Гай Стэндинг - Прекариат: новый опасный класс

При отсутствии гарантий рабочего места (а это обратная сторона функциональной гибкости и связанного с ней перерегулирования профессий) предприятия могут разделять работников практически по классам, задвигая менее успешных исполнителей в угол или на должности, не требующие высокой квалификации, и приберегая престижные штатные должности для любимцев. Хотя решения, приводящие к расслоению, могут быть связаны с оценкой способностей, контроль над профессиональными структурами посредством менеджеров и административных правил увеличивает масштабы выталкивания людей из профессиональной ниши в прекариат. Это может пагубно сказываться на стремлении к обучению. Зачем стараться приобретать профессиональные навыки, если не от меня зависит, как я буду их применять и совершенствовать?

Такое регулирование приводит к расслоению внутри профессий, порождая «псевдопрофессии», связанные с прекариатом. Согласно анализу национального стратегического профессионального потенциала (National Strategic Skills Audit) 2010 года, среди видов деятельности, получивших наибольшее распространение в Англии за последние десять лет, несколько современных профессий и специальностей: должностное лицо органа охраны окружающей среды, специалист по городскому планированию, психолог, парикмахер-стилист, но бо́льшая часть списка – полупрофессиональные занятия, такие как младший медработник, помощник по правовым вопросам и помощник преподавателя. Это свидетельствует об ослаблении профессиональных сообществ и их разделении на элиты и прекариат, причем последний уже не может подняться вверх по социальной лестнице. Данный процесс, в частности, воплотился в британском Законе о юридических услугах 2007 года, который называют законом «Теско», – он разрешает оказывать типовые юридические услуги, в том числе в супермаркетах, помощникам по правовым вопросам с минимальной подготовкой, не имеющим никаких шансов стать настоящими юристами.

И наконец, возникла сфера профессиональной реструктуризации, отражающая «товаризацию» фирм, которая лишь подстегнет тенденцию прекариатизации. Это товаризация менеджмента, иллюстрацией которой служит увеличение числа временных управляющих, нанятых непосредственно или через агентства – для осуществления краткосрочных проектов. Если руководители школ менеджмента настаивают на том, что менеджер не профессия, стоит ли удивляться, если многие временные управляющие из высококлассных специалистов превратятся в прекариат разового использования.

Одно из главных требований глобализации – гибкость заработной платы. Под этим понятием подразумевается целый ряд перемен, вызвавших рост прекариата. По сути, не просто произошло снижение уровня дохода для большинства работников, но и сам доход становится все более нестабильным. Это особенно заметно на примере общественного дохода, о чем уже говорилось в первой главе.

Происходит реструктуризация общественного дохода. Во-первых, в промышленно развитых странах наблюдается стагнация заработной платы, во многих странах зарплата «заморозилась» на несколько десятилетий. Небывалых масштабов достигло различие в уровнях заработной платы, в частности штатных работников и тех, кто близок к прекариату. Например, в промышленном секторе Германии зарплата постоянных работников возросла, тогда как зарплата тех, кто заключает «нетипичные» трудовые договоры, резко снизилась. В Японии временным работникам выплачивают зарплату, составляющую 40 процентов от того, что получают штатные сотрудники за аналогичную работу, к тому же им не полагаются ежегодные премии, составляющие примерно 20 процентов от общего заработка. Временные работники даже вынуждены больше платить за еду в столовых на предприятиях или в учреждениях. Когда после рецессии 2008–2010 годов зарплаты «разморозились», уровень зарплат сократившейся группы салариата оказался выше, а у временных рабочих ниже, чем был до этого.

В отличие от остальных групп прекариат в основном рассчитывает на денежное вознаграждение за труд. В двадцатом веке салариат и пролетариат стали больше полагаться на другие виды вознаграждения. Произошло смещение с зарплат на пособия и льготы предприятий и государственные пособия – в основном для работников, занятых полный день. Такое смещение было заметнее всего в Советском Союзе и Китае, где система «данвэй» («железная чашка риса») давала работникам государственных предприятий право на пожизненные льготы и услуги, при условии что они будут послушны. Смещение от денежного вознаграждения к другим видам происходило также и в странах с развитой социальной системой, причем в Западной Европе – больше к государственным пособиям, а в США и Японии – к льготам и пособиям предприятий. То же наблюдалось и в развивающихся странах, где «современный сектор» копировал то, что происходило повсюду.

Некоторые исследователи, например Эспен-Андерсен (Esping-Andersen, 1990), назвали такой отход от зарплат «трудовой детоваризацией», имея в виду, что рабочие в своих доходах становятся менее зависимы от рынка. Но это не совсем верно, поскольку для того, чтобы иметь право на бо́льшую часть таких пособий и льгот, нужно было регулярно участвовать в рынке труда или иметь «кормильца» на стабильной должности. Более точное определение – «мнимая детоваризация». Работники вынуждены подчиняться диктату рынка, чтобы получить эти виды общественного дохода, а это вовсе не значит, что доход становится свободен от рынка.

Так или иначе, но глобализация повернула вспять тенденцию перехода от зарплат к пособиям. Тогда как за салариатом по-прежнему оставалось право на целый ряд пособий и льгот от предприятий (премии, оплаченный бюллетень по болезни, медицинская страховка, оплаченные отпуска, детские сады и ясли, доплата на транспортные расходы, доплаты за жилье и многое другое), сокращающееся «ядро» теряло их одну за другой. Прекариату они и вовсе не полагались. Вот так гибкость заработной платы и сформировала прекариат. Денежные отчисления и предоставление льгот и услуг со стороны работодателя стали включать в себя в основном затраты на оплату труда, особенно в промышленно развитых странах. В условиях конкуренции с Киндией фирмы разгружались от этих затрат, переходя на подряд (аутсоргинг) и офшор и превращая все больше трудовых ресурсов в прекариат, в основном за счет использования временных работников, не имеющих права на льготы и пособия.

Это и называется ретоваризацией труда, поскольку оплата труда происходит в основном за счет денежных вознаграждений. Фоном для нее служит все более случайный, несистемный характер занятости и конкурентная гонка. Можно привести множество примеров, но то, что произошло в США, наиболее показательно. Притом что салариат сохранил за собой право на льготы предприятия, ядро работников выталкивалось в сторону прекариата. Доля американских фирм, предоставляющих пособие на медицинское обслуживание, сократилось с 69 процентов в 2000 году до 60 процентов в 2009-м. В 2001 году работодатели оплачивали медицинскую страховку 74 процентам своих сотрудников, к 2010 году – уже 64 процентам. В 1980-м работодатели в США вносили 89 процентов в фонд пенсионного обеспечения, к 2006 году эти взносы сократились до 52 процентов (Dvorak, Thurm, 2009). К 2009 году лишь 50 процентов американских рабочих имели пенсионные накопления от взносов предприятий.