Андреас Мориц - Нет болезни Альцгеймера!

Профессор Энтони Джонс из Солфордского госпиталя говорит: «Наши собственные исследования и результаты, полученные нашими коллегами, указывают на то, что ожидания пациента играют ключевую роль в восприятии боли и лежат в основе обезболивающего эффекта плацебо. Эта же идея находит подтверждение и в части эффективности лекарственных препаратов. Ранее это уже было продемонстрировано на обезболивающем действии оксида азота, но данный эксперимент содержит объективные доказательства, не позволяющие объяснить результат попросту тем, что испытуемый говорит именно то, что хочет услышать от него экспериментатор».

Последствия этого исследования весьма значительны и глубоки и ниспровергают многие представления, которые так дороги и близки ученым. Результаты данного эксперимента ставят под вопрос достоверность всех испытаний лекарств, которые проводились до сих пор, поскольку они совершенно не учитывали критически важный фактор: субъективные ожидания тех, кто принимает препарат.

Простое использование в испытаниях контрольной «группы плацебо» не делает испытания научными и достойными доверия и отнюдь не доказывает эффективность лекарства. Участники, принимающие препарат, имеют такие же субъективные и непредсказуемые ожидания, что и участники, принимающие плацебо.

Фармацевтические компании, проводя испытания лекарств, пытаются создать впечатление, что эффект плацебо имеет место только в «группе плацебо», но не в той группе, где применяется настоящий препарат. Но, поскольку участники обеих групп не знают, получают они плацебо или действительно лекарство, результат в конечном счете предопределяется тем, в какой мере каждый участник (в какой бы группе он ни оказался) ожидает благоприятного исхода.

Даже если испытываемый препарат показывает лучший результат, чем плацебо, это все равно не доказывает эффективность лекарства, а может лишь означать, что в группе испытуемых, где принимали настоящий препарат, эффект плацебо проявился сильнее, чем в контрольной группе, где вместо лекарства участники получали плацебо, и это само по себе является важным открытием.

По какой причине эффект плацебо в испытательной группе мог бы проявиться сильнее, чем в контрольной группе? Первоначально все участники испытаний, к какой бы группе они ни принадлежали, надеются на то, что получают настоящее лекарство, а не плацебо, но их позитивные ожидания значительно усиливаются, когда они замечают побочные эффекты, которые, как им объяснили, могут вызываться действием препарата, такие как диарея, запор, головная боль, головокружение, тошнота, сухость во рту и т. д.

Таким образом, по своему самочувствию они догадываются, что оказались среди тех, кому досталось настоящее лекарство, и связанное с этим повышение позитивных ожиданий позволяет препарату набрать больше баллов по сравнению с плацебо. Исследователи, проводящие испытания, это усиление ожиданий напрочь игнорируют и интерпретируют происходящее как доказательство эффективности испытываемого лекарства.

В то время как одни участники исполнены надежды и энтузиазма в отношении нового препарата, есть и те, кто уже тщетно перепробовал множество подобных лекарств и теперь может иметь куда более сдержанные или даже негативные ожидания, касающиеся разработанного учеными препарата.

Поскольку, как свидетельствуют данные этого выдающегося эксперимента, ожидания пациентов имеют такое большое значение, то результаты всех ранее проводившихся научных исследований, в ходе которых не принимались в расчет ожидания пациентов, должны быть отвергнуты как недостоверные и вводящие в заблуждение. Это касается практически всех «слепых» клинических испытаний лекарств, которые имели место до сих пор.

Еще одна причина, по которой клинические испытания препаратов приходится признать ненаучными и жульническими, заключается в том, они не являются по-настоящему «слепыми» (или «дважды слепыми»), даже если объявляются таковыми. Все участники независимо от того, принимают они настоящее лекарство или плацебо, осведомлены о том, против какого заболевания нацелен препарат. Скажем, проводятся испытания нового лекарства для снижения давления, кровяного сахара или холестерина. Эта простая информация заинтересовывает добровольцев и сама по себе порождает позитивные ожидания со стороны участников, которые надеются с помощью нового препарата поправить свое здоровье. Именно эти надежды и ожидания во многих случаях являются главным мотивом для участия в испытаниях.

Не бывало еще клинических испытаний лекарств, где участникам не сообщали бы, действие препарата против какой болезни им предстоит на себе испытать. С одной стороны, исследователи утверждают, что испытания безупречны, поскольку люди не знают, что им дают, лекарство или плацебо. С другой стороны, они заранее сообщают участникам, что по крайней мере половина из них может рассчитывать на получение лекарства, призванного облегчать состояние пациентов, страдающих как раз от той болезни, которая мучает их самих.

Иными словами, по меньшей мере каждый второй участник исследования переживает эффект плацебо еще до начала испытаний! Каждый клиницист знает, что вера в лекарство или терапию может вызывать в организме целительную реакцию. Именно по этой причине контрольные группы, принимающие плацебо, и используются во всех клинических испытаниях. Тогда почему те же ученые и врачи настаивают на том, что только лекарства способны лечить болезни? Если ожидания никакой роли не играют, почему бы тогда не сообщить заранее всем участникам, к какой группе каждый из них будет принадлежать? Получается, что ученые и врачи фактически признают (хоть и не говорят об этом вслух) ту важную роль, которую играют мысли и чувства человека в его физическом состоянии.

Налицо двойные стандарты, и все настойчивее звучит вопрос: если врачи правы и только лекарства способны лечить болезни, зачем тогда вообще включать в клинические испытания «группу плацебо»?

Когда участников испытаний делят на две группы и сообщают, что одна будет получать экспериментальное лекарство, а другая – плацебо, возникает весьма существенный фактор неопределенности, заключающийся в разнообразных и непредсказуемых ожиданиях испытуемых, и этот фактор исследователями никоим образом не учитывается. В лучшем случае это псевдонаука, а в худшем – прямое мошенничество.

Чтобы испытания были по-настоящему объективными, есть только один способ: на первом этапе нужно сообщить каждому участнику, что он будет получать настоящее лекарство, но никому этот препарат не давать, заменив его плацебо. На втором этапе, который проводится с участием этих же испытуемых, но в другое время, нужно дать участникам настоящее лекарство, сообщив им об этом. Если выводы, сделанные нами из описанного выше эксперимента, верны, тогда на обоих этапах исследования результат будет примерно одинаковым. Если же мы заблуждаемся, тогда второй этап продемонстрирует истинное преимущество изучаемого лекарства. Вот это будет честный научный подход.