Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 1

«Интересно, была ли у него жена? – неожиданно подумал Саймон. – И дети? Но ведь он был плохим, злым человеком. Однако и у плохих людей бывают дети – например, у короля Элиаса есть дочь. Стала бы она горевать, если бы кто-то убил ее отца? Я – точно нет. И я совсем не переживаю, что тот лесник умер, – но я бы посочувствовал его родным, если бы они нашли его тело, брошенное в лесу. Надеюсь, он жил без семьи, в полном одиночестве в лесу… да, в лесу…»

Саймон вздрогнул и резко выпрямился, охваченный страхом. Он чуть было не уснул, одинокий и беззащитный… нет, с ним Бинабик, который сидел спиной к берегу и что-то мурлыкал себе под нос. Неожиданно Саймон почувствовал невероятную благодарность за то, что маленький тролль рядом.

– Спасибо тебе… за ужин, Бинабик.

Тролль повернулся и взглянул на него, и уголки его губ тронула мимолетная улыбка.

– Я был счастлив тебя накормить. Итак, ты видел, на что способны духовые трубки южан, может, захочешь научиться ими пользоваться?

– Конечно!

– Очень хорошо. Завтра я тебе покажу, возможно, тогда ты сможешь добывать нам ужин?

– Как долго… – Саймон подобрал с земли ветку и принялся ворошить угли в костре. – Сколько еще мы будем путешествовать вместе?

Тролль закрыл глаза, откинулся назад и запустил руку в густые черные волосы.

– Думаю, некоторое время будем, по крайней мере. Ты ведь направляешься в Наглимунд, правильно? Ну я уверен, что большую часть пути я пройду вместе с тобой. Как ты считаешь, это честно?

– Да!.. М-м-м, да. – Саймон почувствовал себя намного лучше, тоже откинулся назад и пошевелил голыми пальцами ног около углей.

– Однако , – сказал Бинабик, – я по-прежнему не понимаю, почему ты хочешь туда попасть. Я слышал разговоры, что гарнизон крепости Наглимунд готовится к войне. А еще до меня доходили слухи, что Джошуа-принц – о чьем исчезновении знают даже в самых отдаленных местах, в которых я побывал, – возможно, там скрывается и готовится выступить против своего брата-короля. Разве ты не знал всего этого? И зачем, если мне позволено будет спросить, ты туда идешь?

Ощущение покоя и мира, которое наполняло Саймона, мгновенно испарилось. «Бинабик маленький, – выругал он себя, – но не глупец!» Он заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить.

– Я почти ничего про это не знаю, Бинабик. Мои родители умерли, и… у меня в Наглимунде есть друг, он арфист.

«Относительная правда, но убедительная ли?»

– Хм-м-м. – Бинабик так и не открыл глаз. – Наверное, есть места и получше, куда можно направиться, по сравнению с крепостью, готовящейся к осаде. И все же ты показал смелость, когда пустился в путь в одиночку. «Храбрые и глупые живут в одной пещере» – так говорят у нас. Возможно, если место, куда ты идешь, перестанет казаться тебе привлекательным, ты мог бы поселиться с кануками? Представляешь, каким невероятно высоким троллем ты будешь?

Бинабик рассмеялся, точнее, глупо захихикал голоском тоненьким, как у бранящейся белки. Саймон, который был ужасно напряжен и нервничал, не выдержал и тоже расхохотался.

Огонь прогорел до тускло сиявших угольков, и лес вокруг превратился в бесконечное, непроглядное скопление мрака. Саймон поплотнее закутался в плащ, Бинабик рассеянно водил пальцами по дырочкам флейты, глядя в бархатную заплатку неба, которая проглядывала сквозь деревья.

– Смотри! – вдруг сказал он, показывая флейтой куда-то в ночь. – Видишь?

Саймон придвинул голову к голове тролля, но не увидел на небе ничего, кроме редкой процессии звезд.

– Я ничего не вижу.

– Разве ты не видишь Сеть?

– Какую такую сеть?

Бинабик наградил его странным взглядом.

– Вас что, ничему не учат в вашем квадратном замке? Сеть Мезумииру.

– А это кто?

– Ох-хо-хо! – Бинабик откинул голову назад. – Звезды. Те, что сияют сейчас у тебя над головой, это и есть Сеть Мезумииру. Говорят, она раскидывает ее, чтобы поймать мужа Исики, который сбежал. Мы, кануки, называем ее Седда, Темная Мать.

Саймон посмотрел на тусклые точки на небе; казалось, будто толстая черная завеса, отделявшая Светлый Ард от мира, где царит свет, стала совсем тонкой. Прищурившись, он увидел, что звезды расположены в форме веера.

– Они такие бледные.

– Ты прав, небо затянуто облаками. Говорят, что Мезумииру нравится, когда оно такое, иначе яркое сияние драгоценных камней, из которых сделана ее сеть, предупредит Исики о погоне. Впрочем, ночи часто бывают не слишком ясными, а она его так и не поймала…

Саймон прищурился:

– Мезза… Мезо…

– Мезумииру. Мезумииру, Лунная Женщина.

– Но ты сказал, что твой народ называет ее… Седда?

– Верно. Она мать всего на свете, так верят кануки.

Саймон на мгновение задумался.

– Тогда почему вы зовете ее… – Он показал на звезды. – «Сеть Мезумииру»? Почему не «Сеть Седды»?

Бинабик улыбнулся и приподнял одну бровь.

– Хороший вопрос. На самом деле мой народ как раз так и называет эти звезды… точнее, мы говорим: «Одеяло Седды». Но я много странствую и узнаю другие прозвания, в конце концов, ведь ситхи пришли сюда первыми и давным-давно дали имена звездам.

Тролль несколько мгновений смотрел вместе с Саймоном на черную крышу мира.

– Я знаю, – неожиданно воскликнул он. – Я буду петь тебе песню Седды… или небольшую ее часть. На самом деле это очень, очень длинная песня. Мне начать пение?

– Да! – Саймон еще сильнее закутался в плащ. – Спой, пожалуйста!

Кантака, которая тихонько посапывала, положив голову на ноги тролля, вдруг проснулась, глухо зарычала и принялась оглядываться по сторонам. Бинабик тоже стал вертеться на своем месте и, прищурившись, всматриваться в темноту за кругом костра. Через мгновение Кантака, очевидно, решила, что все в порядке, начала толкать тролля большой головой, чтобы он занял более удобное для нее положение, улеглась и закрыла глаза. Бинабик погладил ее, взял флейту и выдал несколько пробных нот.

– Я хочу, чтобы ты понял, – проговорил он, – что это совсем короткая часть очень длинной песни. Я объясню то, что будет тебе непонятно. Мужа Седды ситхи называют Исики, а мой народ – Киккасут. Он Король птиц…

И тролль торжественно, нараспев заговорил высоким, неожиданно мелодичным, подобным ветру среди горных вершин, голосом. В конце каждой строки он останавливался и проигрывал несколько пронзительных нот на флейте.