Сара Маас - Башня рассвета

Поймав удивленный взгляд Ирианы, Хасара добавила:

– Что же касается тебя, Ириана Торас… В благодарность за спасение Дувы я помогу тебе спасти твою родину.

Ириана встала. У нее дрожали руки. Не говоря ни слова, она подошла к стулу, где сидела Хасара, и крепко обняла принцессу.

Несарина устала настолько, что ей хотелось завалиться спать на целую неделю. Или на месяц. Но вместо этого она в одиночку брела по коридорам дворца, держа путь к минарету Кадары.

Сартак отправился на разговор с отцом. С ним пошла и Хасара. Несарина вполне могла бы улечься спать в своей прежней спальне, Шаол и Ириана не стали бы возражать. Но она не захотела мешать их уединению. Как-никак Шаол побывал на пороге смерти. Несарина не сомневалась насчет того, что́ происходило сейчас в их покоях.

Придется искать себе пристанище. И не только себе. Нужно устроить на ночлег Борту. На подлете та шумно восхищалась Антикой и морем. Но летать над городом, разглядывая красоты, было некогда. Они неслись на зов Шаола с быстротой ветра. Фалкан летел в обличье полевой мыши, сидя у Борты в кармане. Еран был от этого не в восторге. Во всяком случае, Несарине так показалось, когда она в последний раз видела парня в Эридунском гнезде. Сартак быстро оповестил матерей-по-очагу и их командиров, приказал собирать руккинов и лететь в Антику.

Возле самой лестницы, ведущей на минарет, Несарину догнал посыльный. Мальчишка весь запыхался, но все же сумел отвесить изящный поклон и подал ей письмо. Оно пришло во дворец две недели назад. Несарина узнала дядин почерк. Дрожащими пальцами сломала печать и… едва дочитав, понеслась вверх.

Красно-коричневый рукк летел над домами и улицами Антики, сопровождаемый восторженными и удивленными криками горожан. Несарина увещевала рукка, призывая его не бояться города и показывая, куда лететь. А летели они в Рунни, подгоняемые соленым морским ветром.

Решение стать новой хозяйкой осиротевшего рукка пришло к ней внезапно, накануне вылета из Эридунского гнезда. Несарина пришла туда, где он понуро сидел у стены и все еще ждал своего умершего хозяина. Заглянув в золотистые глаза птицы, Несарина сказала, что тот, кто прежде летал на нем, больше не вернется, ибо теперь летает в просторах иного мира. Она сообщила, что ее зовут Несариной Фелак и она – дочь Сайеда и Сибелы Фелак. Она готова стать его новой хозяйкой, если он согласится ее принять.

Сальхи (так звали рукка) склонил голову. Знал ли он, что глаза Несарины в тот момент слезились не только от пронизывающего ветра?

Несарина не пожалела о принятом решении. Сальхи легко летел вместе с Кадарой во главе отряда руккинов, торопящихся в Антику.

Сейчас он плавно опустился на улице перед дядиным домом, напугав нескольких торговцев. Побросав тележки, те в ужасе разбежались. Уличная ребятня, позабыв про игры, глазела на диковинную птицу. Всем понравилось, как Несарина, погладив шею рукка, спрыгнула на землю.

Ворота дядиного дома распахнулись. Во дворе стоял отец Несарины. Мимо него проталкивалась ее сестра, а к рукку уже бежали орущие от восторга племянники и племянницы…

У Несарины подкосились ноги. Она опустилась на колени и заплакала.

Сартак разыскал ее через два часа. Как – Несарина могла только догадываться. Впрочем, рукк, сидящий на городской улице, конечно же, привлекал к себе внимание и был легко заметен с воздуха.

А до появления принца Несарина невесть сколько времени, плача и смеясь, обнимала родных. Сальхи невозмутимо наблюдал за странным поведением хозяйки.

Наконец ее тетка (самая здравомыслящая из всей родни) объявила, что плакать приятнее за чаем, и повела Несарину в дом. Там она услышала о приключениях, сопровождавших ее семью на пути в Антику. Были и бури, трепавшие корабль, и вражеские суда, которые он обходил стороной. Главное, все родные Несарины целыми и невредимыми добрались до Антики, где и останутся, пока на Эрилее полыхает война. Так сказал отец Несарины. Дядя и тетка одобряюще кивали.

Несарина была безмерно рада встрече с семьей. Хоть эту тревогу она могла оставить в прошлом. Но разговоры, прерываемые восклицаниями, взрывами смеха или потоком слез, так ее утомили, что захотелось подремать в каком-нибудь тихом уголке. Отговорившись делами, она стала прощаться. Отец заявил, что честь проводить ее до Сальхи принадлежит ему. Предварительно он отправил старшую дочь «прекратить этот детский балаган» в доме.

Выйдя за ворота, Несарина сделала несколько шагов и остановилась как вкопанная. Отец, шедший следом, едва не налетел на нее.

Рядом с Сальхи она увидела улыбающегося Сартака. А рядом с рукком терпеливо ждала Кадара. Птицы смотрелись красивой, гордой парой.

У отца округлились глаза. Казалось, он узнал рукку прежде, чем принца. Но потом, увидев Сартака, низко поклонился.

О своем пребывании в клане руккинов Несарина рассказывала скупо, по понятным причинам упуская многие подробности. Сестра и тетка отнеслись к ее рассказу настороженно. Зато детвора тут же объявила, что они тоже станут руккинами. Возбужденные рассказом «тети Несарины», дети принялись скакать по дому, изображая птиц. Они пронзительно кричали, размахивали руками и прыгали со стульев и диванов.

Заметив отца Несарины, Сартак зашагал ему навстречу. Подойдя, протянул руку:

– Мне сообщили, что семья капитана Фелак наконец-то благополучно прибыла в Антику. Я решил сам поздравить вас с приездом.

Сартак слегка поклонился ее отцу. У Несарины до боли защемило сердце.

Сайед Фелак выглядел так, словно вот-вот упадет замертво. Неизвестно, что́ подействовало на него больше: знак уважения, оказанного принцем, или близость знаменитой Кадары. А его внуки и племянники не испытывали ни малейшего страха. Они с интересом разглядывали принца, пока сзади не раздался восторженный вопль:

– Кадара!

Это кричал четырехлетний малыш – самый младший из дядиных и теткиных детей. Теперь даже те, кто не подозревал о столь удивительном событии на их улице, выходили и выбегали поглазеть.

Сартак засмеялся. Дети пронеслись мимо отца Несарины, торопясь к золотистой птице. Ее сестра устремилась следом, крича, что это опасно. Но Кадара распласталась на земле. Сальхи тоже. Детвора замерла. Благоговейно взирая на могучих птиц, дети протягивали руки и осторожно их гладили.

Делара облегченно вздохнула, но потом, сообразив, кто́ стоит рядом с Несариной и отцом, покраснела. Расправила платье, словно это могло скрыть пятна, оставшиеся после кормления ее младшего ребенка. Не зная, о чем говорить с его высочеством, Делара сочла за благо удалиться в дом. Она пятилась, не переставая кланяться.

Сартак снова засмеялся, но не раньше, чем Делара скрылась в доме, сердито посмотрев на сестру. «Втрескалась в него так, что даже не смешно», – говорил ее взгляд. Несарина показала ей неприличный жест. Отец предпочел этого не заметить.