин. Вместе с эволюцией к нам пришла моногамия – свойственное людям обыкновение иметь одного постоянного партнера в любой отдельно взятый момент времени. (2)

Существуют свидетельства того, что моногамия существовала уже в древнейшие времена. Не так давно ученые, измеряя ископаемые кости людей, живших примерно 3,5 млн лет назад и известных как афарские австралопитеки (Australopitecus afarensis), сумели оценить общий размер их скелета. Как выяснилось, мужчины были заметно крупнее женщин: размеры мужских и женских скелетов соотносились примерно так же, как рост современных мужчин и женщин. Антропологи часто строят догадки об общественном устройстве у тех или иных видов на основе соотношения роста самцов и самок. Исходя из этого показателя, можно предположить, что наши предки жили так же, как мы, будучи «по преимуществу, моногамными». (3)

Ученым даже удалось обнаружить генетические доказательства моногамности древнего человека. Помните прерийных полевок – похожих на мышей существ, которые формируют пары, едва успев выйти из подросткового возраста, совместно с партнером строят гнездо и проводят в нем вместе всю оставшуюся жизнь? Нейробиолог Том Инсел вместе с коллегами обнаружил у этих животных дополнительный участок ДНК в гене, контролирующем распределение в мозге рецепторов вазопрессина, – участок, который отсутствует у их родичей, горных полевок, склонных к беспорядочному сексу. Ученые извлекли у полевки этот участок ДНК, пересадив его самцу мыши, с наслаждением предававшемуся промискуитету, – и тот тут же стал строить постоянные отношения с выбранными им самками. (4)

У людей присутствует сходный ген, контролирующий активность вазопрессина. У некоторых из нас (хотя и не у всех) в этом гене есть такой же дополнительный участок ДНК. (5) Когда-нибудь мы точно узнаем, каковы функции этого участка и почему у одних он присутствует, а у других – нет. Сегодня мы можем утверждать лишь, что в древние времена человечество, по-видимому, нуждалось в формировании устойчивых пар ради воспитания потомства – поскольку в структуре нашей ДНК содержится как минимум один ген, определяющий моногамное поведение.

«Двоим лучше, чем одному», – говорится в Библии. (6) Думаю, наши предки осознали истинность этого изречения больше 3,5 млн лет назад.

Однако, на мой взгляд, пары, которые создавали наши древние предки, вовсе не обязательно оставались вместе всю жизнь. Везде, где людям дозволено разводиться и они могут позволить себе это с финансовой точки зрения, многие пользуются этим правом. Если спросить, почему они решились на разрыв, ответы будут самыми разными. Тем не менее расставания обычно происходят по определенным схемам, некоторые из которых, несомненно, зародились на заре существования человечества.

Я пришла к этому выводу, анализируя данные о разводах в 58 странах, собранные в Демографическом ежегоднике ООН. (7) Мне удалось выделить несколько неожиданных тенденций в области разводов, характерных для всех стран мира. Разумеется, существует множество исключений, однако, как правило, пары во всем мире расстаются на четвертом году брака, когда оба партнера находятся в возрасте около 25 лет и/или имеют на иждивении одного ребенка.

Поначалу эти данные показались мне бессмысленными. Однако, когда я начала изучать брачные обычаи, практикуемые другими видами живых существ, обнаружились кое-какие странные совпадения.

Лишь 3 % млекопитающих, включая людей, образуют пары для воспитания потомства. Однако этот обычай формируется лишь под влиянием определенных обстоятельств. К примеру, самки всегда стремятся к созданию союза, когда оказываются не в состоянии поднять детей на ноги самостоятельно.

Именно так обстоит дело у лис. Лисы сбиваются в пары в середине февраля, рожают нескольких детенышей и совместно растят их. Лисица обычно рожает до пяти детенышей, и поначалу они совершенно беспомощны: лисята появляются на свет слепыми и глухими. Вдобавок лисье молоко очень водянисто, так что мать почти безвылазно находится в норе, выкармливая свой выводок. Если кто-нибудь не возьмет на себя обязанность кормить ее, она будет голодать. Поэтому лисица и ее избранник объединяются в пару, чтобы вместе вырастить потомство. Когда в середине лета детеныши разбегаются из норы, родители тоже уходят – по отдельности. Их дело сделано. На следующий год они вновь могут сойтись, хотя более вероятно, что каждый из них найдет себе нового партнера.

Последовательная моногамия чрезвычайно распространена среди наших пернатых друзей. Малиновки, украшение наших парков, создают пары каждую весну на время сезона размножения. Им тоже приходится делить обязанности: один партнер сидит на яйцах, а в дальнейшем – защищает птенцов, а другой обеспечивает семью едой. Успешные пары успевают за сезон обзавестись несколькими выводками. Однако, когда младшие дети улетают из гнезда, родители расстаются. На следующий год у многих из них появляются уже новые супруги.

Таким образом, у тех видов, которые формируют пары ради выведения потомства, многие остаются вместе лишь на время, необходимое для того, чтобы ребенок вышел из младенческого возраста. Этот принцип, похоже, применим и к людям. В традиционных обществах образ жизни, недостаточное питание и сниженный вес в сочетании с необходимостью долгое время кормить ребенка грудью в любое время дня и ночи на несколько лет подавляют у женщин овуляцию. Среди таких народов – бушмены южноафриканской народности кун, австралийские аборигены, народность гайндж в Новой Гвинее, индейцы яномамо в Амазонии, эскимосы нетсилик: женщины в этих культурах, как правило, рожают детей с интервалом в четыре года. В результате антропологи пришли к выводу, что четырехлетний промежуток между появлением на свет детей был типичен для женщин в доисторические времена. (8)

Итак, промежуток между рождением детей совпадает с наиболее распространенной в мире продолжительностью брака, который заканчивается разводом.

Моя теория такова: возможно, наши пращуры, жившие 3,5 млн лет назад, подобно малиновкам, лисам и многим другим видам, практикующим циклическую моногамию, образовывали пары лишь на тот период, который был необходим для выращивания потомства до окончания периода младенчества – то есть примерно на четыре года. (9) Когда матери больше не нужно было постоянно кормить малыша грудью и носить его на руках, и она могла отправляться на поиски пищи, оставив его на попечение бабушек, тетушек, родных и двоюродных сестер или старших детей, она больше не нуждалась в постоянном партнере, чтобы обеспечить выживание младенца. Она получала возможность «развестись» со своим мужчиной, если находила другого, который был ей больше по сердцу. Развод в примитивных обществах положительно сказывался и на генетике: мужчины и женщины, создававшие несколько союзов подряд, производили на свет детей от разных партнеров, тем самым обеспечивая выгодное генетическое разнообразие потомства.