Холли Блэк - Жестокий принц

Я никогда не думала, что Балекин может нравиться Мадоку.

Вспоминаю мертвого гонца, которого я застрелила, и содержание записки: убей предъявителя этого послания. Вот и пример отвлекающего маневра; все было нацелено на то, чтобы шпионы Даина гонялись за собственным хвостом, пока Балекин и Мадок планировали нанести удар там, где никто не ждет – на глазах у всех.

– Ты знал? – спрашиваю я Кардана. – Ты знал, что собирается сделать Балекин? Поэтому тебя не было с семьей?

Он громко хохочет.

– Если ты так считаешь, то почему я не бросился прямо в любящие объятия Балекина?

– Все равно, скажи мне, – требую я.

– Я не знал. А ты? Ведь Мадок твой отец.

Я беру длинный брусок воска со стола Даина – один конец оплавлен и почернел.

– Какое значение имеют мои слова? Я могу солгать.

– Все равно скажи, – говорит он и зевает.

Как же мне хочется отвесить ему оплеуху.

– Я тоже не знала, – признаюсь я, не глядя на него. Вместо этого рассматриваю стопку документов, восковые оттиски, глубокие отпечатки на реверсе. – А должна была бы.

Перевожу взгляд на Кардана. Подхожу к нему, наклоняюсь и начинаю стаскивать королевское кольцо с пальца. Он пытается вырвать руку, но путы не позволяют оказать сопротивление. Сдергиваю кольцо.

Мне противно находиться рядом с ним, а когда я касаюсь его кожи, меня охватывает чувство какой-то беспричинной паники.

– Я просто заимствую твое дурацкое кольцо, – говорю я. Печатка на кольце точно совпадает с оттиском на письме. Кольца всех принцев и принцесс должны быть идентичны. Это значит, что печать одного выглядит так же, как печать другого. Достаю чистый лист бумаги и начинаю писать.

– Наверное, у тебя здесь не найдется выпивки? – спрашивает Кардан. – Не думаю, что дальнейшие события доставят мне массу удобств, поэтому хотел бы оставаться пьяным, чтобы вынести их.

– Ты действительно думаешь, что мне есть дело до твоих неудобств? – с вызовом спрашиваю я.

Услышав шаги, встаю из-за стола. Из общей комнаты доносится звук бьющегося стекла. Опускаю кольцо Кардана в корсет, где он тяжело ложится на кожу, и направляюсь к двери. Таракан смахнул с книжной полки ряд кувшинов и крошит деревянную мебель. Каменный пол покрыт осколками стекла и разлитыми настойками. Мандрагора. Живокость. Раковые шейки. Призрак хватает Таракана за руку, оттаскивает, не дает продолжить разгром, хотя у него по ноге течет кровь и двигаться ему трудно. Призрак побывал в бою.

– Эй, – окликаю я.

Оба удивленно смотрят на меня. Еще больше удивляются, заметив сквозь дверной проем, ведущий в комнату с картами, принца Кардана, привязанного к стулу.

– Разве ты не должна быть с отцом и праздновать? – выплевывает Призрак. Я на шаг отступаю. Раньше он всегда служил образцом совершенного, даже противоестественного спокойствия. Теперь они не кажутся спокойными. – Бомба еще там, и эти двое едва не погибли, чтобы выручить меня из темницы Балекина, а ты сидишь тут и радуешься?

– Нет! – твердо отвечаю я. – Подумай вот о чем. Если бы я знала, что произойдет, если бы я была на стороне Мадока, то появилась бы здесь только в сопровождении рыцарей. Вас застрелили бы прямо в дверях. Вряд ли я пришла бы одна, волоча пленника, которому бы очень обрадовался мой отец.

– Успокойтесь оба. Мы все на взводе, – говорит Таракан, осматриваясь и оценивая причиненный им ущерб. Качает головой, потом его внимание привлекает Кардан. Он подходит к принцу, рассматривает его лицо. Черные губы расползаются, обнажая в довольной гримасе зубы. Он поворачивается ко мне. – Хорошо, что хоть кто-то из нас сохранил холодную голову.

– Привет, – произносит Кардан, поднимая брови и посматривая на Таракана так, словно они сидят за чашкой чая.

После прогулки под столами, после того, как я схватила его и связала, одежды принца не в лучшем состоянии, а его печально известный хвост выбился из-под белого батиста рубашки. Он тонкий, почти безволосый, с пучком черного меха на кончике. Пока я смотрю, хвост свивается дрожащими кольцами, трепыхается, как змея, и выдает главное: несмотря на надменный вид, Кардан ни в чем не уверен и испуган.

Теперь понятно, почему он прячет эту штуку.

– Надо его убить, – говорит Призрак, остановившись в дверном проеме; его светло-каштановые волосы беспорядочно падают на лоб. – Он единственный член королевской семьи, который может короновать Балекина. Без Кардана трон будет навеки утерян, и мы отомстим за Даина.

Кардан делает быстрый вдох, потом медленно выпускает воздух.

– Я бы предпочел жить.

– Мы больше не работаем на Даина, – напоминает Таракан, и крылья его носа, похожего на длинный зеленый нож, вспыхивают. – Даин мертв, и ему дела нет до тронов и корон. Мы продадим принца Балекину за то, что сумеем выторговать, и уйдем. Затеряемся среди малых Дворов или в массе свободного народа. Там весело, и у нас будет золото. Можешь пойти с нами, Джуд. Если хочешь.

Соблазнительное предложение. Гори оно все огнем. Начать заново там, где меня никто не знает, кроме Призрака и Таракана.

– Я не хочу денег Балекина, – сплевывает на пол Призрак. – А больше этот принц-мальчишка ни на что не годен. Слишком юн, слишком слаб. Если не из мести за Даина, давайте убьем его во имя Волшебной страны.

– Слишком молод, слишком слаб, слишком спесив, – вставляю я.

– Погодите, – говорит Кардан. Я много раз воображала его испуганным, но действительность превзошла мои ожидания. С удовольствием наблюдаю, как учащается его дыхание, как он извивается в путах, которые я завязала надежными узлами. – Погодите! Я расскажу вам, что знаю про Балекина, про кого угодно. Если хотите золота, богатства, я могу достать их для вас. Я знаю путь в сокровищницу Балекина. У меня десять ключей от десяти дверей во дворце. Я могу быть полезен.

О таком Кардане я могла только мечтать. Умоляющем. Униженном. Беспомощном.

– Что ты знал о планах твоего брата? – спрашивает Призрак, отрываясь от стены, и хромает к принцу.

Кардан трясет головой.

– Только то, что Балекин презирал Даина. Я тоже его презирал. Он был достоин презрения. Я не знал, что Балекин сумел убедить в этом и Мадока.

– Что ты имеешь в виду под словами «достоин презрения»? – возмущенно спрашиваю я, хотя рана на моей руке еще не зажила. Смерть Даина смыла обиду на него.

Кардан загадочно смотрит на меня.

– Даин отравил своего собственного ребенка, когда тот еще был в утробе матери. Он работал на нашего отца, потому что король доверял только ему. Спроси у них – наверняка шпионы Даина знают, как он заставил Элдреда поверить, что Эловин плетет против него заговор, как он убедил короля, что Балекин – глупец. Даин организовал мое изгнание из дворца, вынудил просить приюта у старшего брата либо остаться бездомным, без пристанища при Дворе. Он отравлял вино Элдреда – поэтому Король был таким усталым и больным – и убедил его отречься. Не помогло даже заклятие короны.