Холли Блэк - Жестокий принц

– Ну, тогда поторопись. – Он отпускает меня.

Иду, стараясь удержать нарастающую под кожей дрожь. Я не льщу себе. Не мое искусство перевоплощения убедило стража. Он сам обманул себя: я – человек, а люди, в его понимании, должны быть слугами. Теперь мне еще понятнее, почему принц Даин решил, что я могу быть полезной. После стража моя задача облегчилась, я получила бо́льшую свободу передвижения по Холлоу-Холлу. Десятки людей снуют туда-сюда по своим делам, словно забывшись в нездоровом сне. Кто-то напевает, кто-то бормочет себе под нос, но разговоры, обрывки которых доносятся до меня, происходят лишь в воображении этих несчастных. Их глаза как будто затянуты дымкой, губы потрескались. Неудивительно, что стражник счел меня новенькой.

Но, кроме слуг, есть, конечно, и фейри, гости, пришедшие на какой-то праздник, который не заканчивается, а только набирает силу.

Они спят. Одни почти полностью одетые, другие – почти голые. Спят, растянувшись на диванах и в обнимку на полу, в гостиных, мимо которых я прохожу. Губы у многих испачканы золотом «невермор», сверкающего порошка столь сильной концентрации, что фейри от него цепенеют, а смертные обретают способность очаровывать друг друга. Тут и там валяются кубки, и медовое вино растекается струйками по неровному полу и собирается в большие винные озера. Некоторые гости настолько неподвижны, что я начинаю беспокоиться – уж не упились ли они насмерть.

– Извините. – Я обращаюсь к девушке примерно моего возраста, несущей оловянное ведро. Она проходит мимо, словно и не заметив меня. Не зная, что делать, решаю последовать за ней. Мы поднимаемся по широкой, без перил, каменной лестнице. Еще трое лежат в ступоре рядом с бутылкой размером с наперсток. Сверху, с другого конца коридора, доносится странный, как будто от внезапной боли, вскрик. Что-то тяжелое падает на пол. Делаю вид, что ничего не слышу, удерживаю на лице выражение мечтательного безразличия, но это требует усилий. Сердце трепещет, как попавшая в силок птичка.

Девушка открывает дверь спальни, и я протискиваюсь за ней. На каменных стенах ни гобеленов, ни картин. Большую часть первой комнаты занимает массивная кровать с низким изножьем и балдахином. Передняя спинка украшена резными изображениями различных животных с женскими головами и обнаженными бюстами – сов, змей и лис, – вовлеченных в какой-то причудливый танец. Удивляться нечему, поскольку Балекин возглавляет славящийся распутством Круг граклов. На деревянном столе стопка книг, среди которых я узнаю знакомые – по этим же учебникам занимаемся и мы с Тарин. Еще несколько разложены рядом с открытой чернильницей. На полях одной видны аккуратные пометки, другая испачкана кляксами. На заляпанной чернильными пятнами книге лежит сломанная ровно пополам и определенно намеренно – не представляю, как такое может получиться случайно, – деревянная ручка.

Ничего особенного. Ничего подозрительного.

Зная, что в дом я так или иначе проникну, принц Даин снабдил меня формой. Он, конечно, рассчитывал, что дальше мне поможет способность лгать. Но теперь, оказавшись внутри, я надеюсь лишь на то, что в Холлоу-Холле есть что найти. А значит, несмотря на страх и волнение, нужно быть внимательной.

Вдоль стен тоже книги, в том числе и те, что имеются в библиотеке Мадока. Останавливаюсь перед стеллажом, стою, хмурясь, потом опускаюсь на колени. В самый уголок засунута книга, которую я знаю, но которую никак не ожидала увидеть здесь – «Алиса в Стране чудес и Алиса в Зазеркалье» в одном томе. Точно такую книгу читала нам мама в том мире, мире смертных.

Открываю. Вижу знакомые иллюстрации и натыкаюсь взглядом на слова:

«– Но я не хочу гулять среди сумасшедших, – заметила Алиса.

– Ничего не поделаешь, – сказал Кот. – Мы все здесь сумасшедшие. Я – сумасшедший. Ты – сумасшедшая.

– Почему вы думаете, что я – сумасшедшая? – спросила Алиса.

– Потому что иначе ты бы сюда не пришла».

В горле поднимаются пузырьки смеха, и я, чтобы они не вырвались, прикусываю губу.

Девушка-служанка, стоя на коленях перед огромным камином, выгребает с решетки золу. По обе стороны от нее застыли подставки для дров, выполненные в форме громадных свернувшихся змей, глаза которых вспыхнут, как только оживет огонь.

Смешно, но я не могу заставить себя вернуть книгу на место. Книга, конечно, не та, которую взяла с собой Виви, не та, которую я видела в маминых руках, когда она читала ее нам перед сном. Сую под платье.

Иду к платяному шкафу, открываю, ищу какой-нибудь ключ, какую-то подсказку, что-то, что может быть ценной информацией. Но едва заглядываю внутрь, как в груди вспыхивает паника. Я мгновенно понимаю, в чьей комнате нахожусь. Эти экстравагантные камзолы и бриджи принадлежат, конечно же, принцу Кардану. Это его роскошные, подбитые мехом плащи и рубашки из тончайшего и легкого, как паутина, шелка.

Убрав золу, девушка-служанка выкладывает пирамидой дрова и добавляет для растопки щепки благоухающей сосны. Меня так и тянет оттолкнуть ее и убежать из Холлоу-Холла.

Я предполагала, что Кардан живет во дворце с отцом, королем, но мне и в голову не приходило, что он может жить с одним из своих братьев. В памяти осталась картина: Даин и Балекин пьют вместе на последней пирушке при Дворе. Остается только надеяться, что все это не подстроено специально, чтобы унизить меня еще больше, дать Кардану еще один повод – или, что хуже, возможность – наказать меня еще сильнее. Я не хочу в это верить. У принца Даина, которого вот-вот возведут на трон, просто нет времени заниматься мелкими играми, приглашать меня на службу только потому, что так хочет младший брат. Принц не стал бы ради этого накладывать на меня защитное заклятие и торговаться со мной. Я должна верить, что все по-настоящему, потому что альтернатива ужасна.

Все это значит, что по пути домой я должна, кроме принца Балекина, избегать еще и принца Кардана. Каждый из них может узнать меня, увидев даже мимолетно. Следовательно, нужно позаботиться о том, чтобы никто не увидел. Может быть, они и не станут присматриваться. Разве люди-слуги вызывают у кого-то интерес?

Осознав, что не так уж отличаюсь от остальных, присматриваюсь к девушке. Отмечаю скопление бородавок на шее, секущиеся концы светлых волос и загрубевшую кожу на коленях. Выпрямляясь, она слегка покачивается, наверное, от усталости, даже если сама не отдает себе в этом отчета.

Узнаю ли я ее, если увижу снова?

Нет, чары лучше не разрушать, толку от этого не будет. Девушка продолжает работать, улыбаясь той же жуткой, довольной улыбкой. Когда она выходит из комнаты, я иду в противоположном направлении. Нужно найти личные покои Балекина, найти его тайны, а потом уже убираться.