Марит Киркеволд - Сестринское дело. Анализ и оценка теорий

Кроме того, Беннер и Врубель утверждают, что человек не может рассматриваться отдельно от своего контекста. Человек формируется в соответствующем историческом и социально-культурном контексте, и те ситуации, которые переживает человек, неразрывно связаны с ним.

Фундаментальная взаимосвязь между человеком и контекстом трактуется авторами в связи с предпосылкой, что сам процесс жизни гораздо важнее, нежели теоретическое знание об окружающем мире. Человек не может познавать мир, не живя в нем. Практическое знание приходит раньше, нежели умозрительное. Каждый человек обладает значительными сведениями о мире, которые не формулируются словами. Такое знание, согласно Беннер и Врубель, более важно для человеческой жизни, чем теоретическое знание, и обладает такой же объективно высокой оценкой.

В дополнение к сказанному важно упомянуть, что Беннер и Врубель основывают свою теорию на гносеологической концепции, согласно которой человек приобретает знание о мире (компетенцию) через опыт и последующее размышление, и это знание иного рода, нежели знание, полученное исключительно логическим, умозрительным путем. Это отчетливо проявляется в мысли авторов о необходимости обучения и контроля для медсестры, для пациентов с хроническими заболеваниями и для родителей детей с хроническими заболеваниями. Еще ранее Беннерт (1984) провозгласила идею так называемого клинического, или практического, знания. Данная точка зрения на знание и является основой представленной теории, именно эту идею и обосновывали приводимые для иллюстраций случаи (“paradigme cases”).

Важно заметить также, что Беннер и Врубель руководствуются во многом ценностями и предпосылками феминистских концепций мира и знаний. Они подчеркивают, что традиционный взгляд на действительность и науку отражал мужской взгляд на мир, недооценивая и игнорируя женский опыт и знание. Исходя из этого Беннер и Врубель утверждают, что работа, связанная с заботой о человеке (которая традиционно считалась чисто женской), является недооцененной, малопонятой и приниженной в глазах западного общества и его научных кругов.

Кроме того, поскольку Беннер и Врубель не отделяют душу от тела, их теория не является абстрактной картиной практики сестринского дела. Для них важны не только умозаключения, но и телесный интеллект. А также смысл, который обретается в результате действий в конкретных ситуациях.

7. Обоснование теории.

Беннер и Врубель исходят прежде всего из того господствующего философского мировоззрения, которое, по их мнению, пронизывает всю западную культуру, науку, профессии, связанные с заботой о человеке, включая сестринское дело. Эту философскую концепцию они связывают с картезианством и идеями дуализма, в котором доминирует весьма сомнительный принцип, разделяющий в человеке тело и душу, субъективное и объективное, понятийное и эмоциональное, отделяющий человека от окружающего мира, и т. д. Теория Беннер и Врубель ставит перед собой ясную цель представить альтернативный подход. Это осуществляется путем основательной критики дуалистической концепции мира и человека и той гносеологии и практической деятельности в здравоохранении, которые опираются на эти концепции.

Кроме того, Беннер и Врубель делают попытку проанализировать фундаментальную основу сестринского дела и вместить его в рамки своих собственных концепций мира и человека. Это, согласно Беннер и Врубель, должно стать стимулом нового мышления внутри сестринского дела. Авторы выражают задачи следующим образом: а) показать, что забота, беспокойство (caring) возникает, как результат самого стресса или умения справиться с болезнью; б) показать, что всеобъемлющее значение заботы является движущей силой в сестринском деле; в) сестринское дело, основанное на принципе заботы, несомненно, может позитивно повлиять на исход болезни.

Авторы ясно дают понять, что книга написана в том социальном, культурном и историческом контексте, который унижает сестринское дело. Причину этого они видят в сугубо рационалистическом понимании мира. По их мнению, объективистский, “инструментальный” (технологический) подход к нему и соответственная концепция человека привели сестринское дел к этому униженному положению.

8. Ясность основных положений и определений.

Работа Беннер и Врубель представляется достаточно сложной. Она не только излагает собственную теорию, посвященную восприятию человеком стресса и умению справляться с ним в связи с проблемами со здоровьем, а также является конкретным руководством для клинической практики. Их труд содержит также всеобъемлющую критику современной концепции мира и человека, которую авторы решительно отвергают; рассматриваемый в ней материал велик по объему. Беннер и Врубель пытаются комплексно решить три эти сложные, неразрывно связанные между собой проблемы. Это сочетание критики философской основы, на которой базировались созданные ранее теории, пересмотр научных результатов и создание альтернативы ведет в некоторых случаях к нечеткому переходу от одного предмета обсуждения к другому. И таким образом оказывается, что рассмотрение старых теорий и их критика занимают гораздо больше места, нежели представление собственной теории. Авторы представляют свою теорию в основном на конкретных примерах из жизни, а не в какой-либо логически-обобщенной форме. Таким образом, читатель вынужден делать многие выводы самостоятельно, исходя из той альтернативой философской основы, на которой построена теория.

Определения таких понятий теории, как “стресс” и “умение справиться с ситуацией”, являются наиболее ясными и понятными. С другой стороны, непонятно, чем отличаются понятия “забота” (caring) и “особые пристрастия и привязанности” (concern). Они определяются по единственному принципу, то есть по способу отношения по тому, как человек относится к миру, то есть выделяет значительное и важное для себя, как личности. Оба термина, исходя из того, как Беннер и Врубель употребляют их, лучше всего переводить как “привязанность”, “беспокойство” о чем-то.

Другая неясность связана с понятиями “контекст” и “ситуация”. В большинстве случаев понятие “контекст” вставляется в широкие исторические и социо-культурные рамки, в то время, как “ситуация” относится к конкретным случаям. Употребление данного термина не является последовательным, и время от времени эти два понятия используются в качестве синонимов (например: I. Because of concern people are involved in a context. II. Appraisoal of his or her adaptic abilities to the context) [3].

Третья неясность связана с разграничением понятий “контекст”, “временное измерение (temporality)”, “ощущение корней и среды” и “особые привязанности и пристрастия”. Определяя все эти понятия, авторы как будто движутся по замкнутому кругу, так как одно понятие объясняется через другое, а второе объясняется через первое. Это затрудняет их понимание, и они кажутся порой равнозначными, хотя, казалось бы, должны размещаться в некотором иерархическом порядке: какие-то понятия выступают как более масштабные, а другие как более частные, подчиненные им. Эта неясность особенно отчетливо видна на стр. 111–115 книги.