Бронислав Малиновский - Избранное: Динамика культуры

В этом случае, как и во многих других, я не вдаюсь в социологические подробности, если это не связано с непосредственной темой данной работы.

Введение календаря на Тробрианских островах затрудняет тот факт, что здесь есть четыре района, а в каждом из них начало года или конец месяца миламала приходятся по местным меркам в разные моменты. Так, на острове Китава, расположенном на восток от главного острова, праздник миламала происходит в июне или в июле. Затем в июле и августе праздник проходит в южных и западных районах Бойовы – главного острова – и на нескольких островах на западе (Каилеула и другие). В центральных и восточных районах главного острова, на территории, которую аборигены называют Киривиной, праздник приходится на август или сентябрь. Наконец, на острове Вакуте, расположенном на юг от Бойовы, миламала празднуют в сентябре или октябре. Таким образом, праздничный период, а вместе с ним и весь календарь в этом регионе, смещаются в зависимости от местности на четыре месяца. По-видимому, даты огородных работ также изменяются в соответствии с календарем. Это особенно подчеркивали туземцы, однако я на протяжении года, который провел на Бойове, убедился, что работы раньше начинались в Киривине, чем в западных районах, хотя календарь последних опережал киривинский на месяц.

Время, на которое приходятся месяцы, определяется положением звезд, и в этом астрономическом искусстве главную роль играют туземцы из Вавелы, деревни, расположенной на южном побережье главного острова. По словам преп. М. К. Гилмура, на установление месячного календаря влияет, а в ситуациях неясных даже играет решающую роль появление палоло – морских кольчатых червей, Eunice viridis – на рифе вблизи Вакуты. Эти черви появляются в определенные дни перед полнолунием, приходящимся на начало ноября или конец октября, и тогда же наступает на Вакуте период миламала . Туземцы из Киривины, однако, вполне полагаются на астрономические познания жителей Вавелы.

По моим наблюдениям, во время праздника миламала ни в Омаракане, ни в Оливилеви не строили токаикойя . Этот обычай начинает исчезать, ведь возведение токаикойя требует больших затрат труда и приносит много хлопот. Я видел такую конструкцию в деревне Гумилабаба, где живет вождь высшего ранга – Митаката, гуйа’у из клана Табалу.

Невозможно определить, в какой степени (помимо этой декларируемой цели) устраивать такие демонстрации побуждают честолюбие и эстетические мотивы.

Это одна из многочисленных церемоний раздела пищи (с общим названием сагали ), которые связаны почти с каждым значимым моментом социальной жизни на Тробрианских островах. Обычно один клан (или два клана) организует сагали , а другие кланы получают угощение. Во время катукуала клан Маласи распределяет провизию, которую получают Лукулабута, Луквасисига и Лукуба. Через несколько дней снова организуется катукуала , и теперь уже отдельные группы выступают в ином порядке. Разделение кланов на две группы различается в зависимости от их численности. В Омаракане клан Маласи так многочислен, что составляет половину населения, тогда как другую группу образуют три остальные клана. К сожалению, здесь я не имею возможности подробно анализировать социальные механизмы и другие особенности церемонии сагали .

Конечно, отдавая свиней для токай, вожди оставляют себе столько, сколько им нужно. Однако примечательно, что привилегия вождя в большей мере состоит в том, чтобы дарить, чем получать то, что им угодно. Честолюбие более соблазнительно, чем алчность – хотя в этом афоризме еще не вся истина!

Танцы всегда открываются ударами барабанов ( катувивиса касауса’у ), означающими начало торжества катукуала . Танцы каидебу должны открываться особыми катувивиса каидебу .

Каждый день перед полнолунием имеет собственное название. День (и ночь) полнолуния называется япила или каитауло . День перед полнолунием – ямкевила , предыдущий день – улакаива . День после полнолуния – валаита , следующий за ним – воуло. Иоба происходит в ночь воуло .

