Сара Маас - Башня рассвета

Шаол все-таки забрал на корабль их пострадавший любимый золотистый диван и исполосованные подушки. Когда диван тащили по сходням в трюм, Хасара не скупилась на язвительные замечания. Шаола это не волновало. Если они уцелеют на войне, он построит Ириане дом, а диван поставит в гостиной. И конюшню для Фараши. Пока что Фараша мучила бедняг-солдат, приставленных чистить ее стойло. Лошадь была свадебным подарком Хасары. Ириане принцесса подарила муникийскую кобылу. Шаол чуть было не отказался от подарка, но затем передумал. Он представил себя сражающимся против моратских солдат верхом на свирепой лошади с нежным именем Бабочка. В этом определенно что-то было.

Ириана потрогала медальон на шее. С подарком мужа она расставалась только во время купания. Шаол всерьез подумывал, нельзя ли заменить на выгравированных инициалах одну букву. Ведь Ириана Торас стала Ирианой Эстфол.

На поверхность медальона, освещенную полуденным солнцем, было больно смотреть – так ослепительно она сверкала.

– Наверное, эта записочка мне больше не нужна, – улыбаясь, сказала Ириана.

– Почему?

– Потому что я уже не одна, – ответила она, водя пальцами по разогретому металлу. – И с тех пор я научилась быть смелой.

Шаол молча поцеловал ее в щеку. Ириана откинула крышку медальона и достала кусочек пергамента, успевшего приобрести коричневатый оттенок. Ветер попытался вырвать у нее записку незнакомки, но пальцы Ирианы не позволяли.

Она в тысячный раз перечитала записку:

– Я часто думаю, будет ли эта незнакомка сражаться на нашей войне. Уж не знаю, кто она такая, но она говорила об империи, похожей на…

Ириана покачала головой и сложила записку:

– Мне почему-то кажется, что она не останется в стороне от войны. Даже если судьба занесла ее далеко от этих мест, она вернется.

Ириана протянула Шаолу записку и продолжила всматриваться в горизонт.

От ее постоянных прикосновений к записке пергамент стал похож на тонкий мягкий бархат. Шаол развернул записку:

«Куда бы ты ни отправилась, это тебе на дорогу и на обустройство. Миру требуется больше целителей».

Волны успокоились. Казалось, даже корабль перестал по ним скользить. Ириана безмятежно улыбалась морю. Взглянув на нее, Шаол вернулся к записке. Этот почерк был ему знаком не хуже собственного.

– Что-то случилось? – насторожилась Ириана, заметив слезы на щеках мужа.

Шаол даже не пытался их смахнуть. «Сколько же ей тогда было? – думал он. – Почти семнадцать. И если она оказалась в Иннише…»

Такое вполне могло быть. Она направлялась в Красную пустыню, на выучку к Молчаливым ассасинам. Шрамы, о которых рассказывала Ириана, – это следы побоев, нанесенных Аробинном Хэмелом. Наказание за освобождение рабов Рульфа и разгром, учиненный в Бухте Черепов.

– Шаол, что с тобой?

«Куда бы ты ни отправилась, это тебе на дорогу и на обустройство. Миру требуется больше целителей».

В этих словах, написанных торопливым почерком…

Шаол поднял голову, смахнул слезы. Посмотрел на жену, заглянул в ее золотистые глаза.

Подарок.

Подарок королевы, находившейся тогда не в лучшем положении. Но, увидев в беде другую женщину, почти сверстницу, она протянула руку помощи. То было проявлением милосердия, прикосновением к чужой судьбе. Она и не думала, что сделанное добро когда-нибудь к ней вернется…

Аэлина просто спасла служанку с постоялого двора от мерзавцев-наемников, обучила, насколько позволяло время, основным приемам самозащиты и поделилась с нею золотом, добавив короткую записку. Даже проницательная Аэлина не могла себе представить, каким будет ответ на проявленную доброту. Мало того что спасенная ею служанка превратилась в искусную целительницу, благословенную Сильбой и узнавшую, как навсегда избавить мир от валгов… Эта целительница возвращалась в родные края не одна, а с тремя сотнями сестер, посланных Торрой. Они плыли в составе тысячи кораблей, которые отправил хаган.

Ириана спасла горячо любимую дочь хагана. За это хаган пообещал исполнить любое ее желание. Она попросила помочь спасти ее соотечественников.

Шаол помнил, как она стояла на коленях перед хаганом. «Я прошу о помощи, великий хаган. Помогите нашему континенту». Это все, о чем она просила могущественнейшего из правителей.

И хаган ответил на ее просьбу. Тысячью кораблей из армады Хасары и его собственной. Они везли солдат Кашана и дарганцких конников.

Ириана и Шаол плыли на флагманском корабле. В небе над ним, растянувшись до самого горизонта, летела тысяча руккинов, ведомых Сартаком и Несариной. Там были воины из всех кланов и гнезд.

Это была грозная сила, способная противостоять Морату. А в Антике, под командованием Кашана, собирался второй кулак этой силы. Принц обещал управиться за две недели и предлагал немного обождать, чтобы двинуться всем вместе. Но, зная о коварстве осенних бурь, Шаол не захотел рисковать. Пусть к берегам Эрилеи плыла и летела лишь половина объединенной армии. Но и она представляла собой внушительное зрелище.

Шаол аккуратно сложил обветшавшую записку и убрал в медальон Ирианы.

– Пусть это послание полежит у тебя еще немного, – сказал он. – Думаю, кое-кому будет интересно на него взглянуть.

В глазах Ирианы промелькнуло любопытство, но она не стала донимать мужа вопросами. Тем более что ей было так уютно в его объятиях.

Как странно. Аэлина познакомилась с ним и Ирианой раньше, чем они встретились. Сколько же вех было на дороге, приведшей его к Ириане? Шаол помнил их все, начиная с самой первой. Лицо отца, суровое, как окружающие скалы. Изгнание из родного дома. Гвардейские будни в королевском замке. Соляные копи Эндовьера, где женщина-ассасин, с глазами, полными неистового огня, дерзко усмехалась ему. Год, проведенный в аду, не сломил ее духа.

А полутора годами ранее этому же ассасину встретилась его будущая жена. Возможно, они обе нашли друг друга: благословленные богами, странствующие среди мрачных развалин прежнего мира. Вряд ли они тогда понимали, что дальнейшая судьба мира зависит от них.

Каждый шаг. Каждый отрезок извилистого пути во тьме. Каждое мгновение отчаяния, гнева и боли. Все это привело Шаола именно туда, где ему требовалось быть. Где он хотел быть.

Та, чье ремесло обрывало жизни, проявила доброту к той, чье ремесло их спасало.

Шаол почувствовал, как островок тьмы внутри его съежился и стал уменьшаться. Тьма крошилась, превращаясь в пыль. Морской ветер подхватывал ее и нес прочь мимо тысячи горделивых и гордых кораблей, плывших за флагманским судном. Мимо целительниц, солдат и лошадей, находившихся на этих кораблях. Когда Ириана попросила сестер помочь ее родному континенту, откликнулись все. Сама Хазифа возглавляла этот внушительный отряд. А ветер уносил пыль, еще недавно бывшую тьмой, все дальше, поднимая ее все выше; туда, где в небе летели руккины, неся воздушный дозор.