Квентин Скиннер - Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации

Следующая важная кампания против папского абсолютизма развернулась в начале XIV в. в ходе возобновившегося конфликта между папством и империей. В результате разногласий, возникших в 1314 г. в коллегии курфюрстов, появились два претендента на трон императора Священной Римской империи. Одним был Людовик IV Баварский, который, обеспечив себе поддержку в Германии, потребовал признания со стороны папы Иоанна XXII. Иоанн ответил в 1324 г. отлучением Людовика, а тот парировал три года спустя: совершил марш на Рим и короновал себя в качестве императора с помощью Николая V, которого поставил антипапой. В ходе ссоры, не стихавшей в течение следующих десяти лет, Людовик призвал на помощь публицистов антипапского направления. Среди тех, чьей поддержкой ему удалось заручиться, были два великих политических мыслителя – Уильям Оккам и Марсилий Падуанский, получившие убежище при дворе Людовика после своего отлучения Иоанном XXII. В результате старые идеи не просто возродились, но были отточены в спорах, а аргументы, использовавшиеся ранее против папской супрематии, получили новую формулировку.

Как мы видели, «Защитник мира» Марсилия, выдвигая два еретических тезиса, которые редко высказывались более поздними и более умеренными оппонентами папской plenitudo potestatis, также представлял собой недвусмысленную защиту концилиаризма. Первый тезис гласил, что папа не является главой Церкви по божественному праву, так что его притязание на «полноту власти над любым правителем, обществом или отдельным лицом» «неуместно и ошибочно», «выходит за рамки Священного Писания и человеческих аргументов, а скорее даже направлено против них» (Marsiglio of Padua 1956, p. 273). Другой еретический тезис Марсилия – хорошо известный в период Реформации – заключался в том, что всякая принудительная власть является по определению светской, и поэтому идея папы как лица, обладающего властью «начальствования, или принудительного суда, или юрисдикции» над «любым священником и не-священником», или любым «индивидом какого угодно звания», есть не что иное, как «порочный произвол», полностью разрушающий мир и спокойствие (pp. 113, 344).

Политические теории Марсилия и Оккама часто рассматривают вместе, но нет сомнений, что, как подчеркивается в ряде недавних исследований, по сравнению с Марсилием Оккам был более умеренным и даже консервативным мыслителем [17] См. McGrade 1974, особенно pp. 18–20, 28–43. См. также Bayley 1949, особенно pp. 199–201; Tierney 1954; Lagarde 1963, особенно pp. 53–55, 86. . Его не слишком интересовал тезис концилиаризма, и в свой более поздний трактат «Власть императоров и пап» он даже включил модифицированную защиту папской монархии, доказывая, что «общество верующих должно подчиняться верховному главе и судии» и что «никто другой, кроме папы, не может быть таким главой» (William of Ockham 1927, p. 25; ср. Brampton 1927, p. ix). Тем не менее, признавал он в своем «Диалоге», «если папа отъявленный еретик», то «Вселенский собор может быть созван без его дозволения», чтобы «судить и сместить» его (William of Ockham 1954, pp. 399–400). В дополнение к этому общеизвестному положению концилиаризма Оккам выдвигает еще два аргумента, касающиеся полномочий папы, которые сыграли важнейшую роль в последующих нападках на папскую монархию.

Вначале Оккам пишет, что, хотя папа несомненно глава Церкви, власть дана ему не безусловно, а на том условии, что он будет применять ее на благо верующих. Папство, таким образом, рассматривается им как конституционная, а не абсолютная монархия (ср. McGrade 1974, pp. 161–164). Это подчеркивается в трактате «Краткое разъяснение о власти папы», завершенном между 1339 и 1341 гг. (Baudry 1937, p. vii). Нет сомнений, пишет Оккам, что папа, как считают некоторые его сторонники, «обладающий такой полнотой власти», «вправе делать абсолютно все» (William of Ockham 1937, p. 16). Но верховенство «дано ему не для него самого», а «только ради блага подданных» (p. 22). А «из этого следует», заключает Оккам, «что папа не имеет от Христа той полноты власти», которая ему обычно приписывается, поскольку «власть от Бога дана ему для сохранения, а не для разрушения» Церкви (p. 25).

Еще одно подрывное заявление Оккама касалось необходимости четкого разграничения сфер духовной и мирской юрисдикции (ср. McGrade 1974, pp. 134–140). Выводы из этого тезиса изложены в его позднем трактате «Власть императоров и пап». Оккам подчеркивает, что, «когда Христос поставил Петра во главе всех верующих», он «запретил ему и другим апостолам в каком-либо виде начальствовать над царями и народами» (William of Ockham 1927, p. 5). Петр полностью с этим согласился и, больше того, предостерегал своих преемников, чтобы они «избегали любого участия в повседневных делах» (p. 7). Эти наставления означают прежде всего, что «папская высшая власть, основанная Христом, ни в коем случае не должна включать в себя обычной юрисдикции над мирскими или деловыми вопросами» (p. 7). Оккам настаивает на том, что «если папа вмешивается в мирские дела», то он просто «ставит свой серп на чужой урожай» (p. 7). Наставления Христа также трактуются как имеющие в виду более еретическую мысль – уже высказанную Марсилием и позднее развитую Уиклифом и Гусом, – что «папская высшая власть» вообще не является «юрисдикционной или деспотической» (p. 14). «Бог создал принципаты для господства в мире», а «Христос сказал апостолам, что их принципат иной по своей природе» (pp. 15–16). Поэтому, заключает Оккам, папская так называемая высшая власть «должна называться властью служения», основанной «для спасения душ и водительства верующих», а не для каких-либо иных, более политических целей (p. 14).

Нападки на абсолютную власть папы значительно усилились после начала Великой схизмы в 1378 г. Одной из главных проблем того времени было разложение папства, выступавшего в качестве сборщика налогов и распорядителя бенефиций. Жан Жерсон (1363–1429), возможно, самый влиятельный из концилиаристов, в своем «Трактате о симонии», вышедшем тогда же, протестовал против обыкновения «вымогать деньги из бенефиций, называя это первыми плодами» (Gerson 1965c, p. 167). Жерсон также написал трактат «О реформации симонии», в котором излагал ряд предложений, нацеленных на то, чтобы прекратить раздачу церковных должностей, осуществляемую «с таким бесстыдством и со столь очевидной алчностью» (Gerson 1965b, p. 180) [18] О Жерсоне как реформаторе см. Connolly 1928, особенно pp. 90–112. . Подобно этому Николай Кузанский (1401–1464) посвятил несколько глав своего главного концилиаристского трактата «О всеобщей гармонии» [19] В русскоязычной литературе это сочинение фигурирует как трактат «О согласии католиков» или «О кафолическом согласии». – Прим. ред. вопросу о безотлагательной необходимости борьбы с коррупцией. Он критикует церковных деятелей за «смешение духовного делания с мирским» и предостерегает их, повторяя слова св. Петра, от «каких-либо занятий земного или делового характера» (Nicolaus of Cusa 1963, pp. 265–266). Наконец, Николай прямо осуждает «роскошь и слепую алчность» пап и их склонность не думать ни о чем другом, кроме приумножения собственных владений и доходов (Nicolaus of Cusa 1963, p. 269; ср. Sigmund 1963, pp. 183–185).