У киривинцев два барабана – большой, размером с обычный барабан, встречающийся на Новой Гвинее, который называется касауса’у или купи (второе название – синоним glans penis (головка пениса ( лат. ). – Прим. пер. ) – носит непристойный характер), и малый барабан, величиной в одну треть большого, называемый катунениа . Каждый вид барабанного боя сочетает в себе ритмы купи и катунениа .

На Бойове есть два главных вида танцев. Первый – это танцы по кругу, когда «оркестр» (барабанщики и певцы) стоят посредине, а танцующие движутся вокруг него, всегда против часовой стрелки. Можно этот вид также разделить на танцы бисила (с лентами из листьев пандануса), во время которых танцоры двигаются медленно, китатува (с двумя пучками листьев), танцы в быстром ритме, а также танцы каидебу (с деревянными раскрашенными щитами), в столь же высоком темпе. В танцах бисила могут принимать участие также женщины (хотя в исключительных случаях), а все танцующие одеты в женские юбки. Второй тип – касавага , танцы, исполняемые тремя мужчинами, имитирующими движения животных, хотя очень условно и нереалистично. Танцоры не двигаются по кругу, танец, как правило, не сопровождается песнями, а оркестр состоит из пяти барабанов купи и одного катунениа .

Когда деревня в трауре ( бола ) и играть на барабанах запрещает табу, для испольнения обряда иоба , которым даже при этих обстоятельствах нельзя пренебречь, используются погремушки из раковин ( та’уио ).

Предостережение от «наводящих вопросов», дружно повторяемое во всех инструкциях по полевым этнографическим исследованиям, является, как я убедился на опыте, одним из самых вредных предрассудков. «Наводящий вопрос» опасен только в разговоре с новым информатором в первые полчаса или пару часов. Но никакая работа с новым и потому чувствующим себя не в своей тарелке информатором не стоит того, чтобы записывать ее результаты. Информатор должен понимать, что от него ждут точного и подробного изложения фактов. Хороший информатор уже через несколько дней станет возражать вопрошающему и поправлять его lapsus linguae (оговорки, языковые погрешности ( лат. ). – Прим. пер. ), и потому опасение, вызываемое «наводящими вопросами», в таких случаях совершенно беспочвенно. Кроме того, настоящая этнографическая работа прежде всего заключается в собирании аутентичных подробностей, наличие которых можно подтвердить наблюдением и таким образом избежать опасности «наводящих вопросов». Прямые вопросы необходимы и являются единственным инструментом этнографа лишь тогда, когда он хочет узнать, как толкуется тот или иной обряд, и мнение информатора о наблюдаемых событиях. Но даже в этих случаях без «наводящих вопросов» никак не обойтись. Очевидно, можно спросить туземца, какова его интерпретация такого-то и такого-то обряда, и годами ждать ответа (даже если вы можете сформулировать вопрос на местном языке). Поэтому нужно так или иначе убедить туземца, чтобы он принял установку исследователя и смотрел на описываемую действительность глазами этнографа. Также по отношению к фактам, остающимся вне наблюдения (как, например, военные обычаи или некоторые уже забытые предметы обихода), совершенно невозможно вести работу без «наводящих вопросов», разве что согласиться с тем, что многие существенные детали будут упущены. А поскольку нет малейшей причины избегать таких вопросов, предубеждение против них ложно в своей основе. Этнографический опрос принципиально отличается от судебного слушания тем, что во время слушания свидетель должен обычно выразить свое собственное, индивидуальное мнение или сообщить о своих впечатлениях, а содержание его ответов может быть легко изменено под влиянием каких-либо внешних убеждающих воздействий. В этнографическом же опросе от информатора ждут рассказа о столь явно выкристаллизованных и укоренившихся в традиции элементах знания, какими являются некоторые соответствующие обычаям практики, верования или совокупность традиционных убеждений. В такой ситуации «наводящие вопросы» опасны только тогда, когда их задают ленивым, глупым и недобросовестным информаторам, – но тогда лучше всего было бы просто отказаться от разговора с ними.