Сара Маас - Башня рассвета

Дойти!

Он вновь ходил.

Шаол послушался. Оттолкнулся от стены, закачался… Ириана подхватила его, помогая удержаться.

– Я думал, ты так и не подойдешь, чтобы мне помочь, – сухо и с некоторым удивлением произнес Шаол.

– Пока ты сидел в кресле, не подошла бы. А здесь тебе не на что упасть. Только на пол.

Шаол засмеялся, потом наклонился к ее уху и прошептал:

– А не лучше ли нам упасть на диван или на кровать?

Она сглотнула и бросила на Шаола косой взгляд. Его глаза оставались темными, щеки – красными, а губы – распухшими. От ее поцелуев.

Кровь Ирианы была готова закипеть. У нее плавились кости. Как вообще получилось, что почти голый Шаол оказался рядом с нею?

– Ты все еще остаешься моим пациентом, – чопорным тоном произнесла Ириана и повела Шаола к его креслу.

Там она буквально толкнула его на сиденье и сама едва не упала к нему на колени:

– Нас не заставляют приносить соответствующие клятвы, и тем не менее я намерена сохранять… целительский подход.

Ответная улыбка Шаола говорила: «Что ж, попробуй».

– Иди ко мне, – пробасил он.

Под стук сердца, выдерживая пылающий взгляд Шаола, она села к нему на колени.

Его рука тут же оказалась у нее на затылке. Шаол нагнул ей голову и стал целовать в уголки рта. Ириана обхватила его плечо. Пальцы впились в крепкие мускулы. Ее дыхание сбивалось. Шаол слегка покусывал ей нижнюю губу. Другая рука отправилась путешествовать по изгибам ее тела.

Негромко хлопнула входная дверь покоев. Ириана мигом вскочила и поспешила к письменному столу, где были расставлены склянки с маслами. В этот момент в гостиной появилась Каджа с подносом в руках.

Служанка выполнила странную просьбу Ирианы – раздобыла тонкую веревку, козье молоко и уксус. Поднос она неслышно опустила на стол. Ириана пробормотала слова благодарности.

Если Каджа и заметила раскрасневшиеся лица адарланского господина и целительницы, их всклокоченные волосы, измятую одежду, то не подала вида. Возможно, она даже почувствовала, что воздух в гостиной раскален от напряжения между ними. Ириана не сомневалась: служанка что-то уловила и наверняка сообщит тому, кем была приставлена к Шаолу, но ей сейчас было все равно. Ириана вертела в руках склянку. Каджа исчезла столь же бесшумно, как и вошла.

Шаол продолжала смотреть на Ириану. Его грудь тяжело вздымалась.

– И что нам теперь делать? – тихо спросила Ириана.

Она не знала, как вернуться к прежним отношениям.

Шаол не отвечал. Он вытянул одну ногу, затем вторую, удивляясь их податливости. Потом еще раз.

– Мы не станем оглядываться назад, – сказал Шаол, не сводя с нее глаз. – Это еще никогда и никому не помогало.

Судя по тону, смысл произнесенных слов подразумевал что-то еще. Во всяком случае, для него.

Но улыбка на его губах становилась все шире, а глаза сверкали.

– Мы можем идти только вперед.

Эта улыбка казалась маяком, светящим в кромешной тьме. Не в силах сдержаться, Ириана подошла к нему.

Потом он подкатил кресло к дивану, стянул с себя рубашку, лег на живот. Ириана коснулась его теплой сильной спины и тоже улыбнулась.

Вернувшееся умение стоять на ногах, способность сделать несколько шагов еще не означали полного возвращения к прежней, подвижной жизни.

Следующая неделя это подтвердила. Ириана по-прежнему сражалась с чужеродной силой, застрявшей в позвоночнике Шаола. Эта сила отчаянно цеплялась, не желая отступать. По словам Ирианы, остатки чужой воли мешали Шаолу свободно ходить. Бег, прыжки, удары ногой по мячу – об этом не было и речи. Ириана раздобыла Шаолу крепкую трость, опираясь на которую он мог стоять и ходить.

Ну разве не чудо?

Отправляясь по утрам на плац, чтобы упражняться с Хашимом и караульными, Шаол брал с собой не только трость, но и кресло на случай, если он переусердствует и ему не хватит сил вернуться. Поначалу Ириана приходила на плац вместе с ним, дабы объяснить Хашиму, каким частям ног Шаола уделить основное внимание. Это делалось для укрепления мышц и повышения его устойчивости. Хашим рассказал, что в свое время она вот так же помогала Шену восстанавливаться после увечья.

В первый день, когда Шаол упражнялся во весь рост, Ириана стояла на краю плаца и следила за его поединком с Хашимом. Он выжимал из себя все, что мог, держа в одной руке меч, а другой опираясь на трость.

Равновесие у него ни к черту не годилось, ноги держали плохо, однако он все же сумел сделать несколько удачных выпадов. Да и трость – неплохое оружие, если придется пускать ее в ход.

Глаза Ирианы были размером с блюдца, когда поединок кончился и Шаол доковылял до места, где она стояла. Он тяжело опирался на трость и весь дрожал от напряжения.

Увидев раскрасневшиеся щеки Ирианы, Шаол не без мужского самодовольства подумал, что причиной тому отнюдь не утренняя жара. Когда его упражнения окончились и они оба медленно вышли в прохладные затененные коридоры, Ириана вдруг отдернула занавеску ниши для припасов, втащила туда Шаола и принялась целовать.

Он прислонился к полке, уставленной банками и коробками. Его руки путешествовали по женственным округлостям Ирианы, обнимали ее тонкую талию, скрывались под прядями ее длинных, тяжелых волос. А Ириана продолжала его целовать, прерывисто дыша и покрываясь потом. Пот с его шеи она буквально слизала.

Шаол не удержался от громкого стона. Неудивительно, что через считаные секунды занавес стремительно отодвинулся и в нишу заглянул слуга, готовый отчитать нерадивых работников.

Побледневшая Ириана выпрямилась. Слуга зашаркал ногами и стал кланяться. Она попросила никому не говорить об увиденном. Слуга уверял, что будет молчать, однако на Ириану это подействовало, охладив ее страсть. Остаток пути до покоев Шаола она держалась на расстоянии.

Расстояние сохранялось и в последующие дни, что сводило Шаола с ума. Но он понимал: учитывая ее положение в Торре и во дворце, им нужно быть осмотрительнее и не терять бдительности.

И его покои из-за вечно торчащей там Каджи уединенным местом не назовешь.

Шаол больше не позволял рукам путешествовать по телу Ирианы. А вот ее руки постоянно касались его спины. Исцеление продолжалось. Ириана штурмовала последнюю стену тьмы.

Шаолу хотел сказать ей… во всяком случае, он всерьез подумывал ей сказать, что достигнутого ею вполне достаточно и не надо больше тратить на него силы. Он готов прожить с тростью до конца своих дней. Ириана и так сотворила чудеса, на которые он и не надеялся.

Каждое утро он видел караульных. Их оружие и щиты. Мысли Шаола невольно возвращались к войне. Та, можно сказать, уже началась, обрушившись на его родину и друзей.

Даже если он вернется без армии, он найдет свое место на полях сражений. Возможно, будет воевать в седле. Воюют же конники. Возможность, о которой он поначалу и слышать не хотел, казалась ему вполне приемлемой.