Гай Стэндинг - Прекариат: новый опасный класс

В ответ на предложенные британским правительством трудовые пособия Дуглас Александер (Douglas Alexander), «теневой» секретарь лейбористской партии по труду и пенсиям, выступил в защиту строгих проверок на пособие по нетрудоспособности и датской модели гарантированных рабочих мест, при которой люди должны либо занять их, либо потерять пособие. «Это один из видов обусловленного пособия, – сказал он. – Реальные гарантии работы, но и реальные санкции, если предложение не будет принято». Александер заявил, что различие между этой позицией и правительственной в том, что правительство приняло американскую модель урезания пособий, не гарантируя, что рабочие места будут доступны. Правда, его высказывания раскритиковал бывший генеральный секретарь лейбористской партии: получается, что партия – на стороне «нерадивых бедняков» против «работающей в поте лица середины, которой и без того тяжело». Но нужно быть куда более принципиальным политиком, чтобы увидеть за этими политическими рассуждениями, что это означает для прекариата.

Сторонники рабочих пособий ставят труд выше работы. Если заставить всех ходить на работу, мы попадем в советскую ловушку: в конце концов безработных станут называть паразитами, а ленивые работники будут трудиться спустя рукава, как в старом анекдоте: «Они делают вид, что платят – мы делаем вид, что работаем». А ведь еще задолго до этого, в 1835 году, Алескис де Токвиль кратко изложил суть вопроса, когда сказал, что гарантия работы для каждого приведет либо к правительственному контролю над всей экономикой, либо к насилию. Он предвидел, к чему все идет.

С начала Великой рецессии правительства стали еще больше демонизировать жертв глобальной рыночной экономики. Для этого были выбраны четыре группы: «мигранты», «претендующие на пособия», «криминальные элементы» и «нетрудоспособные».

Во всем мире наблюдается тенденция демонизировать мигрантов, словно они какие-то инопланетяне. Худшим сценарием были бы массовые депортации, а популистские политиканы раздували бы страхи местного прекариата. Остается надеяться, что благоразумия хватит, чтобы предотвратить что-нибудь подобное. По счастью, ревностных сторонников «изгнания» останавливает то, что за это придется расплачиваться. По результатам одного исследования (Hinojosa-Ojeda, 2010), массовая депортация нелегальных мигрантов из США обойдется казне дороже, чем Иракская и Афганская войны вместе взятые. Но страх депортации заставляет незарегистрированных мигрантов соглашаться на более низкую зарплату и худшие условия работы.

В Великобритании, как и во многих других странах, общенациональные газеты подпитывают антимигрантские настроения. Поскольку тираж у них больше, чем у местных изданий, люди читают о проблемах мигрантов, даже если в их области нет ни одного. И хотя иммигранты составляют лишь 10 процентов жителей Соединенного Королевства, среднестатистический британец уверен, что истинная цифра – 27 процентов. Общенациональные средства массовой информации заостряют внимание на исключительном. То же самое можно сказать о «паразитирующих на пособии». Выбирается один-единственный случай, и все в стране читают об этом и думают: а ведь такое могло произойти по соседству. Если читать только местные газеты, большинство людей даже не услышат об этом случае и не сделают никаких обобщений. Глобализация и коммерциализация средств массовой коммуникации дает власть тем, кто хочет демонизировать. Таким образом, правительству достаточно процитировать два примера в доказательство того, что большинство безработных страдают от «привычки к безделью», и читатели будут думать, что эти два недостойных человека представляют миллионы.

Еще одна демонизируемая группа – «криминальные элементы». Мы рассматривали ранее, как государство криминализирует все больше и больше народа. Многие из них – это люди, которые не смогли вписаться в рыночное общество. Другие попадают в эту категорию случайно. Органы службы занятости стали проводниками конформизма и общественной дисциплины, что может отвратить некоторых безработных настолько, что они нарушат правила. Врачей превращают в надсмотрщиков, требуя от них отчета о том, работают ли их пациенты и в состоянии ли работать. Это может привести к «осуждению» – за безделье или обман. Прекариату достается неприятная, с нестабильным заработком работа, и будет совершенно естественно, если он захочет от нее уклониться или устроит бунт. Пенитенциарная система сдерживает эту тенденцию, так что бунтовать выйдет себе дороже. Когда система слежки становится все более изощренной, больше неординарных поступков можно заметить и навесить на них социальный ярлык.

В некоторых странах заключенным не разрешается принимать участие в голосовании на выборах. В Великобритании лейбористское правительство неоднократно откладывало снятие такого запрета, нарушающего законодательство Евросоюза, но, когда новое коалиционное правительство предложило это сделать, на свободном парламентском голосовании ему дали дружный отпор. Еще в нескольких странах узники также лишены права голоса, а во многих штатах США этого права лишены еще и бывшие узники – своего рода пожизненный приговор, усиливающий гражданское размежевание.

В целом демонизировать какие-то группы проще в обществах, для которых характерна системная экономическая незащищенность и беспокойство. Незащищенность позволяет легко играть на страхах, боязни «незнакомых чужаков», а сознанием людей легко манипулируют с помощью специально для этого созданных визуальных и словесных образов. И все это ведет к самому жуткому запугиванию.

Проблема, которая должна волновать всех, кто верит в демократические ценности и свободу, – то, что в связи с коммерциализацией политики демократия «истончается»: все меньше людей состоят в политических партиях мейнстрима, и явка на выборах в большинстве случаев низкая. Это негативно сказывается на прогрессивных политических партиях.

В Великобритании проверка участия населения в политической деятельности показала, что в начале 2010 года только один из десяти потенциальных избирателей был «политически ангажирован», при этом каждый десятый предпочитал держаться «в стороне от политики или испытывал к ней неприязнь» (Hansard Society, 2010). Самая многочисленная группа – каждый четвертый – это «разочаровавшиеся». И лишь 13 процентов смогли вспомнить имена своих членов парламента. Разочаровавшиеся в основном молодые люди (младше 35 лет) и представители рабочего класса – прекариата. В этом же докладе отмечалось, что группу держащихся в стороне от политики или испытывающих неприязнь «крайне трудно заинтересовать, и не стоит надеяться, что они станут когда-нибудь голосовать». Группу разочарованных и незаинтересованных также нелегко уговорить отдать свои голоса. Большая часть этих граждан раньше были склонны голосовать за лейбористов, а не за консерваторов, но реальные предложения отбили у них охоту.