Андреас Мориц - Нет болезни Альцгеймера!

Фармацевтические компании применяют еще один прием. Чтобы предотвратить плохой результат при испытаниях новых лекарств, они инструктируют исследователей, чтобы те набирали добровольцев помоложе и поздоровее. Однако это явное жульничество, потому что в реальной жизни потребителями этого препарата будут отнюдь не молодые и здоровые пациенты.

В реальной жизни лекарства в большинстве своем прописывают людям больным, слабым, пожилым, позитивных ожиданий у которых наверняка поменьше, чем у молодых, крепких и здоровых. Когда человек по-настоящему болен, он наверняка подавлен и напуган.

Фармацевтическим компаниям известен этот грязный маленький секрет, поэтому они отказывают по-настоящему больным или подавленным людям в участии в клинических испытаниях лекарств. Вспомните, как вы чувствовали себя, когда последний раз болели гриппом или какой-то другой болезнью. Наверняка вас одолевала слабость и вы теряли интерес ко всему тому, что в нормальных условиях возбуждало бы вас. Как мы теперь знаем, чтобы от лечения (а точнее, от эффекта плацебо, порождаемого им) был толк, вы должны быть оптимистично настроены по отношению к нему (иметь позитивные ожидания).

Даже если фармацевтическим компаниям удается путем манипуляций получить благоприятный для них результат так называемых испытаний, всегда существует достаточно большое количество испытуемых, на которых эти лекарства не действуют.

Если препарат по-настоящему эффективен, он должен действовать на любого человека. Но, поскольку ожидания пациентов оказываются слишком изменчивым и непредсказуемым фактором, на одних людей испытываемое лекарство действует, а на других нет. Управление по контролю за продуктами и лекарствами (FDA) официально разрешило фармацевтическим компаниям неблагоприятные исходы отбраковывать и в статистику не включать. Что они с радостью и делают.

Когда сфальсифицированные подобным образом результаты испытаний окончательно подготовлены и представлены на суд FDA и медицинской общественности, они выглядят как солидное научное исследование, по существу ставящее на лекарство штамп «эффективность доказана».

Правда, однако, заключается в том, что все эти испытания сфабрикованы, а потому не заслуживают доверия и несут в себе потенциальный риск для населения – угрозу серьезных побочных эффектов, порой даже смертельно опасных. Неудивительно, что FDA вынуждено каждый год отзывать многие лекарства с рынка, потому что они слишком токсичны и опасны. Сотни тысяч американцев умирают ежегодно, отравленные этими фармацевтическими Франкенштейнами.

Таким образом, можно сделать вывод, что невозможно напрямую доказать, вызвано улучшение состояния пациента действием препарата, который он принимает, или его верой в то, что это лекарство поможет ему. Эксперимент, о котором шла речь выше, явственно указывает на последнее.

В результатах этого эксперимента есть еще один важный аспект. Если у человека диагностируют серьезную или смертельную болезнь, такой диагноз может обернуться самоисполняющимся пророчеством, то есть может произойти в точности то, что произошло с участниками эксперимента, когда им сказали, что введение болеутоляющего препарата прекращено, хоть это было и не так. Такой негативный диагноз в буквальном смысле подавляет те целительные силы, которые еще, быть может, остаются в организме, и даже надежда, которая является одной из важнейших целительных сил, умирает.

Когда имеет место неопределенность, человек точно не знает, что с ним, возникает страх перед неизвестным; пациент проигрывает в голове различные сценарии, включая самый худший, сценарий скорой смерти. Подобные негативные ожидания, подтверждаемые официальным диагнозом, способны убить всякую надежду. Понятие надежды синонимично понятию позитивных ожиданий.

Почему же врачи считают необходимым отнимать у пациента возможность вылечиться, лишь бы не внушить ему так называемую напрасную надежду. Не бывает надежды напрасной. Надежда – это всегда хорошо. И когда человеку говорят, что надежды нет, это может быть тяжелым ударом по целительным способностям его организма, от которого человек может так и не оправиться.

Тот, кто отнимает у больного надежду, совершает против него тяжкое преступление. Надежда может быть тем самым фактором, который определяет разницу между болезнью излечимой и неизлечимой.

Если внушить пациенту страх смерти, какого-то рода панику, механизм самоисцеления организма практически уничтожается, о какой бы болезни ни шла речь. Человек, наделенный авторитетом, каковым, без сомнения, является врач, может передать больному свою ошибочную убежденность в том, что у него смертельная болезнь, хотя существует множество примеров благополучного выздоровления.

Однако, даже если врач знает какие-то альтернативные методы лечения, которые могли бы помочь пациенту или даже спасти ему жизнь, ему законом запрещено давать подобные рекомендации.

Если больной и без того места себе не находит из-за физического недомогания, финансовых затруднений, социальной изоляции, депрессии, тревоги, эмоционального стресса и т. д., его сравнительно нетрудно убедить в том, что он попал в ловушку, из которой нет выхода. Страх смерти сам по себе способен иметь ужасные последствия; он может не позволить пациенту выздороветь и выжить. Иными словами, уверенность в плохом диагнозе может быть намного хуже неопределенности, имеющей место при отсутствии диагноза.

Существует масса примеров, подтверждающих этот тезис. Никто не знает, как это получается, что человек много лет живет со злокачественной опухолью в легком, но умирает через несколько недель после того, как болезнь диагностируют. Хотя в свидетельстве о смерти причиной смерти назван рак, на самом деле убил человека диагноз.

Страх смерти – источник сильнейшего хронического стресса, потому что он взывает к самым фундаментальным инстинктам самосохранения. Организм реагирует на реальную или мнимую опасность тем, что сводит к минимуму активность пищеварительной системы и системы выделения, человек не спит, быстро теряет в весе, нарушаются другие функции.

Современная медицина все еще слишком далека от понимания и использования теснейшей взаимосвязи, которая существует между разумом, телом и духом, и потому не видит никакого смысла в этих «необъяснимых» феноменах, когда пациенты умирают от диагноза, а не от болезни (или, наоборот, выживают вопреки «смертельному» диагнозу, потому что их позитивные ожидания сильны, стабильны и эффективны).

Могучая взаимосвязь тела, разума и духа ясно продемонстрирована тысячами пациентов с онкологическими заболеваниями, у которых наступила устойчивая ремиссия. Исследования показывают, что под действием холистической терапии размер опухоли может разительно уменьшиться в считанные часы, если пациент высоко мотивирован личными убеждениями и взглядами. Осознания духовного смысла постигшей человека болезни тоже иногда бывает достаточно, чтобы наступила ремиссия.