Сара Маас - Башня рассвета

– Печаль все еще гнетет твои плечи. – Хулуна внимательно оглядела Сартака и рукой в шрамах провела по его щеке. – И тревога тоже.

– Я скучал по тебе, эдж, – произнес он, закрыв глаза и склонив голову.

– Льстец, – упрекнула его Хулуна, потрепав по щеке.

Несарина с большим удовольствием смотрела, как принц покраснел.

Пламя очага придавало седине в волосах Хулуны золотистый и красноватый оттенок.

– А вот и лучница с севера залетела в наши края. – Взглянув поверх плеча Сартака, она обратилась к Несарине и слегка кивнула гостье. – Я – Хулуна, дочь Докина, но ты можешь называть меня «эдж». Так меня здесь все зовут.

Едва взглянув в карие глаза Хулуны, Несарина поняла: эта женщина умеет подмечать почти каждую мелочь.

– Для меня большая честь встретиться с вами, – склоняя голову, ответила Несарина.

Мать-по-очагу долго смотрела на нее. Несарина не отводила глаз, стараясь не шелохнуться. Пусть Хулуна высматривает в ней все что угодно.

Наконец взгляд Хулуны переместился на Сартака.

– Нужно поговорить.

Несарина облегченно выдохнула, но не позволила себе даже слегка опустить плечи.

Сартак тоже испытал облегчение, было видно по его лицу. Фалкан молча наблюдал за ними.

– Думаю, эдж, такие разговоры лучше вести наедине, – сказал принц, косясь на торговца.

Грубостью это не назовешь, но и учтивостью не пахнет. Несарина не знала, относятся ли слова Сартака и к ней тоже.

– Тогда это подождет, – махнула рукой Хулуна. – Садись.

– Эдж… – неуверенно пробормотал Сартак.

Фалкан шевельнулся, показывая, что готов уйти. Но Хулуна зыркнула на него, молча приказывая оставаться на месте:

– Хочу, чтобы вы все слышали.

Сартак послушно сел. Легкое постукивание ноги подсказывало, что Фалкан все равно ему мешает. Несарина села рядом. Хулуна вернулась на прежнее место:

– В глубине наших гор пробуждается древняя злоба. Я потратила несколько дней, высматривая ее проявления.

– Эдж…

Чувствовалось, Сартак встревожен не сообщением Хулуны, а тем, что его мать-по-очагу странствовала одна.

– Не забывай, мальчишка: я еще не настолько стара, чтобы сульде падало у меня из рук. – Хулуна сердито посмотрела на принца.

Ни у кого бы и язык не повернулся назвать ее старухой.

– Что именно заставило тебя говорить о древней злобе?

Хулуна быстро оглядела зал – нет ли кого рядом.

– Что заставило? Разграбление гнезд рукков. Ночью оттуда украли яйца. Исчезло несколько птенцов. Бесследно.

Сартак вполголоса грязно выругался. Несарину удивило, что он позволяет такое в присутствии Хулуны. У нее самой от слов предводительницы свело живот.

– Расхитители гнезд десятки лет не осмеливались соваться в наши горы, – сказал принц. – Осмелели, значит. Но тебе, эдж, все равно не стоило гоняться за ними одной.

– Я искала не расхитителей. Нечто похуже.

Лицо Хулуны помрачнело. Несарину пронзила страшная догадка. Если валги добрались и сюда…

– Моя эдж называла их харанкаями .

– Это значит «тень» или «тьма», – шепнул Несарине Сартак.

Известие ужаснуло и его.

У Несарины бешено колотилось сердце. Значит, валги уже здесь…

– Но в ваших землях у этих тварей иное название, – продолжала Хулуна, глядя на нее и Фалкана.

Адарланец сглатывал. Несарина лихорадочно прикидывала: как поубедительнее соврать, что она впервые слышит о валгах, и не проболтаться.

Фалкан кивнул. Когда он заговорил, его голос был едва слышен сквозь треск пламени.

– Мы их называем стигианскими пауками.

У Несарины отлегло от сердца.

– Стигианские пауки – просто досужие выдумки, – сказала она Хулуне. – И паучий шелк – такая же сказка. Хоть бы кто его видел. Простите, эдж, но вы гонялись за призраками.

Фалкан смотрел на нее так, как взрослые смотрят на детей, несущих явную чушь.

– Позволю с тобой не согласиться, капитан Фелак.

Он полез к себе за пазуху. Несарина напряглась, рука потянулась к кинжалу на поясе.

Но адарланец достал не оружие.

В его руке был квадрат странной белой ткани величиной с носовой платок. Даже не белой, а переливчатой, похожей на свет звезд. Даже Сартак присвистнул. Если верить легендам, паучий шелк стоил бешеных денег.

– Паучий шелк, – объявил Фалкан. Помяв ткань, он тут же убрал свое сокровище обратно, добавив: – Прямо от пауков.

Несарина разинула рот.

– Значит, ты собственными глазами видел эти ужасы, – сказал Сартак.

– На Эрилее я заключил с этими тварями сделку, – поправил принца Фалкан.

На его лице вновь появилась мрачная улыбка. И тени. Множество теней.

– Это было почти три года назад. Кто-то назовет меня отъявленным глупцом, но в результате сделки я получил триста локтей паучьего шелка.

На один его платок в Рафтхоле можно было бы купить приличный дом. А на полотно длиной в триста локтей…

– Должно быть, ты богат, как хаган, – вырвалось у Несарины.

Адарланец пожал плечами:

– Я узнал, что истинное богатство – не в сверкающем золоте и не в драгоценных камнях.

– И чем же ты заплатил?

Несарина вспомнила: за свой шелк стигианские пауки брали не золотом и не драгоценностями. Осязаемые вещи им вообще были не нужны. Пауки требовали мечты, желания и…

– Двадцатью годами. Двумя десятками лет своей жизни. Мне не урезали ее на двадцать лет. Они забрали у меня лучшие годы.

Несарина пригляделась к адарланцу. Не мальчик, конечно, но и стариком его не назовешь. В волосах – ни единого седого волоса.

– Мне двадцать семь лет. А выгляжу я почти на пятьдесят.

Боги милосердные!

– Тогда что тебя принесло в Таванские горы? – не слишком учтиво спросила Несарина. – Собрался еще прикупить паучьего шелка?

Хулуна цокнула языком:

– Должна тебе сказать, девочка, что шелк производят только паучихи. И только у вас, на вашем континенте. Здешние не нашли себе достойного занятия. Харанкаи ничего не создают. Только разрушают. Они с давних пор живут в пещерах и на перевалах вокруг Дагульских гор. Так называется гряда к югу от нас. Расстояние немалое. И до сих пор мы соблюдали негласную договоренность: мы не летали над их владениями, а они не совались к нам.

– Тогда почему ты думаешь, что теперь они решили воровать яйца наших рукков? – спросил Сартак.

Он посмотрел на вход в пещеру, где несколько птиц дожидались хозяев, затем склонился, уперев локти в колени.

– А кто еще? – возразила мать-по-очагу. – Расхитители гнезд давно забыли дорогу сюда. Чтобы проникнуть в гнездо рукка, нужно сначала подняться высоко в горы. Кому такое по силам? Я несколько дней летала над их владениями. Там все в паутине. Она тянется с вершин и склонов до сосновых лесов в ущельях. Под нею не остается никакой жизни.